– Стасик, огромное тебе спасибо за сегодняшний вечер! Я просто счастлива, ты такой молодец, спасибо, что ты у меня есть!

– Не благодари, это моя роль – благодарить судьбу за нити, которые переплелись в апреле. Люблю тебя!

– Аналогично. До понедельника!

Дверь ее квартиры, скрипнув словно на прощание, закрылась. Аналогично…Анька есть Анька, милый мой человечек. Я вышел из подъезда и подумал: поехать ли домой или пешком пройтись. Мой дом находился в Южном районе города, а до него – примерно шесть километров. Пройдусь, заодно воздухом подышу, послушаю музыку, благо зарядки в плейере было еще достаточно. Я пошел в сторону Головинского вала, улицы-призрака. Она есть на карте, но фактически ее невозможно отыскать. Остался только один дом с ее названием. Пройдя примерно триста метров, я попал в совершенно иной мир, где не было ни ночных окон, ни фонарей, и лишь огни телевизионной вышки вдалеке указывали дорогу. Вал скрывал в себе что-то, отталкивающее от прогулок людей, но притягивающее меня. Неподалеку находилась улица Спартака, где жил мой лучший друг Рубен. Наверное, он сейчас отсыпается после репетиции. Будучи профессиональным гитаристом, он вкладывал всю свою душу в музыку. Свет в его окнах не горел.

Я шел по мосту через крохотную речку, больше напоминающую ручей. Она протекала как раз около общежития Рубена, и мост через нее был единственной прямой артерией в центральную часть города. Деревья, растущие на ее берегах, были сказочно красивы летом, но поздней осенью, особенно ночью, они выглядели чудовищно. Их отражения не было видно в воде, как и всего остального…Ночная вода не носит масок, не показывает в себе отраженную красоту. Она просто течет. Темная гладь… В голове мелькали разные мысли, одна из которых задержалась: ведь мы очень похожи на эту реку, также прячемся за зеркалом, боясь показать настоящее, но только лишимся отражений, может оказаться так, что за зеркалом пусто. Как маски – картины в реке… Странная мысль.

В наушниках заиграла композиция «Вчера» Сергея Маврина, и я окончательно погрузился в город. Настоящий, без фальши центра. До дома оставалось совсем недалеко… Железнодорожный вокзал. Очень красивое здание из стекла и бетона, построенное в начале восьмидесятых. Я всегда любил поезда, дальнюю дорогу и залы ожидания. Пожалуй, стоит зайти, выпить стаканчик кофе в одном из круглосуточных бистро. Поднявшись по мраморным ступеням, окинув взглядом недавно обновленные двери, я вошел в здание вокзала. После ремонта оно не уступало московским, а в некотором плане даже превосходило их. Строителям, несмотря на евроремонт, удалось сохранить неповторимую советскую эстетику здания, его дух. Посаженые в больших деревянных бочках пальмы, новые табло и стены, отделанные мозаикой, всегда радовали гостей нашего скромного города…

Мысль оборвали подошедшие ко мне сотрудники милиции.

– Привет, Стасян! – Это был мой старый приятель Андрей, студент моего института с заочного отделения. Сегодня, как оказалось, была его смена. С ним стояло двое довольно крепких, но, как не странно, приветливых ребят, незнакомых мне.

– Здорово, Андрюха! Дежуришь?

– Громко сказано. Прогуливаюсь, анекдоты травлю. Знаешь, это – мент ментам про ментов. – Андрей ухмыльнулся – а ты как здесь?

– С Ногина возвращался пешком, решил зайти кофе попить, а то подмерз слегка.

– Мы тебя поддержим в этом нелегком деле. Кстати, знакомься – это Виталик, а это – Серега.

– Рад знакомству, мужики. Ну что, по кофе?

Все ответили улыбкой и молчаливым согласием. Мы пожали друг другу руки и пошли в первое попавшееся бистро – скромную забегаловку без всяких излишеств, каких по России миллион. Войдя внутрь, Андрей заговорил первым:

– Привет, Айгуль. Дай четыре кофе «три в одном», пожалуйста.

– Товарищ лейтенант, для Вас все что угодно.

Айгуль была молодой, симпатичной татаркой. Кроме того, она находилась в «интересном положении». Я видел ее впервые, так что не берусь судить об особенностях характера этой миловидной девушки.

Взяв стаканчики, мы сели за столик, и Андрей начал разговор:

– А что ты на Ногина делал в такой час? Райончик-то…Сам знаешь.

