Расчёт оказался верным, и Лихваткин стал иногда брать Лявис на задания "Компании", не слишком, по его мнению, опасные.

  Однако порой беда приходит, откуда не ждёшь: во время одной такой, вроде бы спокойной, вылазки Анна, повинуясь обострившемуся чутью, закрыла Бориса от выстрела. Лихваткин и не предполагал, что, неподалёку от места встречи с опасным, но в принципе готовым на переговоры человеком, будет прятаться ещё один с мощным охотничьим арбалетом и слабыми нервами. Ещё меньше он ждал такой реакции от напарницы: не понимал, как она вообще узнала про выстрел. Объяснить этого она и сама не могла, просто кинулась под стрелу, заслонив возлюбленного собственным телом. Анна упала с пробитой грудью и наверняка умерла бы, не добейся Лихваткин применения новейшей экспериментальной супертерапии, которая сотворила настоящее чудо.

  – Такую помощь "Компания" оказывает лишь исключительно нужным людям, но я сумел убедить руководство, что ты нужна мне живой, иначе не разобраться в твоих связях с нашими врагами, – сказал он ей потом, когда она очнулась в какой-то подпольной больнице.

  – Мои связи с врагами?! – вспыхнула Анна. – Ты что, спятил?

  – Нет, – спокойно ответил он. – Но я хотел, чтобы ты выжила. А заодно и выяснить, как ты узнала про арбалетчика.

  – Да не знала я про этого чёртова арбалетчика! