Хирургическое дежурство. О нем можно многое писать. Когда я учился в интернатуре, если дежурство было спокойное (нет ни операций, ни поступлений), то читал медицинскую литературу, тренировался вязать хирургические узлы, писал истории болезни и т. д. Дежурил много, очень хотел стать торакальным хирургом, и весь наш выпуск хирургов, в принципе, поступал так же. Кто помнит, раньше в хирургическую группу было не так просто попасть. Кстати, мои сокурсники практически все стали более-менее успешными, многие остались в профессии, есть и доктора, и кандидаты наук. Сегодня, в плане обучения, моим интернам и ординаторам положено два обязательных дежурства. Проводят они их все по-разному. И хотя тяги к хирургии у многих не наблюдаю, естественную тягу к исследованиям, как у всех россиян, ничем не убьешь. Прихожу утром в отделение, зашел в служебный туалет. На подвесе лежит большая стопка туалетной бумаги, скрученной явно не фабричным способом, и самое главное, без цилиндра, на который она наматывается. Иду в ординаторскую, спрашиваю у своих: кто бумажки туалетной надыбал, да еще в таком количестве (иногда благодарные пациенты приносят какой-либо неликвид, который, впрочем, весьма годен в употреблении. Есть, например, хорошие книги, только без обложки, или кружки с размытыми надписями…). Коллеги сидят и ржут: да вот твои ночью дежурили, сделали отделению и нашим попам подарок!

Два интерна (мальчик и девочка) находились на дежурстве. Как говорится, дело было вечером, делать было нечего. Ни поступлений, ни операций. А телевизор включен, и по нему идет реклама. Зачем читать книги, ведь есть ТВ с постоянно оболванивающими ток-шоу. И тут вдруг реклама туалетной бумаги «Зева», там, где счастливая семья смывает остаток от рулона в унитаз. Возник спор, она говорит, что так быстро не может, он, что может. Спор надо разрешать. Бегут в ларек, покупают упаковку этой бумаги (8 штук). Эксперимент начинается.

Было смыто все 8 гильз от туалетной бумаги:

1. Просто обычной водой (2 гильзы) – растворяется медленно очень.

2. Горячей водой – чуть быстрее, но тоже не как в рекламе.

3. Спиртовой хлоргексидин (2 гильзы) – однозначно оценить эффект не могли.

4. Перекись водорода 33-процентгая – также неоднозначный эффект.

5. Хлорсодержащие таблетки (названия они не запомнили, но я думаю, что-то типа пюржавеля) (2 гильзы) – почти как горячей водой.

Вывод моих исследователей – реклама лжива, счастья в смывании они не достигли. На все потрачено около 3, 5 часов.

Дергаем за ручку бачка и смываемся.

Я им единственное сказал: хорошо, что детей не сделали…

Работа хирурга, да и любого специалиста в ЦР, имеет свои особенности. Начиная с весны и по осень работаешь как проклятый. В летние месяцы, например, население Кирилловского района Вологодской области увеличивалось (со слов милиции) до 100 000 (в официальной переписи около 24000 «стационарных» жителей). Поэтому раны, укусы животных и змей, ушибы, переломы, растяжения, ущемленные грыжи и т. д. все лето. Я не говорю о пьяной травме, которая, как правило, возникала в вечернее и ночное время и чаще в выходные. Зимой же наступало спокойствие. Пациенты, как правило, плановые, экстренки не так много, могли за неделю и не вызвать ни разу.

Отсутствие работы на врача действует по-разному. Тем более на хирурга. Кровь требует постоянного трэша. После увлекательного лета с почти ежедневными операциями, зима – это скука скучная. Вообще я заметил, что вынужденное безделье влияет на врача по-разному, но основных тенденций поведения три: 1. Алкоголь; 2. Хобби (охота, рыбалка, выжигание по дереву и т. д.); 3. Найти работу самому.

