ТВИИИИИИИИИИИИИИИ!

Все вокруг зажали уши ладонями. Свист Джорджи был таким громким, что даже лошади в помещениях цирка встревоженно заржали!

В конце концов Джорджи всё же остановилась, чтобы перевести дух. Толпа принялась аплодировать. Джорджи была настоящей суперзвездой свиста!

– Так держать! – выкрикнула Нэнси, когда Джорджи вернулась к подругам.

– Ты имела в виду «так свистеть»! – пошутила та.

– Неплохо, – бросил им Майлз, шагая со своим свистком к площадке перед шатром. – Ну а теперь готовьтесь к тому, что вас просто сдует!

– Не волнуйся, Джорджи, – сказала Бесс, протягивая подруге пакетик «Суперкислых сосулек». Джорджи попросила Бесс подержать его, пока она выступает. – В любом случае чемпион свиста – ты!

Девочки смотрели, как Майлз зажимает свисток между большим и указательным пальцами. Откашлявшись, он закричал:

– Леди и джентльмены, а также дети всех возрастов! Представляю вашему вниманию юного шпрехшталмейстера, способного свистеть громче и дольше всех на всём Западном… то есть Восточном… на всём…

– Парень, мы тут весь день торчать не собираемся, – заметил шпрехшталмейстер Рекс.

Майлз приложил свисток к губам. Его грудь раздулась, а затем —

ТВИИИИИИИИИИИИИИИ!

Нэнси сглотнула. Майлз действительно оказался потрясающим свистуном. Но вот свистел ли он дольше и громче Джорджи?

Пока Майлз дул в свисток, его глаза шныряли по сторонам. Но стоило ему остановить взгляд на Джорджи, как они буквально выскочили из орбит. Внезапно – КЛАНК! – он выронил свисток. Губы мальчика начали кривиться… А затем и вся его физиономия сморщилась!

Майлз строил такие уморительные рожи, что в толпе зрителей послышался смех. Но Нэнси всё это шуткой не показалось. Особенно тогда, когда Майлз перестал морщиться и со злостью ткнул пальцем в Джорджи.

– Это всё она виновата! – закричал он. – Она это специально!

Нэнси повернулась к Джорджи, щёку которой оттопыривала «Суперкислая сосулька». Специально что?

Под хихиканье толпы Майлз решительно потопал к Джорджи. Трясущимся пальцем он указал на пакетик с карамельками, который она держала в руке.

– Один только вид этих конфет уже заставляет морщиться! – объяснил Майлз. – Вот поэтому-то ты и ела их, стоя передо мной!

– Что? – Нэнси ушам своим не верила.

– Всё для того, чтобы я проиграл в состязании! – продолжал Майлз.

– Да откуда мне знать, что «Суперкислые сосульки» так на тебя действуют? – спросила Джорджи. – Мы же с тобой даже не в одном классе учимся.

– Даже не произноси это «с-с-су-перкис-с-с-слые», – еле выговорил Майлз. Его физиономия снова начала кривиться. И тут…

– Мальчики и девочки, внимание! – прогремел шпрехшталмейстер Рекс. – По общему мнению всех сотрудников цирка Бингля и Бамбла, победителем конкурса юных шпрехшталмейстеров становится…

– Джорджия Фейн! – провозгласил мэр Стронг.

– Йеееейййй!!! – завопили Нэнси и Бесс.

– Ему обязательно было говорить «Джорджия»? – переспросила Джорджи, которая терпеть не могла своё полное имя.

– А поскольку Майлз Линг умеет строить такие забавные рожицы, – продолжал мэр Стронг, – наш цирк хочет пригласить его поучаствовать в завтрашнем открытии в качестве младшего клоуна!

Нэнси улыбнулась Майлзу, ожидая ответной улыбки. Но вместо этого лицо мальчика запылало от ярости.

– Клоуна?! – выкрикнул он. – Я не для того целых три лета подряд ездил в летний цирковой лагерь, чтобы меня называли клоуном!

– Облом, – проворчала клоунесса Лулу.

Майлз кинул последний убийственный взгляд на Джорджи и потопал сквозь толпу прочь.

Джорджи покачала головой и сказала:

– Напомните, чтобы я никогда не выпрашивала сладости на Хеллоуин[2] вместе с Майлзом. Вы видали когда-нибудь такой конфетный припадок?

