При виде растроганного Шона я тоже расчувствовалась, и у меня невольно потекла слезинка. Когда стало щекотно, я попыталась смахнуть её с лица: одно неловкое движение, и я шаркаю локтем об стену.
В доли секунд вижу, как Шон заметил шум в окне и, не думая, запустил свою катану в окно. Со свистом она летела прямо в меня, что я едва успела увернуться, разве что, лезвие меча прошло сквозь плечо…
Твою мать!..
Катана прошла насквозь и выбила меня из равновесия. Выпустив канат из рук, я лечу вниз с чёртовой катаной наперевес.
И вот, лежу я на отбитой спине, прямо под окном Нелли. Едва дышу от удара о землю, плечо раздирает от невыносимой боли. А из окна выглядывает Шон, чтобы узнать, кто за ними шпионил. Сложно будет забыть его круглые от ужаса глаза.
— Джилл!.. Нет… — всё, что выкрикнул Шон, перед тем, как сигануть за мной из окна.
— Джилл! Джилл… Прости меня, я не знал что это ты! Только не отключайся! Чёрт, мобильник… Скорая! Срочно…
Он что-то говорил в трубку, в отчаянии орал на дежурного врача — всё было как в тумане, даже боли не ощущалось. Может, я истекала кровью, может, переломала весь свой скелет…
Последним, что помню, были призывы Шона держаться, его трясущиеся руки, что в волнении пытались остановить кровь какой-то тряпкой, звуки сирены и, кажется, последний поцелуй…
ХРЕН ЗНАЕТ ГДЕ/НЕИЗВЕСТНО КОГДА:
Очнулась я в белом помещении, совершенно не отражая, кто я и где нахожусь. Плечо ноет. И сильно чешется. Ого, бинты, гипс. Пытаюсь вспомнить, где я так знатно гульнула.
Тут я стала припоминать детали, восстанавливая картину. Дошло, что я в больнице. На тумбочке красовались цветочки, не самые свежие, правда. Значит, всё это произошло не вчера… При попытке ощутить аромат букета я обнаружила записку внутри.
«Прости за всё. Если ты ещё со мной, то я тебя не отпущу».
Хм… Многозначительно. И очень…романтично.
Не прошло и пяти секунд, как дверь в палату слегка скрипнула, а я не нашла ничего лучше, кроме как вновь прикинуться шлангом. На всякий случай.
— Ты до сих пор спишь… — тихо заговорил Шон, не догадываясь, что дух мой силён и я пробудилась, — Надеюсь, ещё не прочла мою записку. Мне даже нечем оправдываться. Как я хочу, чтоб с тобой всё было в порядке. Какой же бред я несу, рад, что ты спишь…
Но в этот раз я решила выдать себя. Слушать его отчего-то становилось невыносимым. Этот дрожащий голос, будто искавший прощения и моливший о снисхождении за все свои косяки.
— Ты не виноват, — говорю я, не открывая глаз, — И да, я прикидываюсь.
— Почему же не стала дослушивать?
— Тебя слушать больнее, чем ощущать дыру в плече.
— В очередной раз пришёл просить прощения… Я не знал, что там была ты. Если б я знал…
Мне захотелось узнать, сколько же дней прошло с того момента, как они провели операцию, как там бабка и все остальные, но решила повременить с этим — бедняга итак не знает, что сказать.
— Не оправдывайся. Теперь я, хотя бы, знаю, ради чего ты всё это затеял. А мог просто всё рассказать мне и вместе мы бы…
— Что сделано, то сделано. Теперь ты на больничной койке с серьёзным ранением.
Ох, знал бы ты, где больно по-настоящему. Чёртов дурак.
— Хорошо, ты мне в голову не попал, — заметила я, — Всё-таки бабкины тренировки научили меня уворачиваться.
— Значит, я мог попасть тебе в голову? А если бы ты «увернулась» в другую сторону, и я попал в сердце?
— Ты туда уже неоднократно попадал. Физически я всё переживу, а вот морально…
— Какой же я долбоёб, Джилл, — заключил он, — Принёс тебя в жертву ради мести.
— Ну, мне понравилось содержание твоей записки. Так что я…
— Хочешь страдать от меня дальше?.. Нет, всё кончено.
— Как это — кончено? Разве не ясно, что я готова простить тебе всё это дерьмо?!
— Не надо прощать. Я больше не причиню тебе боль. И, надеюсь, мы больше не встретимся.
Шон нежно поцеловал меня в нос и вышел из палаты. Я открыла глаза.
