Он взял фотоаппарат и, вызвав Дылду, спустился во двор. Во дворе, окружённом со всех сторон трёхметровым забором, помимо особняка, в котором обитал сам Зубатый, находились ещё гараж и два флигеля - в одном жили бойцы, другой использовался как склад оружия и боеприпасов. Зубатый и Дылда направились к этому второму флигелю.
Войдя в него, они спустились в подвал, прошли мимо стеллажей с винтовками и пистолетами и приблизились к небольшой дверце с зарешёченным окошком.
- Ну как наша пташка? - спросил вор.
- В полном порядке, босс! - ухмыльнулся Дылда, поигрывая кнутом. - А хороша шалава, ничего не скажешь! Красивая!...
- Сейчас нам придётся попортить ей красоту. Приложишь аккуратно, но хорошо. Чтоб с кровью, понял?
- Понял, босс, всё понял! - Дылда заржал.
При Зубатом он был чем-то вроде штатного палача, задачей которого было выбивать признания из пленников. Можно было не сомневаться, что и Гоча попадёт к нему в лапы, если будет схвачен.
Он выдвинул щеколду, и они вошли в низкое помещение без окон, освещаемое единственной лампочкой. При виде Зубатого Ольга поднялась со скамейки. Её длинные золотистые волосы разметались по плечам.
- Куда вы дели мальчика? - крикнула она. - Отпустите ребёнка, или приведите его ко мне!
- Не волнуйся, он в надёжном месте. Как только папаша выдаст деньги, мы вас обоих отпустим. Он барыга, а барыги мне по жизни должны, поняла?
- Где Дима? - В её глазах появились слёзы.
- Завязывай истерику, - угрожающе проговорил Зубатый. - Не люблю, когда мне задают лишние вопросы! Сиди и не рыпайся!
Он подошёл к ней почти вплотную. Ухмылка кривила его бескровные губы.
- Хороша, - и он сдёрнул с её плеча край жакетки, оголив ей грудь.
Ольга отпрянула.
- Хороша бабёнка, - повторил вор. - Жаль такую отдавать пацанам, а ведь придётся, если папаша заартачится... Ну, подними головку...
Он взял её за подбородок. Она резко дёрнула головой, вырываясь. Зубатый толкнул её на скамейку.
- Какая грудь... - его пятерня легла на белоснежное полушарие. - Нецелованная ещё поди, а? Впрочем, в твоём возрасте редко какая девка не имеет парня...
С минуту он мял и тискал её грудь. Глаза его закатились, сальная улыбка словно прилипла к бритому упитанному лицу. Внезапно Ольга наклонила голову и зубами вцепилась ему в палец. Вор с воплем отшатнулся.
- Дылда! - гаркнул он, сдерживая бешенство. - Приступай! Сделай картинку!
- С ювелирной точностью, босс, - отозвался Дылда.
Кнут свистнул в воздухе и с треском лёг на каменный пол у ног пленницы. Ольга, взвизгнув, отпрянула в угол. Полными слёз глазами она смотрела на стриженого наголо долговязого бандита, с силой щёлкавшего перед ней кнутом. Она вскрикивала при каждом взмахе, ожидая, что длинная плеть сейчас обрушится ей на голову...
Но кнут, свистя, ударялся в стену то справа, то слева, то хлестал по полу у самых её ног. Палачу, видимо, доставляло удовольствие наблюдать, как в глазах девушки нарастает страх. Размахивая кнутом, он взрёвывал и скалился в улыбке. Вдруг он рявкнул как-то особенно дико, и кнут с размаху опустился на голое плечо пленницы. Ольга закричала - не столько от боли, которую в первый момент даже не почувствовала, сколько от невыразимого ужаса.
Рубец, прошедший над её грудью, окрасился кровью, и в этот миг Зубатый щёлкнул затвором фотоаппарата. Подвал озарила вспышка "блица".
Вор вытащил из аппарата плёнку и подождал, пока на ней появится изображение.
- То, что надо, - сказал он, разглядывая фотографию девушки с залитой кровью грудью.
На снимке в глазах Ольги читалась такая боль, что на неё невозможно было смотреть без содрогания. Но безжалостный вор смеялся.
- Отлично, Дылда, ты хорошо справился с заданием. Забинтуй её и доложи о выполнении. И руки особо не распускай...
С этими словами Зубатый покинул мрачное помещение.
- Снимок приложим к маляве насчёт выкупа, - идя, бормотал он. - Пусть папаша полюбуется на дочку... Два "лимона" выложит, не отвертится, барыга хренов, бобёр...
Перейдя из флигеля в особняк, он поднялся на второй этаж, уселся за накрытый к обеду стол и первым делом наполнил рюмку. Выпил, занюхал рукавом, пальцем выудил из банки шмат чёрной икры и отправил его в рот.
Взгляд его упал на телефон. Искушение похвастаться новостью о квартире на Университетском было слишком велико. Он придвинул к себе аппарат и сальным пальцем набрал номер Клепикова.
Телефоны на столе сыщика звонили непрерывно, и Васяня не обратил внимания на треньканье одного из них. Он насторожился, только когда Клепиков, подняв трубку, произнёс с нотками подобострастия:
- Савелий Тихонович?
Это были имя и отчество Зубатого!
- Вчера ночью на Университетском? - переспросил сыщик. - Вас что-то плохо слышно!
Васяня выпрямился в кресле.
- Да-да, вот сейчас нормально! Так что там было? Трупы? Сколько человек убито?... Пока не знаете?... А этот адрес, на Университетском, вы дали кому?... Чёрт, не слышно! Гоче? Гоче, да? Это точно?...
Васяня бесшумно встал, подошёл к Клепикову и остановился за его спиной.
