– Да.

– Забавно, потому что я почти считаю, что ты делаешь это, скрывая свои привычки к рвоте.

Мои пальцы дрожат, но я не замираю, чтобы его слова дошли до меня. Ксандер, возможно, и не стыдит меня, но он задира. Он смеялся мне в лицо, издевался надо мной, и превратил мою жизнь в ад, как и все остальные.

Когда я решила перестать быть второстепенным персонажем в своей жизни, это также означало, что я не позволю ему проникнуть мне под кожу или увидеть меня на самом дне.

– Забавно, потому что тебя это не касается, – передразниваю я его тон.

– Думаешь, это делает тебя красивее? Худее? – он смеется, звук глухой и резкий в тишине ванной. – Ты не можешь спрятаться за слоями макияжа, как бы сильно ни старалась. Если думаешь иначе, тогда ты нуждаешься в определённых таблетках для повышения осведомленности.

Я закрываю кран сильнее, чем необходимо, пытаясь контролировать дыхание. Его слова подобны крошечным иголкам, проникающие мне под кожу и прокалывающие вены одну за другой.

– Я сказала тебе, – рычу я сквозь зубы. – Это не твое чертово дело.

Сильная рука обхватывает мое запястье, и я вскрикиваю, когда меня силой дергают назад, что бутылёк для полоскания рта звякает об унитаз и оседает на дно.

Мое сердце колотится так громко, что я удивляюсь, как оно не следует за бутыльком и не тонет где-нибудь.

Он… прикасается ко мне.

Ксандер держит меня в своих руках. В тех же самых длинных, худых пальцах, которые всегда теряются в его волосах или обхватывают сустав, теперь на моем запястье.

О, Боже.

Кожа Ксандера на моей.

Вау. Какого черта? Это должно быть так ошеломляюще? Это всего лишь кожа к коже. Плоть к плоти. Анатомия.

Но это не просто какая-то кожа. Это его кожа.

Ксандера.

Прежде чем я успеваю сосредоточиться на этом факте, он задирает мой пуловер на запястье. То же самое запястье, на которое он смотрел ранее.

Запястье.

Дерьмо.

Я пытаюсь вырваться, но он прижимает меня к мраморному краю туалета, заставляя холодную поверхность впиться в меня. Он держит мою другую руку за спиной, не позволяя двигаться, пока его глаза изучают отметины на моей коже.

Я отвожу взгляд, не желая видеть, как он смотрит на меня, на ту часть меня, которую никто не должен видеть. Даже мне не нравится это видеть.

Порезы выгравированы у меня в голове без необходимости смотреть на них. Они грязные, но не настолько глубокие. Серьёзные, но не смертельные.

Я неудачница даже в этом. Ничто из этого не является элегантным и красивым. Это все большой гребаный беспорядок.

– Полагаю, что это тоже не мое дело. – его голос легкий, спокойный, будто он не смотрит на самую постыдную часть меня.

Как он может заставить меня ненавидеть себя, просто глядя на меня? Почему он обладает такой силой?

Он не должен.

Он бросил меня.

Он не захотел меня прощать.

Какое он имеет право смотреть на меня такими неодобрительными глазами, словно мы все еще друзья? Словно мое благополучие имеет значение?

– Нет. – мой тон язвителен, переводя все разочарование, бурлящее во мне. – Ты сам сказал в тот день, что мы чужие и должны притворяться, что не знаем друг друга, даже если наши пути пересекутся, верно? Так что будь чужим и оставь меня, черт возьми, в покое.

Что еще более важно, перестань смотреть на меня таким взглядом.

Я так близка к таянию от его прикосновения. От его мягкого прикосновения, хотя он жестокий, порочный человек.

– Я сказал это, не так ли? – его взгляд не отрывается от моего запястья, будто он впервые видит шрам от порезов.

Или вообще шрам.

– Да, сказал, – повторяю я.

– Чужие могут снова познакомиться друг с другом.

– Хм?

– Я передумал, Кимберли.

– Ты передумал?

Его светлые глаза встречаются с моими с решимостью, которая почти сбивает с ног.

– Я делаю это своим делом. Меня это касается.

