И тогда Кошко прибег к хитрости. Он отправил двух своих людей в комнату сторожа. Один из них должен был спрятаться под кроватью, а второй – уходя, запереть дверь, чтобы никто ни о чем не догадался. На следующий день Кошко сделал вид, что проиграл, и бросил сторожихе: «Черт вас обоих знает! Может, и правда – вы не виноваты!» Оба были освобождены и, конечно, расслабились, полагая, что нечего бояться. Но в восемь часов Кошко в сопровождении агентов был уже возле собора и стучал в дверь сторожки. Обитатели засуетились. Но каково же было их удивление, когда сыщик, войдя в комнату, громко спросил: «Панкратьев, где бриллиант?»

Из-под кровати раздалось: «В дровах, господин начальник!»

Бедняга провел под кроватью восемь часов, внимательно слушая все, что говорили сторож с женой. Вот что он рассказал: «Залез я под кровать, пролежал с час, пришла женщина, за ней часа через два и мужчина. Поставили самовар, сели чай пить, напились, и женщина говорит:

– Ты бы посмотрел, Дмитрич, все ли цело в дровах?

– Куда же ему деваться? – отвечает он.

Однако мужчина вышел наружу и вскоре принес полено. Поковыряли они его, поглядели – все на месте. Жена и говорит:

– Ты бы оставил его в комнате, оно вернее.

А он отвечает:

– Нет, не ровен час – опять нагрянут. Лучше отнести на прежнее место.

И отнес. Вернувшись, он принялся с женой сначала смеяться и издеваться над вами, а потом пошло такое, что лучше и не рассказывать, господин начальник. Они, сволочи, пружинным матрацем чуть мне всю рожу не расцарапали».

Сторож продолжал отпираться. А сыщики уже искали в дровяных штабелях у задней стены собора. Бриллиант был спрятан в одном из поленьев.

Аркадий Францевич был очень доволен. Только бедняга Панкратьев попросил больше не давать ему таких ужасных поручений.

Довольно скоро в Риге стало небезопасно. Кошко почти полностью очистил ее от преступников, но многие ушли в леса и поклялись расправиться с начальником убойного отдела. Теперь Кошко играл роль «подсадной утки». За его голову назначена награда, бандиты готовят засаду. Но их замысел сорвался, и все были арестованы. А сыщика вывезли из Риги в Царское Село. На всякий случай ему дали охрану. Теперь он должен был возглавить сыскную полицию в Царском Селе. Позднее Кошко реформировал полицию, ввел новые методы и стал настолько успешным сыщиком, что ему покровительствовали император и Столыпин.

Сыщику еще предстояло много сделать и в Москве, и в Петербурге, но приближалась Первая мировая война, а за ней – революция. Аркадию Кошко не повезло: он слишком поздно родился, поэтому всего не успел.

Другому выдающемуся российскому сыщику, Ивану Путилину, повезло больше: вся его жизнь пришлась на XIX век.

«Настоящее дело заурядное, да теперь хороших дел и не бывает; так все – дрянцо какое-то. И преступники настоящие перевелись – ничего нет лестного их ловить. Убьет и сейчас же сознается. Да и воров настоящих нет. Прежде, бывало, за вором следишь, да за жизнь свою опасаешься: он хоть только и вор, а потачки не даст!

Прежде вор был видный во всех статьях, а теперь что? – жалкий, плюгавый! Ваш суд его осудит, и он отсидит свое, ну затем вышлют его на родину, а он опять возвращается» (И.Д. Путилин).

И.Д. Путилин.

Гравюра конца XIX в.

Ване Путилину было 24 года, когда его назначили младшим помощником надзирателя в 4-м квартале 1-й Адмиралтейской части Петербурга. Это было большим достижением по тем временам, ведь его отец остановился на предыдущей ступени – он был коллежским регистратором. Едва ли отец мог представить себе, что однажды его сын станет статским советником, а потом тайным советником.

