— Я очень хочу увидеть, что у вас вышло. Не могла пропустить. Спасибо, Драко, что ты у меня есть. Ты настоящий друг. Я… Я знаю, что всегда могу положиться на тебя, что бы ни случилось. Забини…
— Не важно, Герм. Главное, что сейчас ты улыбаешься. Когда захочешь, ты расскажешь мне. Я не обижаюсь, правда. Не надо объяснять. Я не думаю, что мы сможем подружиться с ним, но ты — уже в ближнем кругу. И выход оттуда не нарисуется лишь от того, что тебе нужно время.
Гермиона улыбнулась и обняла Драко, а потом махнула Потти на другом коце зала и ушла к своему «плюс один». Блейз, увидев её на пути к нему, едва заметно расслабился, а потом нашёл глазами Малфоя. Смотрел несколько секунд, не моргая, а потом кивнул, положив руку на грудь. Без улыбки. Без пафоса. Без сарказма. Дал понять, что благодарен, и это было прямо. Малфой кивнул ему в ответ и отвёл глаза.
Драко почему-то представлял, что они будут смотреть что-то вроде кинолектория. Когда кадры будут появляться на экране, а диктор описывать, указывать на детали, пояснять… На входе они видели лишь обложку на программе мероприятия. Этого не было в первоначальном графике съёмок. Эту фотосессию поставили одной из последних. Долго мурыжили их, выкрашивая лица то белой, то чёрной краской. То пополам, правую сторону белой, левую черной. Потом наоборот. Лю был недоволен, крутил их, расставлял свет миллион раз. Но вышло потрясающе. Фон показывал размытое изображение, где они засняты в образах контраста, а на переднем плане они стояли рядом, плечо к плечу. Половина лица Драко была белой, а вторая чёрной. Но сквозь неё волнами пробивались белые полосы, расходились от глаз, от щеки, тянулись назад, к линии волос, к шее. Будто что-то хорошее и на этой стороне рвалось наружу. С Потти всё выглядело обратным образом. Половина лица была чёрной, а вторая белой, но на этой светлой стороне были словно чёрные кляксы. Будто проявлялись его контрасты. Даже то, что было хорошего в нём, было вымарано, вымазано. Изнутри.
Когда к ним подошёл Би, он лишь вскользь поприветствовал парней и с вопросом обратился к Колину.
— И как вам образ календаря?
— Я бы поменял их местами. Я понимаю, что блонд волос делает слишком сильный контраст с чёрным, и вышло бы слишком академично… Но я знаю Гарри. Я бы поменял их местами.
Драко был в шоке от его слов, потому что сам сейчас думал о том же. Что Гарри — светлый персонаж. Но в ещё больший шок поверг его ответ Сири.
— Нет, не понимаете. Лю видит именно так. Но это искусство. И, как и любая психология, оно субъективно. Приятного вечера, молодой человек.
Эта встреча случилась в самом начале, и почти забылась за время фуршета и знакомств. Однако, как только все расселись по своим местам за столиками, а свет приглушили, тут же вспомнилась. Обложка была очень устрашающей. На огромном экране она давила и вызывала желание не смотреть. Но и отовать взгляд было невозможно.
А дальше пошли Месяцы. И слёзы. На каждое изображение отводилось по пять минут. И сразу казалось, что это слишком долго. Целую минуту зал смотрел на картинку. Одна часть показывала светлую сторону, вторая — тёмную. Но потом кусочек огромного изображения подсветился, показывая, на что смотреть. Куда обратить внимание. Потом ещё одна область. И ещё. И ещё. И пяти минут было мало. Мало. Потому что хотелось закрыть глаза и всё обдумать.
Первым абсолютным шоком для Драко стала съёмка «Нет — полезное слово». Тот самый кадр, когда Гарри тянет его куда-то к воображаемым людям, а ему нужно было изобразить внутренний конфликт. Кадры были наложены один на другой, и в центре были они: протянутая ладонь и улыбка Гарри, ответная улыбка Драко и небольшая растерянность, будто скромность в глазах. Но на заднем фоне было лицо Малфоя, увеличенное, немного прозрачное и размытое, но оно привлекало всё внимание. Потому что выражение ужаса на нём, отчаяния, печали и в чём-то даже паники, было очень ярким. А ещё изображение подсветилось на его глазах. И да. Если присмотреться, то уголки глаз, уголки губ, чуть сведённые брови — всё это было так похоже. Всё это было одинаковым, несмотря на совершенно разный контекст снимка. Приемы графики так или иначе использовались в календаре, но именно это фото стало ключевым для Малфоя. Что скрыть такое можно только от того, кто не хочет видеть, не хочет понять. Что на самом деле глубинный страх любящий человек увидит, а любое притворство разгадает. Потому что знает, как облупленного.