– Девушку свою провожал.

– Аньку?

– Да. Мы сегодня устроили себе праздник живота.

– Живот ей сделал?! Мужик!

– Ну ты и придурок, Андрюха. Свидание у нас было.

– И все? А это…Ну ты понял.

– Ща врежу! – я засмеялся.

– Не обижайся. Вы офигеть, как друг другу подходите. Когда свадьба.

– Когда капитана получишь! Деньги нужны, сам понимаешь.

Кофе приятно согревал тело, но все-таки имел одну крайне неприятную черту – он заканчивался. Этой «святой троице» дежурить нужно было еще до утра, а мне сильно хотелось поймать такси, поехать домой и завалиться спать. Посидев еще минут семь, я сел в такси и, попрощавшись с товарищами милиционерами, уехал в сторону дома.

В машине я снова подумал про кофе…Моя подруга Марго, психолог по образованию (да и по призванию тоже) делит людей на три категории: при попадании в большую жизнь, как в кипяток, они ведут себя, как яйцо, лук и кофе. Яйцо крепнет, Лук становится мягче и расслаивается, а кофе просто меняет собой окружающую жизнь, отдавая себя…Я – кофе, Маргарита редко ошибается.

На этой мысли такси подъехало к дому, я расплатился, вышел и пошел к подъезду, но вдруг вспомнил, что забыл дома ключи…Вот растяпа-то! Время уже, мягко говоря, позднее, и все мои уже спят, так что в домофон звонить не стоит. В это время обычно в подъезде моей девятиэтажки начинается пахнущая дешевым табаком и спиртом, ночная жизнь. Часто ее сопровождает не то пение, не то скрип старой советской гитары, уже давно разучившейся считать хотя бы до пяти, что не так уж и плохо – ведь средний подъездный игрок на ней не наберет и трех аккордов. Ему хватает такой гитары, более того, это непременный элемент его образа, стиля скромного рок – маргинального интеллигента. Что делать, подожду одного из них и зайду в подъезд. Остальное – дело техники с небольшой приправкой из конспирации. Ждать пришлось недолго – первый же панк по имени…По-моему, Сева, появился через 3 минуты. Не узнав меня, он поместил ключ в ячейку домофона и открыл дверь. Ну и черт с ним, пускай идет, тем более, разговаривать не с кем не хотелось. Сева вошел в подъезд и огромными скачками побежал по лестнице. Скорее всего, квартирник…Стоит обмолвиться, что под этим словом понимается квартирный акустический концерт авторской песни. Признаюсь, не горю желанием их слушать даже через пару стен.

Лифт, как всегда, не работал, и на седьмой этаж пришлось подниматься пешком. На третьем этаже кто-то уже вывернул только вчера вкрученную лампочку. До чего наш народ бывает жадный: в один день купит плазму, а в другой – украдет лампочку. Тройное «П» – приоритетная подмена понятий. Ну да ладно…Седьмой этаж, моя дверь. Аккуратненько поворачиваю ручку…Есть! Брат решил не закрывать дверь, а значит, еще не спит. Тихо пробравшись в коридор, сняв обувь, я задвинул засов. Какой-то тенью проскользнув в свою комнату, я увидел, что Димка сидел в комнате за компьютером и общался по интернету с какой то привлекательной брюнеткой.

– Баба!? Дим, у тебя явный прогресс!

–Ааай! Козел, напугал! Ты когда пришел-то? Родители уже спят.

– А ты сидишь и дрочишь. Щутка-юмор, да! Я минуты три назад пришел.

– Тебе в разведке надо служить, якудза хренов! Ты про девушку спросил – это Катя, моя одноклассница. Мы только про домашнюю работу говорили.

– Аааа! – Многозначительно воскликнул я с неизменной саркастической интонацией.

Димка был младшим ребенком в семье, но в свои двенадцать он был поразительно неглупым человеком, очень здраво мыслил, иногда даже давил меня интеллектом. Внешне он был невысоким, полным блондином с большими голубыми глазами и очень добродушным лицом. Как говорит наша мама, более разных людей нельзя себе даже представить.

Вообще нас в семье трое. Братьев, в смысле, но Леха, старший, сейчас живет в Петрозаводске, работает в службе безопасности какого-то там банка. От нас он уехал три года назад, как только закончил институт и женился. Кстати, Жанна, его жена, училась в моем ВУЗе и, надо сказать, я сам когда-то имел виды на нее. Но не будем об этом.