В это действительно трудно поверить. Семья жила в бедности, и Ваня рыбачил, ловил раков, чтобы поесть. Четыре года он провел в училище Нового Оскола, а потом с помощью брата переехал в Санкт-Петербург и смог получить гимназическое образование, а экзамены сдавал экстерном в Петербургском университете. Брат устроил его работать в хозяйственный департамент Министерства внутренних дел. С 1854 года Иван служил младшим помощником квартального надзирателя на петербургском Толкучем рынке. А в 1866 году стал главой сыскной полиции Санкт-Петербурга. Это было везением и настоящим чудом. Мальчик, ловивший от голода раков, родился с серебряной ложечкой во рту.

Имя Путилина гремело по всей России, нередко его приглашали в отдаленные уголки империи, чтобы помочь в раскрытии сложного дела или спасти от наказания невиновного. Ему удалось воспитать плеяду одаренных агентов сыскной полиции, за успехами которых сам опытный сыщик наблюдал с интересом. Главным качеством хорошего следователя должно было стать умение нестандартно мыслить. Этим обладал Иван Дмитриевич Путилин, этого он добивался и от своих подчиненных.

О популярности сыщика Путилина говорит и то, что первый фильм о нем вышел еще до революции, на заре кинематографа. Он назывался «Сонька Золотая ручка». Впрочем, популярна была и сама героиня этого фильма – личность легендарная в мире воров. Так что дело не в Путилине, а скорее – в том, что он эту Соньку разоблачал.

Одним из преимуществ Путилина была его результативность: он доводил до конца даже самые сложные дела. Первым громким делом Путилина стало расследование деятельности Пуговкиных – братьев-фальшивомонетчиков. Подобно другим выдающимся сыщикам, Иван Дмитриевич любил переодеваться, гримироваться и представать в новых ролях. Он умело втирался в доверие к мошенникам и их клиентам. Разоблачив Пуговкиных, Путилин столкнулся с их опытными адвокатами, и ему пришлось нелегко, но мошенников он все же посадил.

Причиной непопулярности Путилина при советской власти было его участие в деле Чернышевского. Но политикой сыщик не интересовался, его больше занимали убийцы, грабители, мошенники.

Путилин сам работал под прикрытием, внедрялся в банды, переодевался в лохмотья или рабочую одежду, бывал в притонах. Он при жизни стал легендой сыска и служил примером для своих сотрудников.

Сыскной работе Иван Дмитриевич отдал сорок лет и успел оставить интересные, ярко написанные мемуары «Сорок лет среди грабителей и убийц», в которых показал и нелегкую, полную риска работу оперативника, и характеры преступников, порой вызывающие размышления не меньше, чем романы Достоевского.

Кстати, Путилин никогда не отказывал писателям, если им хотелось лично познакомиться с преступным миром для достоверности образов в произведениях. Чрезвычайно популярного современника Достоевского, писателя В.В. Крестовского, знаменитый сыщик водил по притонам, трущобам, злачным местам, а потом допускал на допросы. Крестовскому это дало бесценный опыт, а многие виденные им преступники стали прототипами его персонажей в приключенческом романе «Петербургские трущобы» (1864–1866). Путилин писал о Крестовском: «Я сам сопровождал его по трущобам, вместе с ним переодеваясь в нищенские костюмы: он вместе со мной присутствовал на облавах в различных притонах; при нем, нарочно при нем, я допрашивал в своем кабинете многих преступников и бродяг, которые попали потом в его роман. Наконец я самолично давал ему для выписок дела сыскного отделения, которыми он широко пользовался, потому что почти все действующие лица его произведения – живые, существовавшие люди, известные ему так же близко, как и мне, потому что с большинством их я имел возможность его перезнакомить».

Власть ценила Путилина за умение находить виновных и возвращать государству похищенное. Он умел не только выводить на чистую воду целые кланы мошенников и фальшивомонетчиков, но и предотвращать готовящиеся преступления.

Иван Дмитриевич был настолько популярен, что о нем, как об Арсене Люпене и Нате Пинкертоне, стали выпускать серии романов и повестей. В печати его имя появилось через десять лет после смерти. Первые рассказы о Путилине были опубликованы И.А. Сафоновым и вышли в 1904 году в сборнике «Преступления, раскрытые начальником сыскной полиции И.Д. Путилиным», но справедливости ради следует сказать, что любая экспертиза признала бы в этих рассказах авторство самого Путилина, обладавшего весьма ярким и образным слогом. Язык этого первого издания абсолютно совпадает с изданными позднее записками сыщика, которые публиковал его сын.