Вторжение в чужой разум, без мысленной готовности партнера к сотрудничеству, без хотя бы номинального разрешения... Немыслимо. Противоестественно. Неэтично. Намного более грязно, чем физическое изнасилование - как ни крути, подобное надругательство затрагивает только тело, он же... Он может покалечить душу - какой бы странной не казалась ему эта человеческая концепция. Он может искалечить - душу, катру, личность - неважно - своего капитана.

  Своего... друга.

  Вторгнуться без спроса, как вор, как насильник, разорвать, причиняя боль, бастионы чужого сознания... Что может быть отвратительнее?

  Спок обреченно вздохнул. Решение уже принято. Джим должен жить. Сейчас это главное. Цель оправдывает средства - так порой говорила его мать, с ехидной усмешкой взламывая компьютер отца, чтобы узнать дату очередного его возвращения домой. Он только молчал, пораженный нелогичностью утверждения.

  А сейчас...

  Возможно, логика не всегда может дать верный ответ.

  Он медленно протянул руку и осторожно коснулся кончиками пальцев точек катры.

  "Мои мысли - к твоим. Мой разум - к твоему... Наши разумы..."

  И провалился в пропасть.

  ***

  Темнота. Тишина. Покой. Нет боли. Нет страха. Иди вперед, иди - твой мир, новый мир, ждет тебя. Нет сожалений.

  Непреодолимая сила подталкивает в спину, понуждая делать шаг в темноту. Ей не хочется сопротивляться. Ей невозможно сопротивляться.

  Темнота. Покой.

  Небытие.

  Нет! Остановись, вернись, не нужно!

  Он с усилием вырывается из под ласкового, смертельно опасного гнета, заставляя себя стряхнуть гибельное оцепенение. Вслушивается в темноту, где совсем недавно стих звук чужих шагов. Докричаться, дотянуться... Вернуть. Еще не поздно!

  Тонкая нить чужого сознания. След гаснет, остывает - Спок почти физически видит, как тускнеет редкая цепочка шагов в непроглядно-черной темноте.

  - Джим!

  Связь тает. Исчезает в равнодушном ничто, которое - помнит он - нереально, не может, не должно существовать в реальности. Лишь в его - их - сознании.

  Он с усилием, преодолевая растущее сопротивление, делает шаг вперед. Туда, куда уводит стремительно тающая пульсирующая нить. И...

  Натыкается на стену.

  Это не стена, нет - это стихия, сокрушительная волна цунами, гравитационный коллапс, сплошная стена силового поля. Сокрушительный удар сминает и выворачивает, ошеломляя своей силой, оставляя ощущение непреклонного запрета, заслона, ограждающего чужое сознание от вмешательства извне.

  И он последним, отчаяным усилием рвется вперед, ломая невидимые бастионы, за самый конец, практически кончиками пальцев хватая рассыпающуюся золотую нить.

  "Наши разумы... Едины."

  И в глаза бьет резкий, кажущийся в первый миг слишком ярким, свет. И обжигает гортань расскаленный, слишком сухой и непривычно безвкусный воздух пустыни.

  - Джим?..

  Глава 7. Следы чужого мира

  Первое, что ощутил Кирк, когда к нему вернулась способность хоть что-нибудь чувствовать и понимать - это боль. Обожженная кожа горела, словно на нее плеснули кипятком, в голове гулко стучало, каждый удар сердца отзывался в висках тупым колотьем. И усталость - свинцовая, отупляющая, лишающая желания шевелиться усталость. Гори оно все... Синим пламенем, или желтым - просто оставьте меня в покое...

  Из равнодушного отупения неохотно всплыло еще оно ощущение. Жажда. От которой Джим, медленно приходящий в себя, отмахнулся, как от совершенно неуместного желания. Может, вам еще стаканчик виски, капитан, и пару орионских танцовщиц в придачу? Для уточнения желаний, скажем так?

  ...И только потом пришло ощущение движения.

  Несколько секунд Кирк изумленно прислушивался к себе, пытаясь определить свое положение, не открывая глаз, и медленно осознавая, что он больше не лежит на песке. Точнее, он точно где-то лежит, и это "где-то" размеренно движется, слегка покачиваясь в такт шагам. Мерный скрип песка, шорох изредка шаркающих по камням каблуков, ощущение давления на плечах и под коленями.

  Он, наконец, понял, на что это было похоже.

  Тихо застонав, Джим с трудом поднял руку, попытавшись убрать с лица лежащую на нем жесткую тряпку - и движение тут же прекратилось. Его слегка встряхнуло, заставив стиснуть зубы от короткой, но резкой боли в обожженных плечах - человек, несший его на руках, остановился, чтобы перехватить его поудобнее. Голову приподняли выше, оперев ее о чье-то костлявое плечо, и горячая рука перехватила его слабую ладонь, заставив ее вернуться на прежнее место на животе. Низкий голос спокойно произнес:

  - Не нужно, капитан. Ваши глаза пострадали от интенсивного излучения местного солнца, для восстановления зрения вам нужна темнота. Будьте добры, сохраняйте неподвижность и не пытайтесь со мной бороться. Сейчас вы слишком слабы, чтобы предпринимать что-нибудь, через полтора часа я отвечу на все вопросы, которые вы пожелаете мне задать.

  Кирк растерянно выслушал эту речь, больше годящуюся для какой-нибудь библиотеки или научной лаборатории, и без сил расслабился на поддерживающих его руках. Его невидимый собеседник явно переоценил его, предположив, что он сможет оказать какое-то сопротивление. Черт побери, да даже если бы этот парень решил его придушить, он и то вряд ли смог бы сопротивляться.