- Что же вы так неаккуратно? - сказал врио, подойдя к неподвижному истукану комиссара - Аккуратнее надо быть, Елена Александровна.

   В общем, ему было всё понятно. Так поначалу наивно казалось Шемчуку. Орангутангова - несомненный резидент иностранной разведки, немецкий шпик. Недаром их крейсер так легко обнаружил "Живого" в космическом стоге сена. Вероятность чистого совпадения представлялась равносильной божественному вмешательству. Шемчук в бога не верил, а после того как фашистский офицер невзначай произнёс знакомое И.О, всё стало на свои места, картинка идеально сложилась.

   Сложилась, да только не совсем, всё оказалось гораздо сложнее. Резидентом Орангутангова была, но не немецким, и не английским, и даже не земным. Как иронично: советский политрук - агент внеземной цивилизации. Иронично и очень толково - лучшую легенду хрен придумаешь. Такое можно провернуть, разумеется, только с подачи высшего командования.

   Врио командора обошёл Орангутангова по периметру. Из её ротового отверстия продолжал валить дымок, но глаза оставались как живыми. Чёрт, как они это делают, может какой паразит? Он слегка толкнул комиссара в плечо: Орангутангова заходила ходуном, как поставленная в угол металлическая вешалка. Несомненно, та же технология кривой линии, с которой он уже встречался.

   Да, уж Шемчуку очень повезло, убить такое с одного выстрела, это даже не везение - чудо какое-то. Какой у него был шанс - один на хуй его знает сколько миллионов. Все мы ходим под богом, как оказывается, даже те из нас, которые атеисты.

   Здесь возможны два варианты, продолжал размышлять Шемчук. Первый: руководство партии и государства установило контакт с иной цивилизацией, опередившей нашу на многие столетия. Глупо не воспользоваться случаем, когда шикарные технологии сами плывут в руки. Разумеется, не бесплатно. По всей видимости, была заключена сделка, не пакт Риббентропа-Молотова, но всё же, в результате которой броненосный эсминец "Живой", под неусыпным оком резидента иной цивилизации, отправился к чёрту на кулички.

   Зачем - это уже вопрос третий. Нюансы этой сделки для непосвященного, могут казаться полнейшим бредом. Но её итог один: Советский Союз получает неограниченный доступ к военным технологиям чужих.

   Хотя возможен и второй вариант, думать о котором Шемчуку не хотелось. Второй вариант балансировал на грани шизофрении. Согласно ему, никакого контакта не было, пришельцы просто захватили всё высшее руководство СССР. Всё политбюро у них в шляпе. Товарищи Ворошилов, Микоян, Каганович давно пляшут под дудку инопланетян. И даже, страшно подумать, - сам вождь и учитель всех народов. Может этим и объясняются просчёты индустриализации, голодоморы, неубывающее изобилие "врагов народа", тем что это не просчёты вовсе, а сознательная политика, направленная на понижение статуса человека.

   Подцепив вафельное полотенце, Шемчук подошёл к стенному шкафчику и отвернул дверцу. Достав оттуда начатую бутылку "Столичной", он, не жалея, пролил её бесценное в условиях космоса содержимое на полотенце, после чего задрал гимнастёрку, и с силой придавил к ране мокрую тряпку. Кровь лилась густым ручьём, подозрительно тёмная; если прострелили печень - хана, можно смело заказывать оркестр. Ещё один холмик из подручного космического материала с ненастоящей жестяной звездой. Косная материя к косной материи. Врио командора несимпатично сморщился и зашипел на весь белый свет.

   Очевидно немецкая разведка что-то пронюхала, продолжал думать Шемчук, недаром они увязались за "Живым", словно им тут намазано. Во всяком случае об Орангутанговой они точно знали и решили сыграть свою игру. Возможно даже не в первый раз, достаточно вспомнить о судьбе пропавшего "Хорста Шайцера". Рисковать вторым космическим крейсером - это вам не хухры-мухры. Должно быть, игра стоила свеч. Только сдаётся, что фашистские бонзы не совсем понимали в какую историю ввязались. А если бы понимали, что-то изменилось бы - навряд ли. Одним крейсером больше, одним - меньше. Тут мировым господство дохнуло, так стоит ли жлобиться.

  VI

   Командора вызывали на мостик. Кровь оказалась непослушной и продолжала настырно сочится. Имело смысл обратится к бортовому врачу, но Шемчук уже знал, что ни к кому он не обратится - во-первых, бесполезно, а во-вторых, времени и без того в обрез. Кое-как перебинтовав подтекающий бок и надев новую гимнастёрку, бледный и сдержанный, он поднялся на мостик. Что-то ему подсказывало что пулька, застрявшая в его теле, непростая - инопланетная пулька, с хитрецой.

   - Командор на мостике - провозгласил вахтенный и все присутствующие вытянулись в струнку.

   - Вольно. Доложите обстановку - чуть тише обычного сказал Шемчук и тут же нежданно-негаданно вспомнил приснившийся накануне сон. Сон этот долго ему не давался, в течении дня выскальзывая из-под самого носа и вдруг, нате вам - в самый неподходящий момент ахнул со всей немыслимой для сновидений ясностью.

   Конечно, как же он мог забыть. У них в школе организовали живой уголок и там среди пиздопротивных гадов и банальных хомячков, за проволочными прутьями клетки проживала малюсенькая, интенсивно бирюзовая пташечка. Все её почему-то называли Юкка. И вот однажды, отпросившись в туалет, примерный мальчик Петя осуществил дьявольски непростую операцию по освобождению пернатой пленницы. В тайне от всех он выставил свой кулачок в форточку и разжал его. Что-то похожее на бирюзовый ручеёк радостно пролилось из его ладошки. А через четыре дня на школьном дворе младшеклассники обнаружили миниатюрный экзотический трупик. Волшебный родничок Юкки перестал бить, не выдержав зубастых московских морозов.

   Слушая вполуха доклад вахтенного, Шемчук мысленно окунулся в детство. Рванный кусочек сказки, навсегда затерявшийся среди звёзд. Почти двадцать лет и биллионы километров отделяли командора от того уютного уголка его жизни, где он так неудержимо, так яростно разревелся над грудочкой околевшей птицы. Так неудержимо, что некоторые преподаватели даже стали догадываться почему. Маленький эгоистический засранец.

   Все присутствующие на мостике настырно смотрели Шемчуку в рот, ожидая безошибочных приказов. Только теперь, под перекрёстным огнём множества глаз, он почувствовал себя по-настоящему командором. Ему хотелось верить, что у него есть выбор, у единственного из всех. Но в глубине души он знал, что всё уже решено, что эти люди очень скоро в нём разочаруются и проклянут. Им до сих пор ещё светит одна шестая часть земной суши, они до сих пор думают, что туда можно вернуться, в душистые табачные объятия главнокомандующего, в его мудрые медвежьи лапы. Но с каждым днём этот свет будет всё слабее, пока не превратится в кровавый уголёк, тлеющий на дне сталинской трубки.