- Когда я был совсем юным… младше вас… со мной случилось одно странное, я бы даже сказал необъяснимое происшествие. Я тогда был школяром, учился в лицее Людовика Великого, и однажды мне и моему другу удалось выбраться на прогулку в Булонский лес. В лицее я был на хорошем счету, так что меня отпустили легко, и еще доверили под мою ответственность младшего товарища, - неизвестно к чему решил уточнить он. - Так вот, Натали, мы прогуливались по аллеям и беседовали, начало темнеть, и нам пора было возвращаться обратно.

Максимилиан поднял голову и внимательно посмотрел в затянутое сумеречной дымкой небо.

- Уже темнеет, - сказал он. - Нам пора возвращаться обратно, Камиль.

- Ну, - с неохотой протянул приятель, отвлекаясь от распинывания во все стороны груды сухих листьев, - я не хочу…

- Но мы должны вернуться до ужина, - мягко настаивал Максим. Друга он успел изучить как облупленного и знал, что идти обратно в колледж он не хочет, хоть и чувствует усталость и голод, из какого-то странного бунтарского противоречия. Усмирить его было делом непростым, даже учителя подчас не справлялись с буйным нравом юного школяра, и лишь ученик Робеспьер был единственным, у кого это получалось с успехом, пусть и не всегда дававшимся легко.

- Пойдем, - повторил он, как бы невзначай беря друга под локоть. Наверное, Камиль продолжал бы упорствовать, но тут по лесу прокатился оглушительный грохот, который, наверное, не издала бы и сотня выстреливших разом пушек. Сопровождался он необыкновенно яркой вспышкой, и все это заставило Камиля испуганно вскрикнуть.

- Да что ты, - Максим старался говорить уверенно, хотя и сам почувствовал, что ему страшновато, - это всего лишь гроза приближается. Пойдем быстрее, а то сейчас хлынет…

Камиль больше не думал о том, чтобы протестовать. Торопливо Максим повел его обратно, от души надеясь, что ливень не застанет их в лесу. Ни одного человека на дороге им не попалось, и от этого безлюдья безотчетная тревога школяра только усилилась.

- Эй, подожди, - Камиль вдруг остановился. - Слышишь?

Максим остановился и прислушался. Ждать долго не пришлось - откуда-то из-за деревьев донесся сдавленный звук, похожий на приглушенный, исполненный боли стон. Тут у Максимилиана душа ушла в пятки окончательно, и он бы с величайшим удовольствием бросился бежать прочь, но, если кому-то требуется помощь, будет преступлением оставлять его одного.

- Ну что, - почему-то шепотом спросил Камиль, - пошли посмотрим?

- Пошли, - ответил Максим и пошел на стон первым. Страшно ему было ужасно, и сколько школяр не пытался взять себя в руки, все равно был готов в любую секунду дать деру. Стоны прекратились, и мальчик успел уже пожалеть, что вовсе отправился искать их источник, но тут взгляд его упал на нечто, похожее на бесформенную кучу, бессильно привалившееся к стволу векового дуба. Нечто выглядело ужасающе, но было еще живо, булькающе дышало, кашляло и даже пыталось ползти.

- О Боже, - пробормотал Камиль, в страхе прижимаясь к плечу друга. Максим замер на месте. Разум твердил ему, что этому несчастному необходима немедленная помощь, но тело не слушалось, он не мог заставить себя сделать хотя бы шаг.

- Скорее, - пробормотал Максимилиан, с трудом шевеля одеревеневшим языком, - скорее, Камиль, беги за помощью.

Приятелю только этого и нужно было. Не успел Максим оглянуться, как Камиль стремглав умчался, в одну секунду скрывшись за деревьями. А Максиму удалось все вернуть себе самообладание, подойти и склониться над раненым.

- Сударь, - тихонько позвал он, - держитесь, скоро придет помощь.

Неизвестный, чьего лица было не разглядеть толком из-за покрывавшей его полузасохшей крови, натужно закашлялся, и изо рта у него полилась тонкая струйка крови. Бросив взгляд на окровавленное тело несчастного, буквально изрешеченное ранами, Максим отстраненно подумал, что помощь, должно быть, тут уже не понадобится. От вязкого, тяжелого запаха, пропитавшего воздух, ему стало дурно.

