С того дня они все свободное время проводили вместе, а, когда она была занята, он караулил где-то поблизости, привычно не теряя ее из виду, оберегая свою ценную добычу, без которой больше не представлял своей жизни.

Лера узнала, что ее нового знакомого зовут Петр Торонин, и что он учится в том же ВУЗе, что и она, только он на год старше. А еще она узнала, что его родители погибли в автомобильной аварии когда-то давно, и что его воспитанием занималась строгая бабушка. Но в целом, Петя не очень любил говорить о себе, он просто всегда был рядом и внимательно слушал все, что она говорила, хоть иногда даже она понимала, что говорит откровенные глупости.

Вчерашние друзья отошли на задний план, потому что про них все чаще стали забывать. Лере было плевать на завистливый шепот у нее за спиной, потому что, когда Петя был рядом, у нее вырастали крылья. Теперь уже все вокруг знали, что эти двое неразлучны, и как-то свыклись с этим, привыкли считать их одним целым.

Лера влюбилась, доверчиво и безумно, и, глядя в его черные глаза, видела отражение своих чувств. Петя никогда не признавался ей в любви, он просто всегда был рядом, словно тень, словно часть ее самой, без которой дальше жить просто невозможно.

Они все чаще уединялись, стараясь быть подальше от посторонних глаз. Им было хорошо вдвоем, когда в их мирке создавалось пространство любви и полного принятия. В такие моменты Лере казалось, что ее душа вылетает из тела и парит где-то над их головами, наблюдая за двумя влюбленными и тихо радуясь их безмятежному счастью.

«Наши отношения должны были случиться.

Это то, что написано звёздами в нашей судьбе».

Петр.

Не успеваю допить утренний кофе, как в кабинет без стука вваливается Вертинский.

– Ты не оборзел, Дима? – спрашиваю вместо приветствия, на что получаю его вопросительный взгляд. Он не извиняется, а между тем, мало кто позволяет себе вот так вламываться в мой кабинет. Но многолетняя дружба и куча реализованных проектов за спиной дают ему право не церемониться. – Доброе утро. Присаживайся, – пытаюсь восстановить естественный ход событий.

– Какое уж там доброе? – нудит Вертинский с самого утра. – Ты уже видел рейтинги?

Ах, ну да, рейтинги. Мои амбиции не дают мне угомониться, вот и решил пойти в политику. А для политика самое главное – что? Забота о населении? Нет, конечно! Главное – это рейтинг.

– И что там с рейтингами? – спрашиваю, отпивая последний глоток кофе.

– Падение на три пункта. – Он говорит это так, словно произошла авария на орбитальной станции, не меньше. И выражение его лица становится мученически-страдательным. Со стороны выглядит забавно, но я точно знаю, что Вертинскому не до шуток сейчас.

– Дерьмово, – я отставляю от себя уже пустую чашку. И уголки губ чуть заметно ползут вверх.

– Не смешно, Петя. – Начинает свою партию Дима. – Ты хотел в политику, я подсуетился. Пора тебе тоже что-то сделать.

– И что же я должен сделать?

– Жениться тебе надо. – Ни один мускул не дрогнул на моем лице, хоть в груди кольнуло от того, что тема эта была с некоторых пор болезненной и запретной. Я уставился на Вертинского, молча слушая и стараясь не выдать свои эмоции. Постоянная привычка контролировать свои чувства не давала осечек, и в этот раз, как и в любой другой, маска невозмутимости на лице закрыла истинные мысли от окружающих, как щитом.

– Зачем? – только и спросил своего помощника.

– Затем, что ненадежный ты. – Пояснил Дима, а я усмехнулся. – Семейные выглядят более стабильными, им доверяют больше. А нам нужно, чтобы тебе верили и доверяли.

Я задумался. С одной стороны, связывать себя узами брака желания не было, с другой – Вертинский фигню не посоветует, он много раз выручал меня, и сомневаться в правильности придуманных им ходов у меня повода не было. Устало выдохнул воздух из легких, опустил глаза, разглядывая свои пальцы и раздумывая над предложением.

– Ну, хорошо. – Сказал, выдыхая. – Выбери мне кого-нибудь, обсудим.