У меня отвисает челюсть. Я хочу что-то сказать, но не могу. Когда я наконец заговариваю, в моем голосе слышится страх, даже испуг.

– Ты… ты не можешь этого сделать.

– Наблюдай.

– Ты прощаешь меня?

Я проклинаю надежду в своем голосе и все смешанные эмоции, которые приходят с ней. Я не должна так себя ощущать после того, как решила вычеркнуть его из своей жизни.

– Конечно, нет, – выпаливает он. – Этот грех непростителен.

Мой подбородок сжимается, но удается заговорить без эмоций.

– Тогда отпусти меня. Моя жизнь тебя не касается.

– Я же сказал, что я делаю это своим.

– Но зачем? Черт возьми, зачем?

– Это чертово поведение. – он прищуривает правый глаз, но тот быстро приходит в норму. – Ты не можешь выбрать легкий выход только потому, что можешь. Ты не можешь исчезнуть просто потому, что тебе этого хочется. Я разрушу все твои планы, так что тебе лучше быть готовой ко мне, Кимберли.

Он нежно, так нежно стягивает мой пуловер, скрывая шрам, не понимая, вызывает ли это у него отвращение, как у меня, или это еще одна из его жестоких игр. Это так шокирует, каким мягким и нежным он может быть. Он просто выбирает со мной другой путь – неровный край, который должен резать и причинять боль.

Тот, который люди приберегают для своих врагов.

– Прячься, пока можешь. – он один раз похлопывает меня по руке, и, хотя его кожа теплая, она кажется такой холодной. – Когда я найду тебя, я вытащу тебя, брыкающуюся и кричащую.

Глава 7

Кимберли

Моя кровь все еще кипит к следующему в школьному дню.

Я старалась не обращать на это внимания и даже провела ночь, танцуя под случайный список в Apple Music, потому что это единственное, что обычно выводит меня из паники.

Это помогает прогнать туман.

Однако я слишком взволнована и покраснела от гнева, чтобы появился туман. Он сгорел и превратился в ничто.

Мне едва удалось заснуть после, случившегося в доме Эльзы. Эта сцена продолжала прокручиваться у меня в голове по кругу, как бы сильно я ни хотела оттолкнуть ее.

Даже сейчас, сидя рядом с Эльзой, я почти чувствую, как дыхание Ксандера смешивается с моим, его угрозы скатываются с моей кожи, как обещание, предназначенное для порезов. Я ощущаю его запах на себе, переплетающийся с мятой, свежим бельем и ароматом океана, хотя со вчерашнего дня я трижды принимала душ.

Какого черта. Серьёзно?

– Ким? – Эльза машет рукой перед моим лицом.

– Хм? – я говорю так же рассеянно, как и чувствую себя.

– Ты слышала хоть слово из того, что я сказала? – спрашивает она тоном, подразумевающим, что она знает, что я не слушала.

Это первый день Эльзы в школе. Я должна быть ее компаньоном, но у меня совершенно не получается.

– Прости. Я мало спала прошлой ночью.

Определенное лицо и голос не давали мне уснуть, и я могла бы подкрасться к его окну.

Когда он повёз нас с Киром домой, я села с Киром на заднее сиденье, игнорируя свирепый взгляд Ксандера, а потом он вышел и не вернулся.

По крайней мере, до тех пор, пока я не заснула, не пересмотрев «Искупление» где-то после часа ночи.

Не то чтобы я смотрела. Я говорила, я просто замечаю вещи.

Как и сейчас, его здесь еще нет, хотя урок вот-вот начнется.

Ксандер не самый умный среди всадников, но у него всегда хорошие оценки несмотря на то, что он пропускает занятия.

Должно быть, это один из тех дней, когда он спит.

Не то чтобы меня это волновало.

– Вот. – я протягиваю Эльзе свои блокноты. – Я выделила все разделы, которые ты пропустила. Если тебе понадобится что-нибудь еще, я поделюсь.

– Не знаю, что бы я делала без тебя. – Эльза с теплой улыбкой гладит меня по руке. – Ты самая лучшая.

– Нет, я.

Голос Эйдена останавливает мой маленький победный танец при словах Эльзы.

Он стоит перед ее партой и постукивает пальцем перед ней.