Пожалуй это единственное, что меня напрягает в моей жизни, да и то только от безделья. Были бы другие проблемы, точнее просто проблемы, на такую мелочь внимания бы никогда не обратил. В детстве – да, потрепало нервы. А теперь все – большие мальчики и девочки… С мозгами детей.

Кое как избавился от тушеного крахмала и канцерогенов. От крахмала избавился, пятнами на сорочке обзавелся. Несложный товарообмен. Привел в порядок волосы. Оскалился. Безвоздейственно кинул в сторону Афанасия грамм семьсот пятьдесят хуёв, интересно, сколько это будет в штуках, и побрел работать, вернее создавать иллюзию эффективной, а в моем случае развивающей, деятельности. Приоткрыл дверь столовой. Увидел идущего мимо дверей перекурившего, перекурившего только что, а не перекурившего «что-то», Афоню и вздрогнул. Быстро сателлит нашего корпоративного безделья у меня рефлекс выработал. Прикрыл дверь, подождал, пока он мимо пройдет и по лестнице поднимется. Мало ли, у него что-то еще из продуктов припасено для моего бренного тела и грешной сущности.

Как паразит, склонный к самоедству, анализируя свою бытовую и профессиональную деятельность, могу с уверенностью сказать, что мой удел это абсолютная умственная и физическая стагнация в условиях безграничного потребления. Сейчас, сидя на очередном ненужном совещании, среди дюжины ненужных сотрудников, выполняющих ненужные функции, делаю умное лицо, делаю пометки в ежедневнике, делаю замечания, делаю предложения. Много, что делаю, но при этом нихуя не делаю. Разглядываю коллег. Таких же дармоедов и потребителей, да еще и жертв рекламы. Неплохие зарплаты, весьма неплохие. Добротные премии.Приятные бонусы. Мамины и бабушкины квартиры. Тестя и свекрови машины. И к этому бесконечные кредиты. Кредиты на всякую ерунду: отечественные рестораны, американские телефоны, европейские часы, азиатские отдыхи, южноафриканских проституток, австралийских кенгуру, антарктических пингвинов, на загородные участки… пригородные электрички… Увидел уборщицу, меняющую мусорный пакет в мусорном ведре, и почему-то сразу порочную мулатку и неуклюжего пингвина на перрон высадила зеленая электричка. Это все Декарт со Спинозой со своими работами над ассоциациями, черт бы их подрал. Хотя и они ни при чем. Это все потому, что единственный ребенок в семье, что эгоистом и циником вырос. Не подарили мне родители братика или сестричку. Не Декарт с коллегой виноваты, так родителей крайними сделал.

По оживлению на местах стало ясно, что прозаседавшиеся расходятся по учрежденьям. Огромным плюсом занимаемой мною должности является то, что у меня нет прямого руководителя, по понятным причинам, потому как он понятия не имел бы, какими меня обязанностями и функциями наградить. И нет у меня прямых подчиненных. Формально маркетологи, отдел аренды и закупщики под моим началом, но у них есть свои тузы. Роль моя скорее наблюдательная, нежели созидательная. Так или иначе на переговорах я систематически присутствую, договора периодически подписываю, после совещаний у генерального директора эпизодически задерживаюсь. Эпизод настал.

– Все свободны. Глеб Богданович, ты останься. – Был бы у меня в холопах Караваев Глеб Богданович, он непременно слыл Хлебом Караваевичем. –Будь добр, сядь поближе, что ты вечно на галерке, как двоечник, ей богу? Игорь Олегович – генеральный директор, он же президент нашей империи в России. Красивый мужчина лет 45, но весьма привлекательной и свежей наружности. Проститутки, фитнес, хорошее вино и в целом качественная жизнь полностью отображают его внешность. Да и мудаком его назвать сложно. Бытие определяет сознание. Со своими заебами, спору нет, так, а кто без них? Предлагает мне сесть поближе. Мне неловко и даже немного боязно. С такой-то должностью. Обычно такие Игори Олеговичи тёлкам своим должности вроде моей в крупных фирмах придумывают, чтоб те дома не сидели, не тупели окончательно, постоянно на виду были и меньше в карман залезали. Из корпоративного бюджета телку проще содержать и безопасней, нежели из личного. Из последнего жена может не досчитаться, если тёлка борзеть начнет. А здесь и дисциплина, и рычаги управления. Нежели тёлка – доминант, то на работе можно компенсировать то, что забрали в номере отеля или на съемной для тёлки квартире, а именно, щепотку нервов и кусочек самооценки.

– Что ты зажатый такой? Сигарету? Выпьешь? – Мне уже не немного боязно, а я всерьез начинаю взращивать в голове разного, вернее одинакового рода мысли, в различных интерпретациях. Игорь Олегович встал. Я еще больше вжался в кресло.

– Нет, спасибо. Курить меньше и реже стараюсь. Выпить – с удовольствием, но откажусь, – над педалью.

– Над какой педалью? – Игорь Олегович налил в красивый стакан что-то из графина. Либо выдержанный коньяк, либо бурбон. Они по цвету почти не отличаются. Вискарь.–Уж больно резко он его опрокинул. Налил еще. Я проглотил слюну. Такси никто не отменял.

– Газа… И тормоза. – Снова втянул воздух и проглотил слюну. Афоня жрет смачно. Этот за ворот кидает так, что сил нет сдержаться. Я коллег за преклонения перед товарами и услугами раскритиковал, а сам от примитивных животных потребностей воздержаться не могу.

– За рулем чтоли? А такси не вариант? Тем более четверг. Недопятница. Игорь Олегович снова налил себе. В зал ему сегодня не нужно. – Да что с тобой? В кресло вжался, рубашка и прическа как у нашего слесаря, принять на грудь не хочешь. Тебе бы расслабиться, душ, выпить, массаж. – Постигаем истину в сравнениях. Вспоминаю и понимаю, что часом ранее мне было заебись в компании Афанасия. Хочу снова, чтоб он меня картохой обстрелял, чем намеки Игорь Олеговича слушать. Не замечал за ним такое.

– Наливайте, Игорь Олегович!

– Так бы и сразу. А то сидишь, сиськи мнешь. Не на совещании сидим же. – Олегович плеснул и мне. Пододвинул стакан. – Что ты какой-то мятый? Волос взъерошен, сорочка грязная. Не похоже на тебя.

–С Афанасием Андреевичем отобедал. – Залпом выпил содержимое стакана. Блядь, это коньяк. Аж слезы брызнули. Как можно так коньяк пить. Кашлянул. Прокашлялся. Жестом показал, что можно добавлять. Уже и босс не такой страшный кажется, вернее не такой настораживающий.

– Вы с ним обедали или едой кидались друг в друга? – Коньяк в стакане.

–Можно сказать и то, и другое. – Коньяк во рту. Еще глоток, и Афоня кажется не таким уж и пизданутым.

Игорь Олегович добавил еще себе и мне. Ровный мужик (это я мнительный). Сделал неплохую карьеру. Если я у истоков был, то он к истокам каналы рыл. Жена, трое детей. Три четверти денег в семью. Семья в квартире на западе Москвы. По выходным в загородном доме – на западе Подмосковья. У жены пару салонов красоты. Детишки в частной школе. Одну четверть денег в любовницу. Отпуск с семьей, командировки с любовницей. И совесть чиста, и имидж не запятнан. И волчата накормлены, и овцы упакованы.

– Два момента у меня к тебе. Первый: Казань помнишь? Татары расчехлились. Молодец, будем у них открываться. Пока в двух точках, а дальше, как пойдет. Не зря свой хлеб ешь. – За что похвалы? После того как Москвы и Питера стало не хватать, предложил третью столицу России. Нашел пару контактов, съездил пару раз в Казань, встретился дважды с нашими оккупантами веков минувших – договора на столе. Может и впрямь я не зря сейчас пью какой-то крепкий, но очень породистый бренди у своего босса. Бесспорно, не количество, а качество главный показатель твоей деятельности. Можно очень сильно заебаться и при этом абсолютно ничего не сделать. Как же алкоголь векторы настроения меняет. Босс крутой, Афоня прикольный, я – полезный, домой на такси гораздо удобнее, чем на своей машине.

– Помню Игорь Олегович, как не помнить. Столько нервов ушло…

– Вот только не пизди мне про нервы. У тебя на лайтах все. Баловень судьбы. Приехал, встретился, подписал. Почти подписал. Цезарь торговых войн. Согласны они. Командировка у тебя в ближайшее время. Нравится Казань, вот и совместишь приятное с полезным.

– Так мы и не снег чукчам продаем. Все-таки «Coupleofcups» – имя, бренд, фэймос. – Мне начинает казаться, что я уже доминирую. Указательным пальцем показываю на графин, а большим на стакан, прокладывая несложный маршрут метанола из сосуда в емкость. Игорь Олегович даже без намека на укор и возмущение разливает по стаканам.