- В любом случае, не отвезли бы вы меня к стоянке такси?
- Вы останетесь здесь, - отрезала она. - Вы больны.
- Я не настолько болен, чтобы у меня копались в мозгах, - сказал я с отвращением и быстро отвернулся. Она быстро выбежала из комнаты, в два шага достигнув коридора. Затем вернулась в длинном плаще поверх костюма и без головного убора. Ее рыжеватые во Я взял свою шляпу, выключил свет и обратил внимание на то, что на двери английский замок. Я оглядел комнату и вышел, захлопнув дверь. Комната была очень мила. В ней очень приятно было бы носить домашние тапочки, Я сел в Подъехавшую машину.
Энн Риордан всю дорогу выглядела злой, поджав губы. Она вела машину, как фурия. Когда я вышел перед своим домом, она буркнула ледяным голосом: "Спокойной ночи" и, развернувшись по центру улицы, исчезла из виду раньше, чем я успел достать ключи из кар Я открыл дверь своей квартиры, вошел и принюхался. Домашний запах, запах пыли и табачного дыма, запах мира, где живут и продолжают жить люди. Я включил свет.
Разделся и лег спать. Меня мучили кошмары, и я несколько раз просыпался в холодном поту. Но утром я снова был в порядке.
Глава 29
Я долго сидел на кровати в пижаме, все не решаясь подняться. Я чувствовал себя неважно, но не был так болен, как следовало бы после всего пережитого. Состояние, как после постоянной работы за заработную плату. Голова болела и казалась разбухшей и гор Серое, туманное, еще прохладное утро, но день обещает быть теплым. Я с трудом поднялся и, помяв живот, потом желудок, почувствовал признаки тошноты.
С левой ногой все было в порядке. Она не болела. Поэтому, очевидно, я должен был стукнуться ею о кровать.
Я все еще извергал проклятья, когда раздался стук в дверь. Тот начальственный стук, когда хочется открыть дверь на пару дюймов, запустить в физиономию нахала сочную ягоду и снова захлопнуть дверь.
Я открыл немного пошире, чем на дюйм. Передо мной стоял лейтенант Рандэлл в темном габардиновом костюме, в мягкой шляпе с загнутыми кверху полями, очень чистый и изящный, с важным видом и недоброжелательным взглядом.
Он слегка толкнул дверь, и я отступил в сторону. Он вошел, закрыл за собой дверь и огляделся по сторонам.
- Я ищу вас уже два дня, - сказал он, не глядя на меня. Его глаза оценивали комнату.
- Я был болен.
Он обошел комнату легкими пружинящими шагами. Его светлые волосы сияли, руки были в карманах, а шляпа под рукой. Для полицейского он был не очень крупного телосложения.
- Не здесь? - спросил он, вытащил руку из кармана и положил шляпу на журналы.
- В больнице.
- В какой больнице?
- В ветеринарной.
Он дернулся, как будто я залепил ему пощечину, и слегка смутился.
- Немного рановато для острот, не так ли? Я ничего не ответил, а закурил, затянувшись, и снова сел на кровать.
- Таких, как вы, нельзя вылечить, - сказал он. - Разве что бросить в каталажку.
- Я очень болен и еще не выпил кофе. Вы не можете ожидать от меня ума высокой пробы.
- Я говорил вам, чтобы вы не работали по делу об убийстве.
- Вы не Бог, - я затянулся еще раз.
- Вы бы удивились, если бы узнали, сколько неприятностей я могу вам принести.
- Возможно.
- А вы знаете, почему я до сих пор ничего не предпринял в этом направлении?
- Да.
- Почему? - он аж согнулся, наклонившись вперед, зоркий, как терьер, с тем холодным выражением лица, которое рано или поздно должно было появиться.
- Вы не могли найти меня.
Он выпрямился и покачался на пятках. Его лицо слегка сияло.
- Я думал, вы скажете еще что-нибудь, и собрался двинуть вам в подбородок.
- Двадцать миллионов долларов не испугают вас. Но, наверное, вы получаете приказы.
Он тяжело дышал, рот был приоткрыт. Очень медленно он достал из кармана пачку сигарет и разорвал обертку.
Пальцы немного дрожали. Он взял с журнального столика спички, закурил, хотел бросить спичку на пол, но направил ее в пепельницу и затянулся.
- На днях я вам кое-что советовал по телефону, - сухо сказал он. - В четверг.
- В пятницу.
- Да, в пятницу. Вы не послушались. Я понимаю почему. Но я не знал этого, когда вы свидетельствовали. Я просто предполагал линию действий, которая мне тогда показалась удачной.
- А что я свидетельствовал? Он молча посмотрел на меня.
- Не хотите ли кофе? - спросил я. - Он может сделать вас гуманнее.
- Нет.
- А я хочу, - я встал и направился в маленькую кухоньку.
- Сядьте, - выпалил Рандэлл. - Я еще далеко не все сказал.
Я все-таки пошел в кухню, налил воды в кофейник и поставил его на плиту. Затем выпил два стакана холодной воды из-под крана. Вернулся со стаканом в руке, остановился в дверях и посмотрел на Рандэлла. Он не пошевелился. Завеса дыма, как твердый предме - В чем я был неправ, когда поехал к миссис Грейл по ее же приглашению?
- Я сейчас говорил не об этом.
- Да, но говорили немного раньше.
- Она не посылала за вами, - он поднял глаза. В них все еще было холодное выражение, а свет из окна оттеняла его острые скулы, - Вы навязались ей и практически влезли в это дело.
- Смешно. Насколько я помню, мы о деле даже не заикнулись. И не думайте, что в ее рассказе было что-то ценное. Заговаривание зубов, не за что зацепиться. И, конечно же, я предположил, что она с вами предварительно переговорила.
- Да, она сказала мне, что эта пивнушка на Санта Моника - укрытие негодяев. Но это ничего не значит. Ни там, ни в отеле напротив для нас ничего нет. Дешевые подонки.
- Она вам сказала, что я ей навязался? Он опустил глаза:
- Нет.
Я снова ушел на кухню и приготовил кофе. На этот раз Рандэлл пошел за мной и остановился в дверях.
- Насколько я знаю, эта ювелирная банда работает в Голливуде добрых десять лет, - сказал он, - На этот раз они зашли слишком далеко - они убили человека, и я, кажется, знаю зачем.
- Ну, если это действительно работа банды и вы ее накроете, то это будет первое расследованное убийство, совершенное бандой, за все время, пока я здесь живу. Я бы смог вспомнить и описать не менее дюжины.
- Это хорошо с вашей стороны, что вы так говорите.
- Исправьте меня, если я ошибаюсь.
- Черт побери, - сказал он. - Вы правы. Пару дел на бумаге распутали, но только на бумаге, по ложным свидетельствам. Какой-то подонок теперь подкладывает эти дела под подушку, чтобы выше была.
