Один из охранников подошел и взял меня за руку, помог подняться. Быстро завели машину, и усадив меня в чем была, в домашней пижаме, увезли. Куда? По дороге мужчины молчали, лишь пару раз останавливались на заправках, разрешая выйти в туалет, и купили стакан кофе со сливками. По указателям я поняла, что везут в Питер. Неужели не хватит человечности ослушаться отца? Не хватило...

  На окраине в каком-то дворе меня высадили, предварительно снабдив пощечиной. Я цеплялась за дверцу машины, не представляла, что со мной будет, полураздетой, уже приближающейся осенью, за сотни километров от дома. И один не выдержал, ударил, чтобы не мешала им спокойно уехать. Будь хоть немного сердца у этих амбалов, то оставили бы одежду и немного денег, на раз купить поесть, но не было, не сформировалось, а может, просто атрофировалось за ненадобностью.

  С разбитыми коленками, носом, ссадиной на лице от огромной мужской ручищи я просто осела на выщербленный асфальт под огромной аркой. Рассчитывать на милость небес было лишним. Со мной и так все прекрасное уже случилось: ни документов, ни одежды, ничего... Было только одно желание, увы, закрыть глаза и больше их не открывать.

  Продрогнув от холода, я уже готова была лечь, растянувшись на земле, но по глазам полоснул неоновый свет. Фары... Ко мне приблизился кто-то, но я решила, что мне уже все равно, поэтому лишь сильнее поджала ноги в тапочках-зайцах, стуча зубами. Меня просто подняли на руки и понесли. Куда? Что потом со мной будет? Стало все равно...

  Глава 4

  Дорон

  Поджигая шины, торможу у ювелирного. Выскакиваю на тротуар и собираюсь уже взяться за ручку двери, как вижу несколько мужских фигур за большой прозрачной витриной. Вот этого мне не хватало! Срываюсь по тротуару бегом, видя встречные фигуры в черном, перед глазами вспышки от травмата, сам шмаляю от души, прицеливаясь, чтобы не зацепить кого-то в толпе. Петляя, заворачиваю в проходные дворы. Возможно, удастся оторваться, но уже понимаю и чувствую, что зацепили. На третьем проходном ныряю в арку и прячусь в нишу, чтобы перевести дыхание. Стоило только присесть, как понимаю, что дыра у меня сбоку в груди, и кровь хлещет, как шальная. Лицо горит, будто обожженное... Если только чудом мне посчастливится выбраться из этого дерьма...

  Сжавшись в грязной дыре и ловя воздух ртом, понимаю, что удачного стечения обстоятельств мне, наверное, не видать за все сотворенные дела. Бандит, убийца... Нужно иметь больную голову, чтобы спасать такого, как я. Может, Кайла меня бы и поняла, но я сам ее вырвал из жизни. Вырвал с корнем, не оставив о ней ничего, кроме болезненных воспоминаний.

  Полтора года назад

  Я нашел ее в старом дворе, с разбитым лицом и в легких домашних вещах холодным питерским августом. Возвращаясь с очередного 'свидания' с ребятами, свернул незнакомым маршрутом. Съежившись, дрожала, как маленький щенок. Розовая пижама и мягкие тапочки с заячьими мордами. Любому было бы понятно, что оказалась это девчонка там случайно. Ухоженное тело, длинные красивые волосы, домашняя одежда... Казалось, выбросили из машины. Не малолетка, но домашняя и перепуганная насмерть, готовая уже на все. Не показалось.

  Привез домой, обработал раны, одел в свои вещи. Несколько дней она боялась меня, но потом вот также прижалась всем своим маленьким телом и тихо плакала, отпуская свою боль. Девчонка была совсем юной, но взяла себя в руки, заставила повзрослеть. Перестала дрожать от страха, лишь принимала события такими, какими они были. Даже со стороны она выглядела очень сильным человеком, сильным духом. Был в ней и стержень, и характер, и разум. История ее 'путешествия' в Питер вообще вызывала и жалость, и уважение к этой девчонке.

  Выяснил быстро, кто мой найденыш. Такой же подарок судьбы, как и я. Только из московских. Версия подтвердилась. Ее обеспеченный и сильный отец, не так давно похоронивший супругу, узнал, что дочь рождена не от него, взбесился, велев ее бросить в северной столице как подзаборную шлюху. Мужики из охраны видели ее с детства, поэтому не посмели тронуть, лишь саданули, чтобы отцепилась, и выкинули из машины.

  Кайла. Имя - единственное, что она решила оставить от своей прошлой жизни. Восстановленные документы, новая жизнь. Она доверилась мне, отдалась без остатка, растворившись в моей глупой надежде быть кем-то более человечным, нежели сейчас. Она была студенткой-медиком. Я помог перевестись из Москвы. Говорила, что устроится врачом где-нибудь на севере, уедет, как можно дальше от крупных регионов. И с ней я хотел бы убежать от всей этой криминальной питерской грязи. Она в свои двадцать, и я в свои тридцать пять.

  И я был влюблен в эту маленькую отчаянную девушку, подарившую мне свою невинность, жизнь, душу. Наслаждаясь ее телом, я никак не мог взять в толк, за что она свалилась мне на голову? С ней я дышал, мне хотелось изменить мир. А еще у нее была невероятно развита интуиция. Почти энциклопедические знания во многих областях, Кайла много читала, делая это очень быстро, поглощая страницу за страницей, буквально переворачивая их одну за другой. Ей удавалось писать студенческие работы на заказ, поэтому, как только я купил ей телефон и ноутбук, она смогла иметь свои копеечные заработки. Я не понимал, зачем ей что-то писать и продавать, когда я не был ограничен в средствах. Но потом понял, как была права маленькая находка. Умение заработать делает человека независимым от многих внешних обстоятельств, особенно от тех, которые хочется исключить из своей жизни.

  * * *

  - На сегодня я заказал баньку с нотариусом, надо бы перетереть. И ребята подтянутся, Серега и Леха Хромой. - пристально глядя на меня, говорил Нисан.

  - Постараюсь быть. У меня не все утрясено в Измайловым. Как пойдет, там и наберу тебя. - прощаюсь, выходя к авто. Свежий добротный 'мерин' радовал своей глянцевой чернотой. Срываюсь с места, вспоминаю, что нужно купить цветы моей девочке. Решаю заскочить в обед, потому что на вечер запланированы дела.

  - Ты дома, Кайла? - прохожу с огромным букетом в квартиру, где все уже пропахло ею. Каждая вещь источала ласкающий нежный аромат девчачьих духов, какие-то цветочные или восточные нотки. Я обожал зарываться в ее густые темные волосы и вдыхать его. - Кая? - обхожу уже вторую комнату.

  - Дор?! - слышу ее голос из комнаты, где она обычно не бывала. Тренажеры и боксерские груши не интересовали моего найденыша. Она училась на медицинском и мечтала стать хирургом с тоненькими пальчиками и железными нервами.

  Спешу туда и розы падают у меня из рук. Один из людей Брамса держит нож у ее горла, а второй рукой сдавливает ее хрупкую талию. Девчонка пытается ослабить хватку, но своими маленькими хрупкими руками не может причинить и толики вреда крупной мужской лапе, намертво обхватившей тонкую шею.