– В этом-то и проблема, – загундосил Дима. – Нужна такая, чтоб вызывала восторг и доверие. Красивая и умная, а еще, она должна быть сговорчивой, делать то, что ей скажут и не задавать вопросов.

М-да, вопрос непростой. Но есть у меня такая на примете. Досье на Елену Молотову уже лежало в папке на столе. Дама в золотом с того приема, как раз годится для роли жены будущего мэра.

– Я займусь этим вопросом, – сказал Вертинскому. – Когда нужно сыграть свадьбу?

– До нового года. – Ошарашил Вертинский, но на моем лице не дрогнул ни один мускул. – Времени совсем мало, как понимаешь.

Да, времени совсем мало. Но мне приходилось решать задачи намного сложнее, и в более сжатые сроки.

– А что там с коттеджным поселком? – перевожу тему на текущий проект. Идея постройки коттеджного поселка пришла в голову, когда мне неожиданно удачно удалось заполучить в собственность большой участок земли. Когда-то давно я сам занимался строительством, теперь знаю, что проще и быстрее найти подрядчика, а самому сосредоточиться на рекламе и продажах.

Вертинский быстро меняет тему на более насущную, хотя, после того, как мы направили ресурсы на раскачку моего имиджа, стало понятно, что нет ничего более насущного для политика, чем репутация. Еще около часа мы обсуждаем проект, а потом Вертинский уходит, предусмотрительно прикрыв за собою двери.

Я достаю папку с биографией девушки в золотом платье. Молотова Елена Алексеевна. Читаю – ничего особенного, самая обычная история заурядного гражданина, не заморавшего себя перед законом и общественностью. Владеет строительной компанией совместно с Павлом Димитровым. Я помню его, пару раз пересекались на разных приемах, тот еще пижон. Бизнес – это хорошо, умная, значит, женщина, глупая в строительстве бы долго не протянула. Да и сфера деятельности полезная, наше сотрудничество может оказаться очень плодотворным.

Долго не раздумываю, и так понятно, что на роль жены она вполне сгодится. Говорю секретарю заказать роскошный букет и сделать доставку по ее домашнему адресу. Если нужно обзавестись женой до нового года, то времени затягивать решение этого вопроса нет.

Вечером я еду к дому девушки. Она плавно выходит из подъезда, а я наблюдаю за ней, подмечая каждую деталь, каждый жест и взгляд. Да, она будет отлично выглядеть под объективом телекамер. И, конечно, всем должна понравиться. А значит, с рейтингами все будет так, как надо. Открываю заднюю дверь, когда она подходит к машине и пытается заглянуть сквозь тонированные стекла.

– Прошу, – приглашаю ее в салон. Она робко садится рядом со мной. Мне нравится ее нерешительность, в ней нет такой модной сейчас среди женщин раскованности, граничащей с развязностью.

– В черном вы не менее прекрасны, чем в золотом, – говорю тихо, разглядывая ее облик с головы до ног. Она невероятно красива, настолько, что кажется какой-то кукольной и немного нереальной.

– Благодарю, – отвечает, скромно опустив взгляд. Скромность – это хорошо. Если будет послушной, будет жить в шоколаде.

Эта девушка оправдала мои надежды. Она не упрямилась, не играла в самостоятельность. Словно пластилин в моих руках, она позволяла кормить себя из ложечки, когда мы сидели в ресторане. А значит, она легко справиться с теми обязанностями, которые ей предстоят. Жизнь политика проходит на виду, и эта картинка должна быть красивой. А Лена на роль антуража в картинке благополучной семьи подходила, как никто другой.

Я успел обдумать и взвесить решение сделать ее своей женой. И эта идея нравилась мне все больше. Знаю, что счастливой семейной жизни у нас не выйдет, но помочь друг другу мы можем. Она тоже в накладе не останется, я никогда не обижаю тех, кто помог мне когда-то. Если бы к нашему союзу еще прибавить чувства, то это была бы просто идеальная семья.

Когда мы в машине, возвращаемся к ее дому, она скромно отворачивается, выбираясь из салона. Понятно, что на первом свидании она не станет прыгать на шею. Но и времени на все условности у меня нет. Поэтому схватил ее за локоть и рванул на себя, впиваясь в губы. Ничего не шевельнулось в душе и в штанах во время этого поцелуя. Механический акт, в котором вроде бы все сделано правильно, да только как-то пусто.