И тут незнакомец заговорил. Голос у него был хриплый, искаженный до какого-то звериного полурыка, но в этом бормотании Максим не сумел различить ни единого слова. Язык, на котором говорил несчастный, не был похож ни на один из известных ему языков.

- Простите, сударь, - пролепетал он, - я вас не понимаю.

Незнакомец посмотрел на него. Взгляд его был мутен, но искра осмысленности все еще слабо теплилась в нем.

- Фра… Франция? - с трудом выговорил он, судорожно пытаясь достать что-то из кармана штанов. Тут Максим заметил, что и одет несчастный как-то странно - пусть одежда его была порвана и залита кровью, но это не отменяло того, что она и без того выглядит в высшей мере необычно.

- Где я? - спросил незнакомец, с явным усилием подбирая слова.

- Вы в Булонском лесу, сударь, - тихо ответил Максимилиан и нетерпеливо обернулся. Куда же пропал Камиль?

- Какой сейчас год? - вдруг спросил несчастный, пытаясь подняться. Но от этого кровь хлынула из его ран с утроенной силой, и тот, обессилев окончательно, тяжело повалился на спину. Максим ощутил, что у него язык прилипает к небу. Вопрос был до того диким, что он не сразу сообразил, что надо ответить, но незнакомца это, кажется, уже не интересовало.

- Подой… подойди сюда, - перемазанная в крови ладонь слабо поманила опешившего мальчика. - Не бойся, подойди ближе. Я не сумасшедший. Я из… - он с новой силой закашлялся и с каким-то ожесточением вцепился в землю, словно это могло удержать готовящуюся покинуть тело душу, - я из будущего, парень… подойди…

Слыша в ушах стук собственного сердца, Максим осторожно приблизился к незнакомцу еще на шаг, и тут его с неожиданной для умирающего силой схватили и дернули вниз, на сырую осеннюю землю.

- Найди ее, - срывающимся голосом попросил незнакомец, вытягивая из кармана какую-то блестящую черную коробочку. - Возьми, вот, он стоит до черта… только найди ее, она где-то здесь.

- Кто? - Максим позволил вложить коробочку себе в руку, но не стал ее рассматривать, просто машинально опустил в карман: отвести взгляда от горящих глаз умирающего он чувствовал себя не в силах.

- На… Наташа, - прошептал умирающий. - Обещай. Найди ее. Помоги ей. Иначе они ее убьют…

- Убьют? Кто?

Но несчастный уже не слышал, что ему говорят. Речь его постепенно сбилась, в ней все чаще повторялись незнакомые Максиму слова чужого языка, но что-то ему все же разобрать удалось:

- Наташа… помоги… спаси… Наташа…

Это было последнее, что он сказал - рваный, булькающий вздох вырвался из его груди, несчастный содрогнулся всем телом и затих. Тут только Максим осознал, что стоит рядом с ним на коленях, а с неба накрапывает, безжалостно заливаясь за шиворот, холодный мелкий дождь. Солнце уже полностью скрылось за горизонтом, и Максим заставил себя подняться на ноги. Все его тело била мелкая дрожь.

- Сюда! Скорее! - раздался за деревьями звонкий голос Камилла. Спустя минуту окровавленное тело окружили какие-то люди и принялись деловито потрошить его карманы. До школяров никому не было никакого дела, и Максим, радуясь про себя этому, повел друга прочь. Все время, что они ехали обратно до Латинского квартала, Камиль хранил подавленное молчание, и только за ужином, заметив, что Максим не притрагивается к еде, осмелился спросить:

- Он тебе что-то успел сказать?

Максим мутно посмотрел на него и ответил ничего не выражающим тоном:

- Нет. Он мне ничего не сказал.

Где-то на середине рассказа Нора принесла чай, и теперь я сидела неподвижно, не донеся до губ наполненную чашку. Робеспьер смотрел на меня остановившимся взглядом и, кажется, пытался оценить, какое впечатление на меня произвела его история. А я и сама не могла решить, что думать. Все это казалось таким невероятным, фантастическим, что я была готова поверить, что меня решила сохранить какая-то неведомая божественная сила. Жаль, описанный Максимом человек был мало похож на посланника небес. Если судить по правде, он не был похож ни на одного из моих друзей или знакомых.