— О, нет, Гарри, я не в порядке. Мы не в порядке, Гарри. Прости, я… Мне лучше… — он попытался отойти, но сзади была только стена. Поэтому он неловко потоптался, давая Гарри время прийти в себя от удивления и убрать руки. — Извини, мне нужно побыть одному. Нет ни одной причины, чтобы вываливать на тебя весь тот бардак, что творится в моей голове. Больше нет. Я пойду, — он замолчал. Когда Гарри не сдвинулся, Драко попросил: — Гарри, позволь мне…

— Что? — Поттер, и правда, не понял, что происходит.

— Мне нужно побыть одному. Извинись за меня, пожалуйста, перед ребятами, — слёзы всё ещё стекали по щекам, голос был наполнен ещё не до конца ушедшими рыданиями, но Малфой что-то говорил. Что-то, что Гарри вообще не понимал. Потом Драко осторожно сделал шаг в сторону, чтобы обойти друга, и направился обратно вниз. Он реально уходил. — Извинись перед всеми… Увидимся, Потти…

— Куда ты? — Гарри пришёл в себя, только когда Малфой скрылся с его глаз. Вопрос прозвучал в пустоту. — У тебя тушь смазалась, Драко! — крикнул Поттер и поспешил за ним. Снова.

Драко шёл по коридору, не быстро, но вполне уверенно. Он остановился у стеклянной двери, посмотрел на своё отражение. Убрал влагу из-под глаз.

— Спасибо… — бросил он Поттеру. — Да… Настоящий красавец… — Драко снова провёл пальцами по лицу, так же, как когда-то делал сам Гарри, чтобы стереть остатки истерики. Вздохнул и, так и не посмотрев на Поттера, ушёл.

Это произвело сильное впечатление на Гарри. Намного более сильное, чем когда Драко явился к нему домой без спросу, когда оставил у него свои вещи, когда выбесил Колина, рассказывая о том, как Поттер трахается. Это было ненормально. Это не его Ледышка уходил сейчас в двери Центра. Драко изменился. Где-то намного глубже, чем его блоги, чем его образ, тоже поменявшийся под флёром Штатов, чем то, что могут наблюдать все. Драко изменился в том, что увидеть мог только близкий. Только он. И это было ещё одним моментом, о котором тоже нужно подумать.

Малфой же попал в какую-то эмоциональную яму. Настолько глубокую, что Гермиона сорвалась с работы на третий день его самоизоляции. Панси к ней присоединилась, понимая, что Невилл никуда не денется, а вот с Драко нужно что-то делать.

Его внутренняя истеричка уснула. Вообще эмоций было много. Но ни одна из них не превалировала. Даже когда он написал Рубеусу, что не сможет быть на занятии в четверг. Четвёртое занятие прошло без него, и ребята из Центра отправили ему целое видеопослание. Не сказать, что они сдружились, но вот что точно — говорили они на одном языке. И Малфой-Королева Драмы обязательно бы растрогался до слёз от этих пожеланий выздоравливать поскорее, но Малфой, который сидел дома на полу, разглядывая их старые фото с Гарри, остался почти безучастным.

Его телефон был недоступен уже почти сутки. И Герм была зла, а ещё очень взволнована состоянием Драко. Если в прошлый раз она хорошо понимала и сопли, и крики, и вообще весь трагизм его жизни, то сейчас он ни слова не сказал. Точнее говорил он коротко и почти мёртво. От всегда живого и очень экспрессивного Драко она подобного не ожидала и конечно же решила, что её вмешательство обязательно.

Панс колотила в дверь, когда Грейнджер вылезла из своего форда.

— Он там утопился, что ли?!

Герм открыла дверь своим ключом и тут же позвала Драко. Ожидаемо, никто не отозвался. Они с Панс разбежались по дому, и уже со второго этажа Паркинсон завизжала. Она и представить не могла, что её слова покажутся ей такими точными. Когда она заглянула в ванную, где горел свет, увидела Драко под водой. Его лицо было расслабленным, а глаза закрытыми, руки покоились вдоль тела, и впечатление эта картина вызвала пугающее.

К моменту, как Герм взлетела по лестнице, Драко уже вынырнул из воды, медленно удивлённо хлопая глазами на расползающуюся лужу от разбитой бутылки просеко.

— Что здесь?

