<p>

 </p>

  I

   Противный звук боевой тревоги вырвал его из сна. Ещё слепой спросонок, старпом Шемчук начал натягивать на себя брюки. Брюки оказались непослушными, очень длинными и живыми. Как всегда, в подобные моменты у предметов туалета обнаруживалось неуместное собственное мнение.

   На боевой мостик старпом ворвался почти последним, даже Старик был уже на месте. За глаза все его так и называли "Старик". На вид он действительно был как старик, несмотря на свои сорок шесть, девятнадцать из которых провёл на службе в космических частях СССР. Это уже была его четвёртая глубокая миссия и, по всей видимости, последняя. Ещё годик-другой и можно смело списывать на Землю, если конечно дотянет. В этой экспедиции здоровье командора Хазина резко пошатнулось. "На тонке пряде" как говорил о нём сердобольный мичман Терещенко. Командор действительно прял на тонкое, чтобы это не значило.

   - Цель входит в зону реальных вычислений - ровным голосом сообщил вахтенный.

   - Ну что, сынки, готовы? - тихо, почти по-родственному спросил Старик. - Тогда за дело.

   Последней на мостик вошла комиссар Орангутангова. Как всегда, в боевую атмосферу мостика она вносила завершающие мазки. При её появлении подбирали сопли даже самые отпетые разгильдяи. Бабой она была красивой и хлёсткой, злющей, как собака. Мужики её боялись и уважали - кто как. Непонятно только было чем она больше брала: внешностью или стервозным нравом.

   Три сидящих за отдельным пультом охренеть интеллигентных лейтенантика, только что из учебки, уже принялись вычислять. Теперь всё зависло от них и от тех, кто сидел за вычислениями на вражеском космическом корабле.

   Неизвестный аппарат, предположительно крейсер космического флота Третьего Рейха, был замечен уже давно. Он шёл параллельным курсом, держась безопасного расстояния, и никак не реагируя на радиозапросы. Из сводок разведки было известно, что где-то в этом районе бесследно исчез ещё один немецкий крейсер - "Хорст Шайцер". Вряд ли это совпадение. Второй космический аппарат вполне вероятно был послан на его поиск. Скорее всего так и было, но для советского броненосного эсминца "Живой" это ничего не меняло.

   У командора Хазина было не этот счёт недвусмысленное предписание: в зоне реальных вычислений атаковать любой боевой корабль, без исключений. Официальной войны между СССР и странами оси ещё не было, но в космосе, подальше от дипломатических представительств, она уже бушевала в полную силу. Советские ракеты глубокого патрулирования неоднократно вступали в вооружённое противостояние с ракетами немецкого и японского флотов.

   - Есть примерная траектория сближения - радостно прокричал молодой летёха.

   - Ввести координаты зон наиболее вероятного поражения. В расчётные точки сбросить магнитные мины. - четко, как по писанному, проговорил командор, прям не проговорил, а процитировал. Старик держался молодцом, его доселе землистое лицо до неузнаваемости одухотворилось боем.

   - Есть сбросить магнитные мины.

   У "Живого" было преимущество. Вражеское судно догоняло и шло на сближение, а значит был шанс подловить его на "коровью лепёшку". Так техники называли, доставляемые в зоны возможного вражеского прохождения, магнитные мины; может какая-то из ракет и вляпается. Шанс небольшой, но чем чёрт не шутит. Послышался шорох - это отводными каналами пошли магнитные мины. Шуршало, словно на корпус корабля просыпался песок.

   Космический бой - это, прежде всего, махалка интеллектов. Всё зависело от трёх лейтенантиков, краснеющих над колонками цифр. Так уж в космосе повелось, успех любой операции на девяносто процентов состоял из быстроты и точности вычислений. И на десять - от прочей дребедени. Кто раньше обчислит действия противника, тот, считай, и в шоколаде. Победа в таких случаях всего подавалась на блюдечке с голубой каёмочкой в виде очень сложного, не для среднего ума, числа. Эти три юнца, с погонами, на которых не трахалась ещё ни одна муха, и составляли коллективный мозг броненосного эсминца.

   - Расстояние девять десятых. Читаю название корабля - вахтенный немного помедлил, как будто разбираясь в написанных за сотни километров отсюда каракулях. - "Экзорецыс"

   И Шемчук сразу же вспомнил, не пришлось даже листать истрёпанный учебник памяти, только не "Экзорецыс", а "Экзорцист" - трёхпалубник космического флота Германии, класса А, то есть высший-атакующий, введён в строй в тридцать восьмом. Так масса покоя..., вооружение..., численность экипажа..., операции с его участием - ясненько. Ясненько, что дело нечистое. Новейший фашистский крейсер здесь не просто грибы собирает.

   - Есть число - произнёс одни из летёх и поднял расцветшее лицо от вычислений.

   - Немедленно передать в орудийную рубку. Первая и вторая батареи товсь.

   - Есть передать в рубку - вахтенный замолчал. Прошло несколько тягостных секунд прежде чем он закончил. - Орудия номер одни и два готовы.

   - Пли - тут же скомандовал Хазин. Промедление здесь действительно было смерти подобно.

   Корпус "Живого" заметно вздрогнул, трусонуло, как от хорошей оплеухи. Первый и второй орудийные заряды пошли. Вернее, было четыре выстрела, строго симметричных относительно продольной оси космического аппарата. Два выстрела боевыми и два - холостыми, идентичных по мощности, призванных компенсировать импульсы главного калибра. Залпы были произведены синхронно и всё же "Живой" потерял устойчивость, импульсы от плохо сбалансированных зарядов начали закручивать эсминец против часовой стрелки.

   - Включить маневровые двигатели, стабилизировать положение корабля. - отдал распоряжение командор и тут же ему вдогонку ударил голос вахтенного.

   - Есть второй залп. Вижу два снаряда в нашу сторону. Расстояние семь десятых, скорость около шестнадцати.

   Чёрт, это означало, что фашисты выстрелили на долю секунды раньше. Ситуация скверная, поскольку после залпа траектория обязательно сменилась, а ведь обчисления этого не учитывали. Любые вычисления по умолчанию производятся с учётом того, что ответный залп последует с двухсекундным опозданием. Эти две секунды в расчётах выливались в многокилометровые расстояния, разделяющие смерть от жизни.