— Но шутка судьбы в том, что я никогда не был тебе нужен так, как ты был нужен мне, — руки Гарри так и замерли на ключицах, близко к горлу, которое и так сковывал комок из подавляемых рыданий, и Малфой понял, что больше не выдержит.
— Достаточно… — прохрипел он, будто Потти, и правда, его душил. Он не вырывался, замерев в своём осознании, что он действительно монстр. Гарри тут же его отпустил, скатился и сел на край кровати, запустив пальцы в растрепанные волосы. Малфой подобрал колени и сполз с постели, тут же торопливо убегая. Забыв халат, забыв, что их не отпускали с площадки. Его занемевшее состояние так и не выплеснулось в истерику или крики, он переживал это глубоко внутри, и сожаление, что он так насиловал своего друга из собственного неведения, но если прислушаться к себе, то скорее из нежелания, а может, неумения увидеть то, что не вписывалось в его картину мира.
Он действительно оценивал Потти, как ходячий секс. Гарри был красив, и его красота и привлекательность за те десяток лет, что Драко за ней наблюдал, менялась. Неизменными оставались только глаза, но тело, пластика, походка — всё это взрослело, крепчало, приобретало всё больше притягательности и эстетики на вкус Сладкой_Ледышки_604. О чём он неустанно делился со своими подписчиками, рекламируя друга со всех сторон. Возможно, именно эти красочные описания и стали для аудитории поводом шипперить их пару. Но даже оценивая его тело с этих позиций, он никогда не позволял себе думать о чём-то подобном. Особенно после того блондина, с которым Драко застал Потти после его расставания с девушкой, после той ссоры, тех сомнений, что дружба ещё есть, которые мучили его всё лето во Франции.
— Ты ведь знаешь, что это прошлое, Дрейк? — услышал он за своей спиной, а потом почувствовал, как халат укрывает его плечи. Гарри называл его так очень редко. Только в самые близкие моменты. Никто другой никогда его так не называл. Это было их тайной, их секретным кодом, который говорил им, что они друг у друга единственные. Малфой никогда не задумывался, в каком контексте, просто единственные. Сейчас всё было иначе. Сложнее. Больнее.
— Прости меня, Потти… Прости меня…
Гарри обнял его, плотнее укутывая в халат, сцепил руки на талии и мягко выдохнул.
— Уже. Я говорил тебе. Но не за это. Тебе не нужно извиняться передо мной за то, что ты не любил меня, и не хотел меня, и не видел во мне свою половинку… Это ведь не то, что может от тебя зависеть, солнце… Это просто то, что есть. И я понял это, принял это, перестал пытаться тебе понравиться, перестал надеяться на взаимность, почти… Но я выбрал оставаться рядом. И я всё ещё рад, что мы рядом, Драко, — он ещё ближе прижался к нему, показывая любым возможным способом, что они не просто находятся в личном пространстве друга, что они рядом в другом, более близком смысле. — Ты готов вернуться? Нас потеряли…
Малфой кивнул, ещё минутку постоял в объятиях друга и отстранился, проведя пальцами по его предплечью. Сильному, мужскому, совсем не такому, как его собственное: хрупкое, жилистое, но никак не мужественное.
— Прости меня, — тихо проговорил Потти, отступая. — Я не знал, как ещё изобразить это всё. В моей жизни этого никогда не было. Би молчал, и я видел, что ты растерян и на грани испуга…
— Я боялся, что мне снова придётся копать глубоко в себя, доставать то, что я похоронил ещё до того, как осознал, чем это было. И… Господи, Гарри… — Драко порывисто развернулся и бросился ему на шею. — И я так благодарен тебе, что мне не пришлось этого делать… Это ужасно, это эгоистично, это совершенно отвратительно, я знаю, потому что мне больно за тебя, и я настоящее чудовище, мне стыдно и противно от самого себя, но я всё равно рад, что мне не пришлось показывать то, что было со мной.
— Зая, я надеюсь, я ничему не помешаю? — раздалось совсем рядом с ними, а потом Драко услышал поцелуй в щёку Гарри, которая не была прижата к его шее. — Ты забыл обед, я решил заскочить. Тали работает здесь на охране и пропустила меня под грифом «секретно»…
Колин стоял рядом с ними, совершенно не обращая внимания на то, что Малфой буквально вписался в его парня, словно это не Потти стоял в одних трусах и обнимал другого мужчину. Ни капли ревности в голосе, расслабленная поза и бумажный пакет в руке.
— Привет, Драко. Что, не просто сиять под софитами?
— Привет… — он отошёл от Гарри, уступая место Криви. — Да, сегодня там жарко…
— О, я вижу… — Колин окинул Потти таким взглядом, на который обычно ставят ограничение 18+, ничуть не скрывая своих желаний. Он делал это показательно, не скрываясь, но это была не демонстрация для Драко. Скорее намёк на вечер для Поттера. — Ладно, не буду тебя смущать, но ты у меня просто огонь… Не обожги эту Ледышку…
— Я постараюсь, хотя её ничто не растопит… — отшутился Потти. Криви поцеловал его в губы, горячо, развязно, промычал в поцелуй и ушёл, напоследок обернувшись и отправив ему сердечко из сложенных пальцев.
