— Спасибо, леди Малфой. Я… Я был рад видеть вас в добром здравии.
— Пожалуйста, молодой человек. Я провожу вас.
Она кивнула поднявшемуся Драко и прошла мимо. Но у самой двери, когда Дональд уже помог ему с одеждой, она вдруг прочистила горло и добавила:
— Для любого из вариантов нужно сначала узнать очень важную, определяющую деталь. Важно безошибочно понять, что любовь безответна.
Перед этим визитом Драко ни с кем не разговаривал. Отправил в сторис видео, что готовится к кое-чему важному и уходит в режим стеллс. Но новое февральское утро напомнило о выходе нового видео, и срочно нужно было сделать какую-то новую подводку. Поэтому он вернулся в эфир, пообещал кое-что необычное, но в итоге получилось как-то сухо. Настроение было тёмное, как и время суток за окном. Идея, как немного развеять эту мрачность, пришла сама собой, но он осознал, что делает, только когда услышал противно-бодрый голос Поттера. Сказать первое «привет» было сложно как никогда. Но разговор полился сам собой — Драко наговорил гадостей о том, что в такую глухую зиму это отвратительно — быть настолько жизнерадостным в восемь утра, Потти привычно отшутился, что жизнь всегда преподносит поводы для радости, если только ты умеешь их увидеть, поэтому Малфою следует как можно быстрее умыть глаза ледяной водой и мир заиграет красками, Драко в ответ ляпнул что-то про радужно-полосатые комментарии не в тему… В общем, абсолютно обычный, со стороны совершенно бессвязный бред превратил это утро во что-то хорошее. И лишь положив трубку, Малфой понял, что сердце у него едва ли не выскакивает из груди, что оно бьётся громко, глушит уши, и эти сутки с небольшим, и вчерашняя беседа с мамой, и открытие, сделанное в группе — это всё было реальностью. И любовь к Потти — тоже реальность. И с ней нужно что-то делать… Или не нужно?
Ответа на это не было. Потому что истеричка внутри ходила по кругу — рассказать Гарри, получить отказ, жить с разбитым сердцем, или не рассказать, дружить, и страдать-страдать-страдать. Он хорошо помнил последнюю фразу Нарциссы, но пока не мог даже представить в своей голове, как признается Поттеру. Минимально похожая ситуация, созданная в мыслях, тут же резала сердце призрачным, но авторитетным отказом. Поэтому Драко снова включил свою «мудрость» и решил пока притвориться, что ничего не было. Ведь глобально ничего не поменялось — и тот разговор сегодня утром всё подтвердил. Они всё так же общаются. Всё так же шутят. Всё хорошо.
Нет, конечно он понимал, что это временно. Но не готов был пока что-то делать. Даже что-то думать. За тот вечер, сначала в туалете центра, а потом и дома, под одеялом с головой, он много чего передумал. Вспоминал. Анализировал. Удивлялся. И нет. Но его трусливая натура не выдержала такого напряжения и сдала назад. Снова. Как в тот раз, когда он вроде и признал, в голове вроде и озвучил, что Потти любил его. Но потом бегал от этой мысли до самого того группового сеанса, когда бежать было уже просто некуда. С другой стороны, куда торопиться? Разбить себе сердце можно и попозже. А пока можно просто пожить немного, привыкая к тому, что это за чувство такое. Совсем, категорически, абсолютно, кардинально не похожее на то, что было у него к Тео. Не похожее от слова «совсем».
На самом деле разговор с леди Малфой не открыл ему ничего нового, но, как и в прошлый раз, слова, сказанные этой женщиной, имели капитальный вес. И Драко подумал, что в принципе, может сначала пострадать. Потом можно будет попытаться, а потом, получив подтверждение тому, чего он так боится, сохранить в сердце любовь, давая Гарри тот шанс, который Поттер дал ему когда-то. Быть счастливым.
