- Почему? - спросила Люсиль удивленно. - Что он такого сделал? Ты же сама говорила - вы даже не поцеловались.

Слава богу, хоть картину этого поцелуя воображения мне не подкинуло. Наверное, я даже в угаре не смогла бы представить, как можно целоваться с Максимилианом - скорее бы он присосался ко мне и выпил всю кровь, до последней капли.

- Просто… просто я боюсь, что он может сделать, - пробормотала я, опуская взгляд. Люсиль рассмеялась:

- Он? Да что он сделает? Ты его видела? Неужели ты думаешь, он на что-то такое способен?

- Мне кажется, - угрюмо ответила я, делая себе зарок как-нибудь предупредить Нору, - мне кажется, да.

Смех Люсиль усилился. От ее минутного расстройства и следа не осталось.

- Оставайся у нас на вечер, - предложила она. - Сегодня будет весело, придет Жорж и остальные…

- Жорж? Кто это?

- Дантон, - пояснила Люсиль. - Ты наверняка о нем слышала. Он наш хороший друг и часто проводит у нас время.

О Дантоне я действительно уже слышала и не один раз, причем, как мне вспомнилось из моих бесед с Антуаном, плохое перевешивало над хорошим, но я решила доверять не чужим словам, а собственному впечатлению. Тем более, в тот момент я готова была проводить свое время в каком угодно обществе, лишь бы при этом не присутствовал Робеспьер.

- Надеюсь, Максимилиана вы не звали? - тихо спросила я.

- О нет, нет, - со смешком Люсиль поспешила меня успокоить. - Такие сборища не для него. Да и Жоржа он не очень-то любит, но это и понятно, они такие разные…

- И когда все придут?

Люсиль бросила взгляд на часы над камином - огромные деревянные часы, шире меня раза в два и оглушительно тикающие, чем постоянно привлекавшие мое внимание и вызывавшие мое крайнее раздражение. Мне чудовищно хотелось завесить этого механического монстра чем-нибудь плотным, чтобы хоть немного приглушить звуки, которые он издавал, но еще больше этого - заставить их остановиться и затихнуть, но хозяйка дома, кажется, привыкла вовсе не обращать на этот ужасающий перестук внимание. Я смотрела на циферблат этих часов, почти разъяренная этим бьющим прямо в мозг “тик-ток”, и пыталась понять, что в нем не так, пока не поняла с изумлением, что золоченые стрелки идут назад.

- Часа через три, - наконец сказала приятельница. - Как только кончится утреннее заседание.

Я тут же поднялась из-за стола, схватив бутылку, из-за которой и приключился весь сыр-бор.

- Отлично, я успею заехать домой и привести себя в порядок…

- Ну-у-у, - Люсиль картинно надулась, - посиди со мной еще немного, давай поболтаем.

Сначала я хотела отказаться, - уж слишком хотелось обдумать в одиночестве все, что со мной произошло, - но потом на столе появилась тарелка с ароматным фигурным печеньем, и я решила, что рефлексия вполне может и подождать.

Домой я успела только к двум часам дня и возле калитки столкнулась с Огюстеном.

- Привет, - непонятно почему, я тут же воровато спрятала бутылку Люсиль под пальто и заулыбалась самой невинной улыбкой, - а что, заседание уже кончилось?

- Перерыв, - ответил он. - Мы решили заскочить, выпить чаю…

- Вы? - упавшим голосом переспросила я. Мое желание заходить в дом сразу опустилось до нулевой отметки, и я всерьез задумалась: а не развернуться ли, не пойти обратно, все-таки у Демуленов намечается не прием английской королевы… Огюстен понаблюдал немного за выражением моего лица, а потом, вздохнув, спросил с обезоруживающей прямотой:

- Что случилось?

- В смысле? - я решила до последнего прикидываться дурочкой.

- Вы оба сами не свои, - пояснил Огюстен, внимательно заглядывая мне в глаза. - Что Максим, что ты. Он сегодня во время произнесения речи запнулся, а я такого за ним не помню. И ты себя странно ведешь. Вы поссорились?

- Мы? - я ощутила себя мышью, пойманной в мышеловку, и мысли мои поспешно заметались из стороны в сторону в поисках какого-то объяснения, которое позволит мне не ударить в грязь лицом. - Нет, мы не ссорились, а почему ты решил?