Пить мне не хотелось. На глазах был опыт деградации предыдущего хирурга, хотя я не аскет и хорошую компанию всегда поддержу. Охота, конечно, здорово, но не всегда же ею можно заниматься, а зимнюю рыбалку я как-то не очень люблю. Книги – это здорово, но хочется и адреналина. Тем более, начитавшись Булгакова, Воино-Ясенецкого, Веллера. А где найти пациентов, да ведь еще хочется «большой» хирургии…

Идея пришла, когда однажды привезли пациента психбольницы с 2-хсуточным перитонитом на фоне прободной язвы. У нас в районе было два дома инвалидов для душевнобольных. По сути дела, это были дома престарелых, в которых жили иногда и довольно молодые люди. Кто помнит 90-е, то прекрасно представляет, как они там жили. Крали у них безбожно, да еще хроническая недостача денег в ЛПУ… В общем, по территории этих богаделен ходили узники Освенцима. Итак, поступает такой дистрофик с клиникой перитонита. Операция, стенозирующая язва передней стенки двенадцатиперстной кишки с перфорацией (в народе просто прободная язва), общий гнойный перитонит. Тампонада по Поликарпову, санация и дренирование брюшной полости. И постепенно (о, чудо!) больной поправился, однако явления стеноза (отсутствия выхода из желудка дальше в кишечник) никуда не денешь. Решили в плановом порядке делать второй этап.

И вот она моя первая самостоятельна резекция желудка. Все как по маслу, все довольно быстро и красиво, сам себя хвалю. Анестезиолог экстубирует, убеждаемся, что все нормально, расписываем терапию и идем домой. Ведь через 4 часа мне опять сюда на дежурство, надо поесть, помыться… Около семи вечера (душа не выдержала, дежурство с 20.00) прихожу. Надеваю халат и в палату для послеоперационных. Стоит пустая койка, стойка с бутылкой от капельницы, больного нет. Подхожу к дежурной медсестре и грустным голосом интересуюсь: во сколько больной покинул этот мир. В ответ: «Я ему капельницу 15 минут назад сняла, он на месте был». Смотрим друг на друга, бежим в палату: клиента нет. Зовем санитарку, начинаем все втроем искать. Из отделения уйти не мог, все на замках так как карантин по гриппу. И вдруг наша тетя Наташа – санитарка громко кричит: «Вот он, сука, здеся, ужинает». В закутке коридора стоял холодильник для больных. И наш герой, встав и отвязавшись, пошел есть. И это через 5 часов после резекции желудка!.. Успел он съесть граммов 300 сырокопченой колбаски, около 500 вареной разных сортов, сырку, яичко вареное, ну и по мелочи всякого разного, не забыв запить это все домашним молочком.

У меня шок. Сейчас или совсем скоро придет моей первой резекции большой северный зверь – песец. Все развалится: что делать?!! Первое желание: промыть желудок, однако, может еще хуже быть. Да и пациент наш так просто съеденное не отдаст. Кладем его на койку, фиксируем, он смотрит на меня и говорит:

– А я думал, вы хороший, а вы такой же, как все, доктор.

– Это почему же так?

– Вы мне что сказали, сделаете операцию и жрать дадите.

– Так ведь в холодильнике чужое.

– Холодильник где стоит? В больнице! Значит, там все больничное! А я где лежу? В больнице! Значит, я тоже больничный. Значит, и там все для меня тоже положено. Я же видел, как все к нему есть ходят.

Философ, блин, и логика-то железная. А мы еще думали – чего больные жалуются, что еда из холодильника пропадает, на него и подумать не могли. Я у него в палате через несколько дней после первой операции кошелек со всей зарплатой случайно оставил. Так он вечером его нашел, понял, что мой. Заставил меня вызвать из дома и торжественно его вручил. Поэтому пропажу еды мы даже ему и не подумали вменить. Что грех держать, на другого пациента думали.

Решил наблюдать. А он, зараза, все усвоил и на следующий день опять требует. Я ему: погоди, милый, ну еще два дня. Кое-как уговорил на два дня голодовки. После, как положено, с жидкого бульончика начали, так он опять к холодильнику. В общем, все прошло «на отлично». Он полностью поправился, я его еще месяц в отделении держал (раньше можно было). Больные на него не обижались, и даже из дома просили приносить еды побольше. Любят у нас сирых и убогих (это я не о врачах). Отъелся он так, что его в родных пенатах и не узнали. А я впервые узнал, что и 28-летние хирурги могут заболеть гипертонической болезнью.