И вроде бы всё у Драко идёт хорошо и ровно. С Гарри они пересекаются и созваниваются, девчонки уже веселее смотрят на жизнь, и даже Гермиона не включает «нудятину». Тэдди — просто чудо, и они с девочками, а иногда и с Колином прекрасно проводят выходные, и даже будни. Седрик хвалит его успехи. И даже страдать от любви не получается. Потому что Потти — вот он, рядом. И только иногда Малфой зависает в своих мыслях о том, как это могло быть, если бы он сейчас взлохматил его волосы и не убрал руку, а поцеловал. Но этим мыслям места в голове не находится надолго, их выбивают страх и понимание, что у Гарри с Колином всё хорошо. И Поттер выглядит действительно счастливым. Каждый день. Каждую их встречу. По ночам Драко видит непривычные сны, те, которых не видел никогда. Тео снился ему, иногда в пошлом контексте, иногда в непонятном, тянущем, странном, иногда в мягкой улыбке и спокойствии, но так — никогда. Не в ощущениях целостности и единства, счастья, в ощущениях полёта и безудержного равновесия. Но и эти сны о Гарри не приносили страданий, чувства разлуки, или нереализованных желаний. Нет, эти сны приносили приятное возбуждение, и не всегда физическое. Скорее — полёт души.
Первый звоночек, что Драко планомерно себе пиздит — нагло и не стесняясь, не скрываясь, прям вот в глаза самому себе пиздит — пришёл, когда Гарри опубликовал своё восторженное видео, в котором готовит сюрприз своему парню на День Святого Валентина.
Поттер всё ещё не снимал его. Его стиль общения с подписчиками о Колине остался прежним, но смотреть на счастливую смущённую улыбку Потти, который говорит о том, что он немного волнуется, понравится ли его Валентину это маленькое путешествие, что он был настоящим занудой, но туроператор всё-таки сделал всё, о чём он просил…
Малфоя накрыло. Накрыл полный пиздец.
Это видео застало Драко на тренировке. На самом-то деле он до сих пор время проводил в основном в зале с Диггори, дома или изредка в городе. Развлекаться не хотелось, видео в основном были «болтательного» толка, и, пока не начнётся весна, лишний раз вылезать из своего уютного быта не тянуло. А Тэдди и девчонки разделяли его выходные.
Малфой сделал прыжок с полным оборотом вокруг пилона, успешно приземлился после нескольких па в воздухе, и решил передохнуть. У Диггори с Вудом была годовщина, и Малфой снова остался в зале один. После тренировки он планировал встретиться с Панс. Она хотела поговорить «без купюр». На самом деле без Гермионы. Что там Паркинсон засекретила от неё, Драко не знал, но она вроде бы звучала спокойно, хотя и немного неуверенно. Проверив сообщения, чтобы быть в курсе, что Пансифора не включила заднюю, он наткнулся на оповещение о новой публикации Потти_21_Потти. И эти сияющие глаза, этот беглый говор с придыханием и нетерпением, эта фраза: «Я знаю, что ты увидишь это, когда я буду рядом, детка…» Продолжения не было, но было и так, вроде, понятно, что происходит, и какая фраза прозвучит дальше, уже наедине…
Так вот, после того, как видео исчезло и экран потух, Малфоя накрыл полный пиздец. Он рванул из зала, не совсем понимая, куда его несёт, не думая об этом. Завернув за пару поворотов, он наткнулся на тупик, и упёрся лбом в стену. Буквально. Потом развернулся и съехал по холодной штукатурке, царапая голую спину. И зарыдал. Так, как до этого, наверное, ещё не плакал из-за Гарри.
Так его и нашла Панс. По всхлипам, эхом разносящимся по коридору. Он сидел на полу, ноги, всё ещё обутые в стрипы, были перекрещены, и его рука лежала на одном колене, второе лежало на плитке, создавая прекрасный образ. Но у Панс не хватило бестактности потянуться за телефоном. Потому что Драко уткнулся лбом в сгиб локтя и плакал. Так горько и обречённо, что Паркинсон едва не разрыдалась сама. Она подошла ближе и присела, но Малфой даже не поднял глаз.
— Я люблю его, Панс, понимаешь, я его люблю… — он захлебнулся рыданиями, тут же тыкаясь в её плечо, ища утешения и поддержки. — Я его люблю. Я не знал. Я не думал. Я его люблю. Люблю его…
Он без остановки повторял это и повторял. Но девушка не знала, что можно сделать или сказать, чтобы перекрыть этот водопровод. Она только мягко обняла его, но когда прошло несколько минут, а Драко даже не думал успокаиваться, всё же спросила:
— За что? Я не понимаю, что такого должно быть в человеке, что даже после такого предательства, таких издевательств ты продолжаешь его любить… Он же такой моральный урод…
