— Глупышка! — смеясь, она подхватила бокал с подноса проходящего мимо официанта. — Шампанского много не бывает. Хотя завтра твоя голова попытается доказать обратное.
Алина рассмеялась в ответ и они пошли к сцене, где остальные эфиреалы уже ждали заклинательницу солнца чтобы начать свое представление.
Те же ребята, с которыми они играли у озера, возбуждённо перешептывались, в последний раз проговаривая свои действия.
Оркестр выдал первый аккорд и инферны вступили на сцену, весьма драматично щелкнув кремнями. Пламя загорелось вокруг их ладоней, и взвилось дугой над головами присутствующих. В толпе послышались легкие вскрики, и проливные вступили на сцену, окружив пламя водяными кольцами.
Не выходя из тени занавеса, Алина подняла руки, заставляя свет мерцать внутри воды, раскидывая радуги на стены бального зала. Послышался шепот, и гости начали шарить взглядами по залу в поисках заклинательницы солнца. Она лишь улыбнулась про себя.
Тем временем на сцену вышли шквальные, и, так же, как и на озере, подняли ветер, разделяя воду на сотни маленьких капель, падающих дождем на головы присутствующих, но так и не касающихся никого.
Зал наполнили аплодисменты, и, прежде чем они смолкли, инферны ловко вскинули ладони, превращая воду в стену пара.
Зрители ахнули.
Белый плотный пар силами шквальных начал обретать форму гербового поля.
Повисла тишина ожидания и предвкушения.
Проливные поравнялись со шквальными и белый щит опутал узор из живой и сверкающей воды.
Алина могла поклясться, что даже царь и царица сидели, раскрыв рты от удивления.
Инферны улыбались, вновь призывая пламя, которое, взвившись под самым потолком, опустилось огненной короной.
Не хватало лишь одной, но самой важной детали.
Алина выдохнула. И, все еще оставаясь за ширмой, сжала пальцы.
Большой дворец не видел ничего прекраснее.
Сотня маленьких светящихся сфер вырвались вперед, собравшись по воле хозяйки в двуглавого орла — символ всея Равки.
Тишину восхищения нарушили испуганные вскрики, когда все вдруг исчезло, поглощенное кромешной тьмой.
Алина почувствовала горячее дыхание на затылке, и поняла, что совсем не заметила, как он подошел.
Пришло время ей выйти на сцену.
Дарклинг не сказал ни слова. Его губы мягко коснулись выступающего позвонка над самым краем кафтана, а рука легко уперлась в талию, направляя к помосту, служившему сегодня сценой.
Привыкнув ко тьме, люди шептались. И вдруг кто-то ткнул пальцем в дальний угол комнаты, где внезапно блеснул свет. Но тут же обернулся в другую сторону, где снова видели проблеск.
С каждой секундой крохотных всполохов становилось все больше. Они наполняли зал, рассеивая тьму и освещая изумленные лица, обращенные к заклинательнице солнца.
Дамы хватали мужчин за рукава, опираясь, чтобы не упасть, когда тьма стала отступать, разрезаемая сотнями маленьких звезд.
Дарклинг улыбался, вспоминая их собственное небо. Намного прекраснее этого, пусть сила Алины только возросла.
Алина улыбалась по этой же причине. Она знала, он стоит за спиной, он смотрит. Но ей безумно хотелось, чтобы Дарклинг оказался рядом, чтобы ее свет снова освещал его молодое лицо и старые глаза. Чтобы все звезды были только для них…
Гордо вскинув голову, она развела руки в стороны, заставляя весь свет собраться в одну большую сферу.
Толпа ликовала и безумствовала, но…
Алина видела как Дарклинг замыкает тьму, много раз видела, и знала в чем суть. Знала в теории, как это сделать. Но никогда не пробовала.
Может шампанское, а может текущая по венам сила, вскружила ей голову.
Заклинательница солнца с громким хлопком свела руки вместе…
Дарклинг вздрогнул, крепко сжав кулаки. По телу пробежала дрожь, и кожа покрылась мурашками.
Свет заполнил весь бальный зал, не оставив места тьме. Свет просочился сквозь стены, к самым темным уголкам замка, и вырвался сквозь окна, превратив Большой дворец в огромное солнце. Свет мерцал на золотых куполах собора и выманивал на улицу толпу горожан, которые падали на колени глядя на сияние, исходящее от дворца.
