Нельзя также забывать о типе привязанности у самого терапевта. Терапевты с надежным типом привязанности более отзывчивы и гибки, умеют как подстраиваться под тип клиента, так и «бросать ему вызов»[89]. В индивидуальной психодинамической терапии наблюдается тенденция к повышению безопасности[90]. Семейная терапия, основанная на привязанности[91] (Attachment-based family therapy, ABFT), направленная на помощь подросткам в восстановлении разрушенных отношений, продемонстрировала впечатляющие результаты: она помогает снизить градус депрессии, тревоги и семейных конфликтов, связанных с отсутствием безопасности в отношениях. Исследования, посвященные ЭФТ для пар, показали, что у тревожных и избегающих партнеров наблюдается сдвиг в сторону безопасности. Такая терапия способна уменьшить чувствительность мозга к страху и боли и ослабить симптомы стресса и депрессии[92].

Однако мы забегаем вперед, поскольку теме привязанности и достижению изменений в процессе терапии, по сути, посвящены следующие девять глав книги. Хотя за последние несколько десятилетий теория привязанности радикальным образом повлияла на построение концепций личности, психопатологии, психологического здоровья и даже самой психотерапии[93], нам все еще есть куда расти. Ближе к концу жизни Джон Боулби сказал, что «разочарован тем, что психотерапевты не торопятся проверять эту теорию на практике»[94]. И я думаю, что сейчас он сказал бы так же!

В следующей главе мы начнем описывать значение науки о привязанности для психотерапевтической практики в целом.

• Модели психотерапии, конкретные методы и представления о психологических расстройствах множатся с каждым днем. Как терапевту найти путь в этом хаосе? Как сделать психотерапию более согласованной и упорядоченной наукой? Один из способов состоит в том, чтобы уделять основное внимание эмпирическим исследованиям и, подобно техническим экспертам, пытаться точно сопоставить конкретное расстройство с теоретической моделью и методом терапии. Второй путь – выявлять только общие факторы, влияющие на изменение, и работать на сеансах именно с ними. Третий подход – сосредоточиться на общем, особенно на глубинных процессах, в проблемах клиента и отказаться от длинных списков ярлыков для расстройств. Четвертый путь заключается в том, чтобы найти эмпирически обоснованную целостную систему, которая отражает суть человеческой личности, ее развитие как индивидуальности и части социума, а также биологические императивы, и использовать эту систему как руководство для терапии. В этой книге я придерживаюсь позиции, что лучше всего отказаться от длинных списков ярлыков для расстройств и взять за основу для психотерапии теорию привязанности и науку о ней.

• Теория привязанности представляет собой обоснованную теорию развития личности, в которой приоритет отдается роли управления эмоциями и связи с людьми, которым человек доверяет. Эти показатели считаются основными признаками, определяющими психологическое здоровье и благополучие. Основное преимущество этой точки зрения заключается в том, что она объединяет биологию и взаимодействие, сообщение и ментальную модель, личность и систему, выделяя основные потребности и страхи человека. Она отвечает на извечный вопрос: «Что такое любовь и почему она так важна?»

• Надежная привязанность предсказывает почти каждый выявленный показатель полноценного функционирования личности, в то время как отсутствие безопасности – фактор риска почти всех изученных расстройств. Надежная привязанность хранит человека на протяжении всей жизни. Чтобы измениться и исцелиться, мы должны познать себя. Мы социальные млекопитающие, и установление связей с окружающими и эмоциональная сонастройка – наша базовая стратегия выживания и процветания. Это лучший ориентир на пути к безопасности, здоровью и благополучию.

Большую часть жизни Боулби описывал, как формируется привязанность и как она работает в близких отношениях: способствует оптимальному развитию и балансу или вызывает разрушительные последствия. На такую масштабную задачу не хватит и жизни, а у Боулби было не слишком много времени на создание систематизированного подхода к терапии. Однако он полагал, что успешная терапия должна завершится конструктивной зависимостью, в которой клиент обретет более адаптивные «рабочие модели себя и окружающих» (как их называл Боулби). Такие модели создают основу встроенной схемы по эмоциональному и ментальному конструированию позитивного внутреннего и внешнего мира. В свою очередь, это позволяет открыто и заинтересованно взаимодействовать с тем, что происходит в жизни человека, гибко реагировать на изменения и эффективно устанавливать связи с другими людьми. Боулби подчеркивает, что способность взаимодействовать с людьми – главный показатель здорового и позитивного отношения к жизни: «Способность создавать тесные связи с другими людьми в роли нуждающегося в помощи или оказывающего помощь может считаться главным отличительным признаком эффективного функционирования личности и психического здоровья»[97]. Однако первоначальная формулировка теории привязанности не объясняла, как психолог или психотерапевт может помочь клиентам перейти от стресса и потери опоры к такому «эффективному функционированию», открытости и отзывчивости.

В одной из последних работ Боулби заявляет, что суть терапии заключается в том, чтобы помочь клиентам переоценить и преобразовать динамические схемы или модели себя и окружающих[98]. В таком случае перед терапевтом встают пять задач: 1) обеспечить «принимающую среду», в которой клиенту будет нестрашно работать со своей болью; 2) помочь увидеть, как поведение клиента в отношениях создает ранящие его ситуации; 3) помочь исследовать отношения с терапевтом как пример такого способа вовлеченности; 4) выявить причины такого стиля поведения в прошлом клиента и «пугающие, чуждые и (или) неприемлемые» эмоции, которые вызывает этот процесс; 5) помочь понять, как опыт прошлого ограничивает восприятие мира клиента и управляет его мыслями, чувствами и поступками в настоящем, а потом помочь найти более подходящие модели поведения. Сама по себе эта концепция описывает, по-видимому, классическую терапию, ориентированную на психологическую динамику, хотя особое внимание уделяется такой функции отношений, как выживание. В этом кратком описании нет того, что Боулби добавляет в других теоретических замечаниях и разборах клинических случаев: четкий акцент на уникальную силу эмоций и способность терапевтических эмоциональных переживаний исправлять привычные паттерны поведения. Наука о привязанности привнесла в клиническую практику две основные идеи: использование силы эмоций клиента – самый мощный механизм изменений (слово модели в теории привязанности рассматривается как «горячее», то есть наполненное эмоциями), и эти изменения по своей природе межличностные, их формирует эмоциональное взаимодействие с другими людьми.