– Илья, зайди! Срочно! – бросил он в трубку и, нажав отбой, вновь обратился к троице: – Ладно, свободны. Идите, мне надо подумать. Указания получите позже.

  – Принято, – буркнул Китаец, и вся группа незамедлительно удалилась.

  "Проклятье! – думал Кафтырёв, бегая по кабинету из угла в угол, словно тигр по клетке. – Неужели опять она?! Воровка чёрной воды и убийца разбуженных спящих? Один раз я уже прижал её, отобрал обратно то, что она из стражей выкачала, но эта чёртова кукла всё никак не уймётся! Снова палки в колёса вставляет! И на этот раз появилась не во сне и не между реальностями, а прямо здесь, рядом, как существующий человек из плоти и крови! Кто же она такая? В контактах Морозова её не было, однако с "лампочками" она однозначно связана, раз бросилась на помощь Лазаревой..."

  Дверь кабинета открылась, и на пороге возник Десятов.

  – Роман Филиппович?

  – Входи, входи, и дверь за собой закрой. – Кафтырёв снова сел за стол, но Илье стула не предложил, и тот остался стоять. – Ты в курсе, почему Вики Лазаревой тут до сих пор нет?

  – Нет, – Десятов выглядел растерянным, но доктор не торопился сам отвечать на свой вопрос и выжидающе смотрел на Илью, понуждая оправдываться, хоть он и не понимал почему: – Я свою часть задания выполнил! Засёк, что она "лампочка", всё, как вы нам объясняли... Определённая конфигурация, я нашёл её среди тех стай пятен, что видел, – у Лазаревой она точно присутствовала, и об этом я сразу же сообщил вам...

  – Лазарева была одна, когда ты её стаи пятен рассматривал?

  – Да, одна... Это было утром. Я подъехал к её дому и стал смотреть, кто входит и выходит из подъезда. Мне повезло: долго ждать не пришлось. Прошло всего-то минут двадцать, как она вышла. Я сразу опознал её по фотографии и проследил до магазина. Там подобрался ближе и тогда увидел стаю нужной конфигурации.

  – А Лазарева? Лазарева тебя видела?

  – Возможно, – чуть подумав, ответил Илья. – Она... да, она посмотрела в мою сторону, но я сразу же повернулся спиной и быстро вышел из магазина. Потом позвонил вам.

  – И рядом с ней ты никого не заметил.

  – Нет, ну так вообще, народу в магазине толкалось прилично, но Лазарева ходила туда одна, точно! А что случилось-то?

  – Кто-то отбил её у Китайца.

  – Отбил? Кто?!

  – Вот это я и пытаюсь понять, думал, может, ты кого подозрительного видел.

  – Нет, – покачал головой Десятов.

  – Ну ладно, оставим это. Поговорим лучше о твоём сыне.

  – Что? – голос Ильи сел, взгляд стал настороженным.

  – Ты слышал, – Кафтырёв вздохнул. – Но повторить не трудно: речь идёт о твоём сыне – Косте Десятове. Давно ты его видел?

  – Д-давно, – выдавил Илья. – А что?

  – Надо, чтобы ты его к нам привёл.

  – Зачем?!

  – Хватит придуриваться! – резко бросил доктор. – Способности передаются по наследству, хоть и не каждому – сказал Морозов, при этом он так на тебя смотрел, что мне уже тогда всё стало ясно! Знаю же, из-за чего ты в Центре генотерапии эксперименты проводил и чуть в тюрягу не загремел... Или ты думаешь, я совсем дурак, два и два складывать не умею? – он ухмыльнулся, глядя на растерянное лицо Десятова. – Думал, не догадаюсь, кем твоя мать и младший брат были? Нет, серьёзно? – Кафтырёв в голос расхохотался.

  Илья стоял молча, напряжённо о чём-то размышляя.

  – Приводи его как можно скорее, – оборвав смех, сказал доктор. – Сделаем твоего Костю чернокровым, тогда уровень чёрной воды взлетит до небес.

  – Да с чего вы это взяли? – прошипел Десятов.

  – С того, что он – потенциальная "лампочка".

  – Он не "лампочка", я смотрел!

  – Ага! – наставил на него палец Кафтырёв. – А говорил, что давно не видел, врал, стало быть? – Он недобро прищурился, и Илья почувствовал внутри противную дрожь – напоминание, кто здесь Старший: доктор был сильнее любого из своих подручных, настолько, что мог стереть в чёрный порошок... и всегда напоминал об этом очень конкретно, физически – он это умел!

  – Ничего не врал, просто забыл! – поспешил оправдаться Десятов. – Да, я действительно навещал его на днях, и прекрасно помню все его стаи пятен: Костя точно не "лампочка"!

  – Так в этом же весь и смысл, Илья! – предпочёл не обострять ситуацию доктор. – Ты просто меня невнимательно слушал, я не говорил "лампочка", я сказал: потенциальная "лампочка"! Ключевое слово – потенциальная.

  Десятов нахмурился, не очень понимая, к чему тот клонит.

  – Ты же помнишь, чем кончился посев в "лампочку" Морозова? Семя в нём растворилось! Но твой-то Костик ещё не совсем "лампочка", а только на подходе, соображаешь?

  – И вы думаете, поэтому семя он растворить не сможет?

  – Точно! – Кафтырёв щёлкнул пальцами. – Зато преимущества "лампочки", такие, как легко управляемая, подвижная светуха, остаются при нём. Пусть они пока не проявились, неважно. Они есть, и когда он будет на нашей стороне, способ заставить их работать найдётся, уж поверь! И, возможно, он станет самым мощным чернокровым из всех – ну, кроме Старшего, разумеется, – он мягко улыбнулся, но улыбка быстро сошла, и лицо доктора вновь закаменело: – Или ты хочешь дождаться, когда он станет нашим врагом?

  – Нет, – помотал головой Десятов. – Конечно нет! но...

  – Но что? – всплеснул руками Кафтырёв, так эмоционально, словно и впрямь переживал за его сына, искренне дивясь непонятному упрямству коллеги – в это представление Илья, естественно, не поверил ни на грош, но с другой стороны – определённый резон в словах доктора был. А тот меж тем продолжал: – Мы не позволим твоему Косте встать у нас на пути, потому что заранее переманим на свою сторону и сделаем ему только лучше! Разве ты не хочешь для своего сына лучшей жизни? Не хочешь, чтобы Костя был с нами и стал самой могущественной силой во Вселенной?

  – Я боюсь, семя приживётся неправильно, и с ним случится что-нибудь непоправимое. Бывали ведь и суициды, и сумасшествие, и внезапная смерть...

  – Стоп, стоп, стоп! Когда это было-то, дорогой мой Илья? Ещё до того, как ты спецподготовку свою изобрёл! Ну и? Ты вообще для чего установку свою придумал и с тех пор неустанно совершенствовал? Разве не для таких случаев? Проверили ведь уже – всё отлично работает, чернокровые сразу родятся, сегодня снова посев!

  – Риск всё равно есть. Это же мой сын! И он не находится в депрессии, почва для посева не подготовлена!