— Санкта Алина… Санкта… Санкта…
Повелители тьмы и света не слышали этого шепота. Они ничего не слышали.
Свет угас, и снова загорелись свечи.
Люди выкрикивали поздравления, хлопали, топали ногами и даже плакали. И, воспользовавшись замешательством, Дарклинг взял Алину за руку, и незаметно увел прочь, сквозь возникший из ниоткуда проход.
Спустя несколько минут они вышли на улицу, и Алина, недоуменно оглянувшись на скрывшийся за спиной проход, спросила:
— Разве мне не следует быть там?
— Нужно немного времени, чтобы толпа успокоилась. Иначе на части разорвут.
Алина улыбнулась, переплетая свои пальцы с его, и Дарклинг только стал ближе, продолжая вести ее дальше, к саду.
Зима шла на убыль, и кафтан фабрикаторов хорошо защищал от холода… хотя возможно вовсе не поэтому они не чувствовали мороза.
Шумный дворец остался позади, и Дарклинг, увлекая Алину за собой, скользнул в притрушенную снегом беседку, ловко укрытую тяжелыми ветками.
— Иди ко мне.
Его руки обвивают ее талию, и привлекают ближе, усаживая на колени. Алина смеется, когда чувствует, как Дарклинг трется носом и колючей щекой о ее шею, и оставляет короткие поцелуи.
— Спрятаться от толпы, говоришь? Вполне похоже на похищение в собственных целях.
Дарклинг смеется, и с губ совершенно случайно срывается вопрос которого он слишком боится.
— Считаешь меня злодеем?
Алина удивленно поворачивает голову к нему. Она не знает этот его голос. Она никогда его не слышала.
Самыми кончиками пальцев она проводит по его лбу, разглаживая упрямые складки, поправляет выбившуюся прядь черных волос… Дарклинг закрывает глаза, не нуждаясь в ответе, но теплые пальчики спускаются к векам, и к острым скулам, и к губам…
Она целует его совсем невинно.
— Ты не злодей.
В его глазах — призраки слез, прошлых и будущих. Может, Алине они и вовсе привиделись, ведь руки на ее талии прижимают совсем близко, заключая в объятия.
Тяжелое дыхание Дарклинга греет ее ключицы, пока, перебирая его волосы, она шепчет ему на ухо:
— Ведь не бывает злых людей. Только несчастливые.
Он кивает, и пусть у него глаза старика, но сейчас Дарклинг — только мальчик. Несчастный.
Они сидят молча, пока последний снег засыпает и беседку, и сад вокруг, медленно пытаясь скрыть их от всего мира.
— Алина.
— Да?
— Мне снилась твоя звезда.
— Она теперь твоя. Навсегда.
Сложив пальцы, Алина зажигает его звезду, ту самую.
Дарклинг улыбается, но смотрит только в ее глаза.
— Я тоже хочу подарить тебе… что-то. Я хочу подарить тебе мое имя.
Алина замирает, забыв как дышать. Это не кажется ей равноценным обменом.
— Ты примешь его?
— Да.
Он тянется к ее уху, переплетя пальцы, и впервые за сотни лет, на одном лишь выдохе шепчет:
— Александр.
Алина вторит эхом.
— Александр. — ее улыбка становится шире.
— Скажи еще.
— Александр.
Он целует ее долго, кусает губы, оставляет свой багровый след у самого края кафтана, так близко, что одно неосторожное движение, поворот головы, и увидит любой.
Ведь когда луна поднимается выше, и приходит время возвращаться, они все так же держатся за руки, шагая по тайному проходу. И Алина нехотя отпускает Александра, кивнув в ответ на прощальное:
— Позволь зайти к тебе после.
И снова кланяется, улыбается, смеется, и опять кланяется. Говорит с Женей, Надей, Марией… Принимает комплименты и восторги… Слышит еще больше новых и непонятных имен…
С облегчением захлопывает за спиной дверь своей комнаты, оперевшись на нее, только бы не упасть.
Закрывает глаза, обещая себе не больше минуты в таком положении. И только открыв, замечает темную фигуру у окна.
Инстинктивно вспомнив все, чему ее учит Боткин, Алина резко вскидывает руку, осветив комнату до последнего угла.