Как будто из-под меня только что выдернули больничную койку. Жгучая боль пронзила всё тело в один миг. Сознание треснуло.
Лучше бы он меня сразу прикончил.
ЯСНО, ЧТО БОЛЬНИЦА/ВЕЧЕР:
Жду новых посетителей, пребывая в трансе. Не буду переживать, если все обо мне забыли.
В палату заглядывает любопытная физиономия моей старушенции.
— Джиллиан?.. — шепчет она, — Джилл! Здаров, внученька! Ну, как делишки твои?
— Хреново делишки. Болит всё. Прям сердце щемит.
— Какое сердце?! — спохватилась бабка, — У тебя ж рана на другом плече!
— Шон приходил. Теперь мы точно расстались.
— То есть, как это?
— Он счёл себя небезопасным. Для меня.
— С какой такой радости-то?! — усмехнулась она.
— Так это ж его катана застряла в моём плече.
Это заявление, похоже, весьма её озадачило.
— Погодь, рыжая. Разве ты не с тамошним дворецким подралась?
— Э-э… Такого точно не было. Кстати, бабуль, мы победили? Рассказывай уже.
Но тут в палату завалились девчонки, сбив нас с мыслей.
— Ур-ра-а-а-а! Ты выздоровела!
— А сколько я валялась без сознания?
— Ну… — замялась бабка, — Неделька-то будет.
— Неделька?! Целая неделя!.. Ну-ка быстро говорите, что я пропустила?
Первой держала речь ба.
Спустя пару минут, как Эдриан вошёл в особняк, он вызвонил бабку, чтоб посодействовала. Эд чуял какой-то подвох, ибо в доме было слишком тихо. Не поняла, а на что ему группа быстрого реагирования? Обламывая все ожидания, им навстречу вышел элегантный пенсионер с тростью. Бабка объяснила, что это была встреча года: старший Эд наконец встречает давно забытого младшего Эмиля. Первый стал чуть ли не якудзой, второй — мафиози.
— Что привело тебя, мой дорогой брат? — спросил Эмиль.
— Только бизнес, братец. Лишь бизнес. — ответил Эд, и они обменялись ковбойскими взглядами, как перед дуэлью.
К счастью, всё обошлось словесной перепалкой. Поначалу Эмиль пытался торговаться, выдавал неплохие бизнес предложения, предлагал заключить союз. На что Эд бравировал своим союзом с местным гетто и Правым Кланом якудзы, а Эмиль попивает чаёк с Левым кланом и нанимает мексиканцев. Всё шло к тому, что им ну никак не по пути.
Пока они собачились, даже опергруппа заскучала, а бабка утомлённо зевала, поглядывая на часы.
— Флоренс, ты знаешь что делать! — скомандовал Эд и бабка сделала звонок старинному другу.
— Алё! Штутгарт? Штутти, дорогой! Ты ещё помнишь, что нам надо принять местного мафиози? Приезжай, я вас познакомлю.
Через пару минут в особняк вваливается бабкин спецназ и собирает всех, кто был в доме, от дворецкого до подпольных работников.
— В общем, приняли его мои ребята, как родного.
Нана чуть хихикнула.
— Что, Нана? Говори. — требует бабка, видя её лукавый взгляд.
— Это вы только из-за Эдриана сделали?
— Пф, да пусть этот старикашка мнит, что хочет! Тут множество факторов сошлись, дело было не столько в Эде, и не столько в вас — прости, Сьюзен. Во-первых, на счету Эмиля числятся незаконное производство и продажа оружия. Конечно, Эдди был на руку его арест, потому что тот, по сути, выкрал его бизнес вместе с вашим секретным рецептом, чем создал Эду конкуренцию. И, помимо того, Эмиль повязан с кучей людей, которые в моём топ-листе. Достать их через него — просто дело чести. Ну, и моей работы, конечно же.
— То есть, мы вообще так, к делу пришлись?..
— Конечно. Мы не могли ничего ему предъявить без обыска. Основания для него появились, когда Нелли проводила экскурсию для вашего Гэри.
— Погоди, ба… Ты что, надела на него прослушку?!
— И прослушку, и видеокамеру. Думали, всё так просто? — усмехнулась бабка, крайне довольная собой.
— А как же Шон?
— Ну, он тоже пришёлся к делу. Зуб даю, хитрый старикашка подсуетился, чтобы подбить паренька на эту аферу. Чтоб вы знали, мать Шона когда-то была личным телохранителем Эда. Почему, думаете, она владела катаной?
Вот это новости.