— Я… — задыхаясь словами начала Панси, — я думала… Думала, что он утопился…

— Почему? — вяло и почти никак не реагируя на эту фразу, спросил Малфой. — Я просто хотел немного тишины…

— Да… Как будто у тебя здесь драм-вечеринка в разгаре…

— Так лучше думается, — пожал плечами Драко.

— Мг… Так, давай вытирайся, — в Малфоя прилетело полотенце, которое тут же намокло, — он даже не предпринял попытки его подхватить, — и выходи отсюда. Надо поговорить.

Интервенция эта закончилась совсем не так, как планировала Паркинсон. И хотя по факту она всё-таки выпила целую бутылку шампанского, найденного в баре Драко взамен той, что разбилась, в щедрые заливания своего горя алкоголем всё это не превратилось. Хозяин дома не пил. Не хотелось. Совсем. И даже после настойчивого предложения Гермионы он отказался.

На самом деле говорить Малфою тоже не хотелось. Но вариантов ему не предоставили. О, девушки умеют быть настойчивыми.

В отличие от прошлой ситуации, когда стоило Драко зацепить мыслью Тео, как всё полилось из него потоками слёз и слов, сейчас каждое предложение давалось с трудом. Будто он обдумывал каждую мысль, перепроверяя её на правдивость и адекватность.

— Панси была права. Гарри был в меня влюблён. Я теперь это ясно вижу.

— О, только не говори мне, что эти три дня ты провёл в ностальгическом пересматривании ваших старых видео… — Паркинсон язвительно хмыкнула, но продолжить ей не дала Герм, пихнувшая её кресло ногой.

— Нет. Я просто думал. Понял это в понедельник и думал. Вспоминал. Нашёл фото. Анализировал.

— Драко, это точно не твой конёк, конечно, но я тебе это сказала уже давно! Как можно было…

— Панс! — шикнула на неё Гермиона, опасаясь, что Малфой ещё сильнее расстроится, хотя назвать его состояние расстроенным было сложно. Скорее он был потерянным. Совсем. Однако Драко не расплакался, не раскричался, скандируя, что да, можно было, раз он не… И так ведь понятно было, о чём говорила Паркинсон. Он просто и ровно ответил:

— Ты сказала давно, а я осознал и принял это только сейчас. Только сейчас осознал, что каждый раз, когда мой лучший друг говорил мне «Люблю тебя», он имел в виду не общечеловеческое понятие. И когда я переодевался рядом с ним, пытаясь успеть сменить наряды, пока солнце не ушло с нужной точки, он смотрел на меня не просто как на друга. И когда он обнимал меня ночью, он делал это с совсем другим отношением ко мне. И я бы сказал, что мне неприятно, что это ощущается как ложь и предательство, только это не он молчал, это я его слышал так, как хотел. А он просто не настаивал. Не навязывал мне свои чувства. Я прожил с ним в браке два года, и да, не видел того, что видели все мои подписчики. Гарри Джеймс Поттер любил меня. Наверное, ты права, Панс, с детства, потому что я всегда чувствовал это, на самом деле. Просто не знал, как назвать это, да и не задумывался, просто мне было хорошо. Хорошо с ним. С его отношением и заботой. С его шутками и теплом. Зато сейчас, о чём бы я ни вспомнил, это всё про его любовь ко мне.

Всё это Драко говорил очень медленно. Расставляя акценты на нужных словах в предложениях. Буквально теряясь в своих мыслях. Иногда замолкая на целую минуту. Девочки слушали теперь молча. Панс хмурилась, Герм кивала иногда, но реакция их мало интересовала Малфоя. Пусть под их давлением, но озвучивал он это всё для себя. Молчание затянулось. Спустя какое-то время Драко продолжил, почему-то теперь улыбаясь, хотя глаза его были закрыты и понять, что именно эта улыбка выражает, было невозможно.

— Гарри ведь со всеми дружелюбен. Он умеет быть жёстким, умеет быть категоричным, и один Господь знает, насколько он упрям. Иногда он производит довольно устрашающее впечатление, но я всегда знал, что так, как Гарри умеет дружить, никто другой не умеет. А он, оказывается, умеет любить. По крайней мере, он точно умел любить меня. Потому что с другими он тоже умеет дружить, но я был для него особенным. Был. А теперь… А теперь нет… А теперь я просто… — он затих. — А теперь… Кто я ему теперь? — растерянно спросил у себя Драко.

— Ты не знаешь?