– Не переживай, Джорджи, – сказала Бесс. – Ты ничего плохого не сделала.

– И завтра ты будешь младшим шпрехшталмейстером! – возбуждённо добавила Нэнси. – И все мы попадём в цирк Бингля и Бамбла!

Следующий день, суббота, тянулся для Нэнси, Бесс и Джорджи жутко медленно. Наконец ровно в час Ханна Груэн повезла их в парк.

Ханна служила у семейства Дрю дом работницей, но для Нэнси была скорее как мама. Она лучше всех обнималась, пекла лучшее на свете овсяное печенье и смеялась над загадками Нэнси, даже если слышала их уже десяток раз.

Когда они вышли из машины у цирка, Нэнси выдохнула:

– Вы только посмотрите, сколько народа!

– И все пришли на представление! – подхватила Бесс.

– Как и я, – немного нервно добавила Джорджи.

Для шоу было ещё слишком рано, зато уже сейчас девочки могли посмотреть на жонглёров, акробатов и клоунов, тренировавшихся возле шатра.

Ханна увлеклась, наблюдая за человеком, который жонглировал тарелками, и в этот момент – ГАВ! К девочкам подбежал белоснежный пудель в большом воротнике. За ним гнался мальчик лет девяти.

– Поймал! – воскликнул мальчик, сгребая пуделя в охапку.

Нэнси улыбнулась, глядя на пса:

– Ух ты! Это что, один из «Банды пуделей»?

Мальчик кивнул, а затем представился сам:

– Меня зовут Альберто. На весенних каникулах я помогаю родителям тренировать пуделей.

– Это, наверное, жутко классно, – сказала Джорджи.

– Как правило, – сказал Альберто. – Но вот эта, Селесте, слушается плохо. Сегодня она отказалась надевать костюм!

Селесте коротко тявкнула и спрыгнула с рук Альберто.

– Видите, о чём я? – вздохнул Альберто и бросился следом.

– Не стану винить Селесте за то, что ей не по нраву костюм, – заметила Бесс. – Судя по виду, от этого воротника шея должна жутко чесаться!

К ним подошла Ханна в сопровождении женщины, одетой в штаны цвета хаки и фирменную футболку цирка Бингля и Бамбла.

– Девочки, познакомьтесь с Пегги Бингль! – возбуждённо произнесла Ханна. – Её прапрадедушка основал этот цирк почти сто лет назад!

– Можно сказать, опилки у меня в крови, – с улыбкой сказала Пегги.

– Больно, должно быть, – заметила Джорджи.

– Просто у циркачей есть такое выражение, дорогая, – объяснила Пегги. – Не хотите ли небольшую экскурсию по территории цирка, прежде чем я покажу нашему юному шпрехшталмейстеру её собственный личный трейлер?

– Это наша Джорджи! – гордо проговорила Бесс.

Ханну пригласили выпить кофе в зоне отдыха для цирковых артистов, а Нэнси с подругами отправились следом за Пегги.

Они прошли мимо шатра в место, которое Пегги назвала задним двором. Она рассказывала, как циркачи живут в трейлерах и разъезжают в них по городам. Некоторые из фургончиков были выкрашены в яркие цвета.

Здесь же стояли несколько шатров поменьше. Один из них, в яркий горошек, назывался «Аллея клоунов».

В другом, большом, с открытым верхом, артистам и обслуживающему персоналу подавали еду. Девочки с удивлением увидели, что все здесь едят курицу с картошкой и салатом.

– Я-то думала, циркачи питаются только сахарной ватой и орешками! – призналась Бесс.

Пегги завела девочек в трейлер-гардеробную, где повсюду висели яркие блестящие костюмы.

Швея по имени Пёрл сидела за швейной машинкой, чиня прорехи, обнаруженные в последнюю минуту, и прострачивая лопнувшие швы заново.

– А что это за громкий рокочущий звук? – спросила Нэнси, когда они вышли из трейлера.

– Ты имеешь в виду рычание? – переспросила Пегги.

Девочки ахнули, когда она указала на вольеры и клетки, в которых смирно сидели два тигра, лошади и даже слонёнок!

– И что, все цирковые звери живут здесь? – спросила Нэнси.

– Все, кроме «Банды пуделей» и ламы Ширли Качелькиной, – объяснила Пегги. – У них свои собственные трейлеры.