Вторым шоком была их обнажённая пара. Предполагалось, что на картинке уберут бельё, и будет казаться, что они полностью раздеты, но ни на тёмной стороне, ни на светлой этого не понадобилось. Как минимум потому, что в этом просто не было смысла. Тёмная сторона показывала последний, застывший кадр, которые они оба с Гарри уже видели. Драко поджал под себя ногу, сползая с кровати, сбегая, а Гарри сидит, опустив голову в ладони, и его спина говорит много больше, чем лицо Малфоя. Это было слишком жёстко, для парней особенно, даже несмотря на то, что они уже видели этот снимок. Оба окунулись в воспоминания, и они были не из приятных. На заднем фоне было ещё одно фото. Чуть размытое, где Малфой сидит верхом на Гарри, задавая свой гаденький вопрос. Лицо Потти было чётким и контрастным, и Драко имел возможность увидеть, как на самом деле его друг отреагировал на те его слова. Тут же захотелось извиниться, но Ледышка знал, что это бесполезно. Что они уже обсудили и что Гарри не сердится, но всё равно ему было стыдно за ту выходку. Потому что он задел Потти. Но сам ничего бы не изменил в своём прошлом. Потому что эта выходка привела его, наконец, к осознанию. Это стало первым шагом, а он, как известно, самый тяжёлый. И самый важный. Светлая сторона оказалась не сразу понята. Они были почти вверх ногами, по крайней мере, снимок создавал такое впечатление. Гарри лежал на спине с выражением блаженства на лице, а голова Драко покоилась на его груди. Рука Потти по-собственнически обхватывала его бедро, а дальше четкость рассеивалась, давая лишь намёк на переплетённые ноги, но намёк этот был прозрачный. Фон этому фото создавало ещё одно. Как Драко прячет лицо в шее Гарри, словно в страстном поцелуе. И снова спина Гарри говорит за его лицо. Откинутая голова, свободная шея, руки где-то на талии Драко и полёт в длинных, сильных мышцах. Потти в экстазе. И для этого не нужно заглядывать в глаза.
Малфой смотрел на оба этих снимка и понимал, что это палево. Это пиздец, какое палево. Потому что это была его любовь. На них была его любовь. Господи. Да на всех четырёх она была. Вот такая жестокая, неправильная, странная, робкая. Его трепет и шок от тату, его страх и злость на Криви, его обожание каждого сантиметра тела Потти, любопытство, и сожаление — всё это было на тех снимках, что Лю заснял в тот день. И эти четыре, они тоже говорили об одном. О его любви. Драко бросил мельком взгляд на Гарри, но наткнулся на Криви. Тот смотрел на экран. И он видел то же, что и Малфой увидел о себе — это было ясно по его выражению лица. Блядь, какое же это палево…
Картинка сменилась, но Драко не мог больше следить за кадрами. Они проходили мимо, а Ледышке хотелось растаять на месте. Превратиться в лужицу воды, чтобы стечь под стол и просто по-детски испариться. Ведь если увидел Криви, то увидели все. И Гарри тоже…
Малфой вздрогнул от аплодисментов, и в тот же миг свет начал потихоньку набирать силу. Сервированные столы уже приглашали к ужину, и Драко едва успел себя остановить от того, чтобы не приложиться к вину. Но на подиум вышла Минни, подошла к микрофону. Время первого тоста только приближалось.
— Дамы и господа, благодарю вас за ваши овации. Я искренне счастлива видеть результат, и он превзошёл все ожидания. Идея эта не может быть названа единолично моей, потому что родилась она в беседе с молодым и очень талантливым человеком. Гарри, — она улыбнулась, протянув руку, указывая на их столик, — спасибо тебе. Ты знаешь, за что я тебе благодарна в первую очередь, но и за этот проект я благодарна не меньше. За твоё участие. За твою помощь, за вашу с Драко работу, и не только в качестве моделей. Ваш труд сложно переоценить. То, что вы делали, куда заглядывали для того, чтобы мы увидели вот это… — она прослезилась, но не стала разводить сырость. — Ребята, вы удивительные, и я безмерно счастлива, что живу среди таких талантливых людей. И я с гордостью сообщаю вам новость, в реальность которой не до конца верю сама… Мы приняли решение о создании «Гармонии». Это будет площадка, на которую смогут прийти люди, желающие увидеть и понять себя в отношениях с близкими, понять отношения в себе, и это совсем не обязательно что-то плохое. Просто… В погоне за чем-то так просто забыть, что счастье для каждого своё. И найти того, кто разделил бы с нами это понимание… Что ж… Этот проект ещё только в самом своем старте, но я знаю, что вместе мы сможем принести в этот мир что-то прекрасное. Поэтому предлагаю поднять бокалы за наше единство! За нашу дружбу! И за счастье! — Зал откликнулся звоном бокалов, громкими восклицаниями, но Минни ещё не закончила. Драко с трудом удержался, чтобы не допить игристое залпом, но до дна бокала остался буквально глоток. Вежливость пересилила неловкость, и Ледышка отставил вино. — Я знаю, что так не принято. Но я видела, пусть и не всё, но видела, как много вы вложили души и внутренней работы в этот календарь. Эта работа для вас порой граничила с жестокостью, и я… Я очень хочу пригласить на сцену тех, чьи лица мы видели на каждой странице «Иллюзий». Гарри, Драко, прошу вас! На пару слов…