— Не уверен, что у нас что-то ещё получится сегодня, за-ая… — сказал Малфой, пытаясь сменить фокус с волнения о съёмках, утрированно используя то, как называет его Колин. — У тебя уже совсем не то настроение…
— Как знать, моя Ледышка. Возможно, если я поддам огня, то ты сможешь изобразить настоящий ужас…
На площадке ничего не изменилось, даже Лю и Би находились там же, видимо, так и не отойдя от камеры и ноутбука. Кадр, застывший на большом экране, запечатлел Гарри, сидящего на краю постели, и Драко на заднем фоне, в момент, когда он подтянул колени, стремясь закрыться, убраться оттуда подальше.
— Попробуешь поруководить? Я больше не хочу… Не…
— Попробую, Потти. Раз уж никто здесь не может сказать нам, что делать! — уже громко выдал Драко, обращая внимание всех на них с Гарри. Дерзость и решительность на его лице заинтересовали Лю, и он тут же поднял камеру.
Малфой довольно жёстко развернул Потти к себе спиной, толкнул на постель и даже подстегнул лёгким шлепком по заднице.
— Выше, Гарри…
Когда Поттер улёгся на живот, Малфой расположился на нём верхом, наклонился ниже, поворачивая его голову на камеры.
— Кто у вас сверху, Потти, — прошептал он, зная, что Гарри не сможет не отреагировать на этот вопрос. Не после того, как Колин его почти съел глазами. — Кто кого нагибает, а? И я не о сексе, родной… Не о позе… — он положил руки ему на лопатки и стал водить ладонями, легко, аккуратно, будто просто делал массаж, а не говорил пошлости, ядом срывающиеся у него с губ. Он не хотел мстить Потти, нет. Но поведение Криви отозвалась в нём недетским протестом. Чему, он ещё и сам не понимал. — Он не выглядит, как лапочка… В нём есть характер… Как он зажигает? — На самом деле Драко не сомневался в том, что Колин именно лапочка для Потти. Но не для других. Он видел, как тот хищно ищет ракурс, видел его в работе, когда в зоопарке кто-то попросил его щёлкнуть их на память. Он был жёстким и точно знающим, что хочет от моделей. — Он шепчет тебе пошлости на ушко? Кто-то грозился поддать огня, Гарри, я хочу тебе в этом помочь… Интересно, сможет ли Лю словить в кадр то, что ты думаешь не обо мне? А о том, как вернёшься домой, и там тебя будет ждать твой мальчик?
— Драко… — взбрыкнул Гарри, легко поднимая Малфоя над собой.
— Шшш… Ты красивый, Гарри… Ты всегда был таким, даже когда в тебе не было этой физической мощи, твоя сила источала красоту… Ты хотел в свою жизнь мою красную помаду, а я хотел эту силу. Эту непосредственность, цельность, это величие в простоте. Я восхищаюсь, тобой, Гарри, я поклоняюсь твоему таланту… — он сильнее нажимал на мышцы, понимая, что они ни на толику не расслабляются, что Потти всё ещё напряжён, ожидая подвоха. И с каждым выдохом движения Драко становились мягче, искреннее.
— Я не умею высокопарно рассуждать, не люблю лишний пафос и пустое восхваление. Если мне что-то нравится, я говорю об этом, если нет — аналогично. И перед твоим талантом я преклоняюсь, не пресмыкаясь и начитывая оды, я просто говорю, что ты потрясающий, ты способен оседлать воздух на своём скейте, заставить его повиноваться тебе, ты постиг полёт, и твоё тело в этом — непревзойдённый, виртуозный инструмент. Но сколько бы я ни говорил об этом, этого всё равно будет мало. Всё равно будет мало… Я вижу тебя сейчас, вижу этот шрам, которого раньше не было… — он очертил пальцами белёсый рубец под лопаткой, поглаживая, жалея его. — Вижу, что твои плечи стали ещё шире, как я могу молчать о таком великолепии? — в противовес свои словам Драко затих. Он спустился чуть ниже, чтобы удобнее уложить руки на талию, на крестец, продолжая массаж, но больше не комментируя. Он присматривался к знакомым очертаниям, пытаясь разгадать, что ещё изменилось в его Потти за этот срок, что Драко на него не смотрел. Забыл о том, что их снимают, весь запал и дерзость растаяли под этим пристальным вниманием к деталям. Хрупкие позвонки и точёные длинные мышцы спины… Весь Гарри был вылеплен, словно скульптура. Тут же возникло странное желание увидеть всё, и Малфой переместился на постель, теперь высматривая, выглаживая, выискивая отличия от того, что он на самом деле очень хорошо помнил: очертания бедер и голеней, жилы, связки, тонкий шрам от пряжки ремня под коленом, который остался от урода-дяди Поттера.