Огюстена мои слова не убедили. Он только больше нахмурился, не на шутку обеспокоенный.

- Я сегодня о тебе с ним говорил. Так видела бы ты, как его перекосило, стоило тебя упомянуть.

- Так… я… - тут я окончательно потерялась и, не зная, как выкрутиться, уцепилась за первое, что пришло в голову. - Ты говорил обо мне? А о чем?

Неизвестно как, но мне удалось попасть в цель. Лицо Огюстена разгладилось, на нем всплыла смущенная гримаса, как у человека, который ненароком сболтнул что-то лишнее и не знал теперь, как правильно вывернуть разговор. Что ж, мы с ним теперь были квиты: оба поставили друг друга в неловкое положение. Но я не собиралась дожидаться его ответа, как и продолжать этот странный разговор - протиснулась мимо него и, бросив на прощание нечто вроде “Мне пора, до скорого”, была такова.

Закрывая входную дверь, я чувствовала, что Огюстен смотрит мне вслед, но старательно подавила всякое желание обернуться. Теперь главным было не столкнуться с Максимилианом, и я, мысленно вознеся молитвы всем известным богам, чтобы этого не произошло, поспешно поднялась по лестнице - чтобы увидеть в метре от себя чуть размазанный в полумраке коридора, но все равно знакомый силуэт.

Пожалуй, теперь я с полным правом могла назвать себя атеистом.

- Э… - положение было катастрофическим, мы были совершенно одни, и я после вчерашнего прекрасно знала, что одного прикосновения белых, холодных рук будет достаточно, чтобы я безвольно обмерла и позволила делать с собой, что заблагорассудится. - Ма… Максимилиан…

Имя прокатилось по языку инородным телом, и я поняла, что никогда до этого не произносила его вслух. Но глупо было ограничиваться официальным “гражданин Робеспьер” после того, как я вчера трогала его за… ну нет, об этом я не могла думать спокойно, хотелось то ли смеяться, то ли плакать.

Он молчал, буравя меня взглядом, и мне стало совсем страшно. Какие мысли сейчас бродят в его голове, я не могла представить без того, чтобы у меня душа, испуганно пискнув, не ушла куда-то в пятки. А он даже не шевелился, застыв, как статуя, и я воспользовалась его замешательством - осторожно, не касаясь даже ткани его сюртука, просочилась мимо, прижавшись спиной к стене, затем опрометью бросилась в свою комнату и захлопнула дверь. Сердце билось так, будто я только что преодолела марафонскую дистанцию.

- Чертов… чертов… - я не смогла подобрать подходящего эпитета для определения Робеспьера, и принялась переодеваться, стараясь не думать о том, что будет, если я открою дверь и увижу, что он стоит на том же месте, поджидая меня. Или, что хуже, торчит на пороге, как в лучших традициях триллера. Я не была уверена даже, смогу ли закричать, да и в том, что кто-то прибежит мне на помощь, у меня почему-то были сильные сомнения…

Но мои худшие опасения не имели под собой никакой почвы - осторожно приоткрыв дверь комнаты, я увидела, что коридор пуст. С облегченным вздохом я прокралась к лестнице и, никем не замеченная, вышла из дома. Огюстен на моем пути тоже не попался - очевидно, братья удалились обратно на заседание.

Очутившись на улице, я рассмеялась, будто только что избежала смертельной опасности, а потом бодрым шагом направилась прочь. Хоть погода была пасмурная, небо с самого утра затянули тучи, между которыми не было ни единого солнечного просвета, я чувствовала себя в настроении прогуляться по городу пешком, вдыхая свежий воздух и наблюдая за тем, что происходит вокруг. О том страхе, который преследовал меня в первые дни моего пребывания здесь, я успела уже позабыть, а если вспоминала, не могла сдержать смешка. В конце концов, Париж начала двадцать первого века был (будет?) не менее опасен, но по нему я спокойно путешествовала ночью, разве что в самых темных местах решая ускорить шаг. Пожалуй, прав был тот, кто сказал, что человек может привыкнуть ко всему.

Люсиль не обманула - было действительно весело. Не чета вчерашним посиделкам в компании одного лишь Робеспьера - сегодня у Демуленов собралась по-настоящему пестрая, веселая и необычная компания, и я впервые за день ощутила, что тревога и страх оставляют меня, а я наконец-то нахожусь там, где хочу и должна находиться.