– Боря! – радостно вскричала Анна и, выронив сумку, бросилась ему на шею. – Где ты был?!

  Не почувствовав ответного объятия, она отстранилась:

  – Ты чего?

  Лихваткин стоял, словно манекен, опустив руки по швам, выражение лица было таким странным, что на секунду Анне показалось, будто он умер, но кто-то поставил труп стоймя и держит невидимыми нитями, не позволяя свалиться.

  – Чего? – переспросил "труп", и когда губы его разомкнулись, Анну обдало таким холодом – мощным, глубоким, предельным, что она назвала бы его абсолютным нулём космического пространства, если б могла в тот момент думать об определениях. Но она не могла – холод проник в сердце, мозг, лёгкие, заставив Анну покачнуться, выронить ключи, которые она так и сжимала в кулаке, и словно на ходулях отступить назад, не в силах произнести ни слова.

  Не получив ответа, Лихваткин поднял ключи от своей квартиры и ушёл внутрь, оставив Лявис обескуражено пялиться за захлопнувшуюся перед носом дверь. Она простояла так минуты три, пытаясь понять произошедшее, но все мысли куда-то улетучились, только сердце, отмерев от холода, бешено колотилось, отдаваясь в ушах. Наконец до Анны стало медленно доходить, что торчать тут дальше бессмысленно, надо что-то делать, куда-то двигаться...

  Сглотнув, она подняла с пола свою сумку и полезла в самый дальний, застёгнутый на молнию кармашек. О, слава богу! Ключи от её собственной квартиры по-прежнему лежали там. Как хорошо, что, переехав к Лихваткину, она их оттуда не вынула! Звонить в эту дверь, чтобы вновь столкнуться с абсолютным нулём, сейчас было бы просто невыносимо!..

  Господи, да что же случилось?! Где пропадал эти дни Борис и кто, мать его, такое с ним сделал?!

  Летом прошлого года

  Когда они вышли на улицу и направились к машине, Роман увидел, что вокруг полно таких же радужных пятен, как у них с Китайцем, некоторые были ближе, другие дальше, парочки он даже случайно коснулся, и понял, что они тоже принадлежат людям, только незнакомым.

  Пока они ехали в лечебный центр "Компании", Кафтырёв осознал, что светуха – вот и название этим сияющим пятнам придумалось! – есть у каждого человека, и с интересом следил, как они пролетают мимо: разноцветные, текучие, яркие, формой похожие на фигуры людей.

  Когда Роман добрался до рабочего места, других, кроме своей и Китайца, светух там не было, поэтому когда рядом вдруг раздался знакомый голос, доктор подскочил на месте, словно ужаленный.

  – Повязку можно снять, – уверенно заявил Всеволод, и Кафтырёву показалось, что к человеческим интонациям примешивается жуткое завывание того слаженного хора, которым пять дней назад говорила с ним чёрная Крылатая Тьма. Он даже почувствовал тот же ветерок, что касался тогда тела, заставляя кожу покрываться перьями, сейчас, к счастью, они не проклюнулись, и дело ограничилось всего лишь мурашками.

  Роман аккуратно размотал повязку и с трудом разлепил глаза.

  – Чёрт! – ругнулся он и снова зажмурился. – Какой яркий свет... я отвык!

  – Ничего, – с тем же жутким призвуком в голосе сказал Всеволод и дунул Роману в глаз, окатив "перьевыми" мурашками.

  – Можно ещё плюнуть! – хохотнул Китаец. – Старинное лечение от всех глазных болезней.

  – А к тебе у меня есть поручение, иди-ка сюда! – отходя в сторону, позвал Всеволод.

  Пока он выдавал подчинённому инструкции, Роман постепенно привык к свету и потихоньку приоткрыл веки. Новый глаз видел преотлично, возможно, даже лучше прежнего, ни боли, ни других неприятных ощущений не чувствовалось. Радужные двойники его и Китайца никуда не делись, но сильно померкли и отошли на второй план, давая возможность их игнорировать и спокойно пользоваться обычным зрением. Только у Всеволода игнорировать было нечего – светуха у него отсутствовала, что крайне заинтересовало Кафтырёва. Сразу вспомнились слова ассистента про фальшивую личность в генномодифицированном теле... И этот новый голос – с призвуком хора Крылатой Тьмы! – как бы понять, что он значит?! Хотя одно Роман и так уже чувствовал... нет, знал, причём наверняка: Всеволод стал ещё сильнее и опаснее, чем раньше.

  Отправив Китайца заниматься делами, тот обратился к доктору:

  – Ты помнишь этих парней?

  Он показал фото на телефоне.

  – Вот этому, я помню, вывих плеча вправлял, а этот... нет, его я не лечил и не осматривал, хотя лицо вроде знакомое...

  – Они приходили сюда вместе, просто второй не был пострадавшим.

  – А, да! – кивнул Роман. – Точно, вспомнил теперь.

  – Несколько дней назад они выполняли задание по зачистке ателье.

  – Зачистка ателье?! – Кафтырёв уже притерпелся к подвыванию хора в голосе Всеволода и почти перестал его замечать, зато взгляд, которым тот его наградил в ответ на так глупо прорвавшееся изумление, прошиб до печёнок. – В смысле... я не... – Роман вспотел. – В общем, ателье так ателье, мне без разницы!

  – Эти двое погибли во время проведения операции и нам надо понять отчего. – "Нам" – безотчётно отметил про себя Кафтырёв, а Всеволод меж тем продолжал: – Их тела уже здесь, в подвальном холодильнике, – изъяли из судебно-медицинского морга ещё до экспертизы.

  "Не застрелены, не зарезаны, и по голове дубиной, видимо, тоже не получали, иначе причина смерти была бы очевидна! – соображал Роман. – Что же такое могло с ними случиться – да ещё и в ателье?! – чтобы понадобилось красть тела у СМЭ?"

  Вслух он лишь сухо спросил:

  – Я должен сделать вскрытие?

  – Делай, что хочешь, – обронил Всеволод, роясь в своём смартфоне. Потом поднял холодный взгляд на Кафтырёва: – Только выясни, отчего они умерли. И как можно быстрее! Ясно?

  – Абсолютно! – кивнул Роман.

*

  Целую неделю Анна всячески пыталась связаться с Лихваткиным, но так и не смогла: сам он ей не звонил и не писал, а её сообщения и вызовы упорно игнорировал.

  "Компания" всегда платила за выполненные задания, а заданиями ведал Борис, поэтому теперь, когда он так неожиданно от неё отрёкся, доход Анны резко снизился. Хорошо ещё, из фитнес центра не попёрли – во всяком случае, пока! – а то жить стало бы и вовсе не на что. Чтобы не растерять клиентов, работать приходилось помногу, поэтому бегать за Борисом целыми днями было некогда, однако она постоянно о нём думала и, спустя неделю, вдруг обнаружила интересную вещь.

  Во время последней встречи с Борисом, он произнёс всего одно слово, но и этого хватило, чтобы холод пронизал всё её существо. Что-то ледяное вырвалось из его рта, проникло Анне в самое сердце и, свернувшись маленьким тугим клубочком, поселилось там навсегда. Она чувствовала его постоянно, стоило только вспомнить Лихваткина, и в итоге научилась раскручивать клубочек в тончайшую нить, которая сразу же стремилась дотянуться до породившего его источника, а значит... – значит, отныне Анна всегда могла отыскать Бориса!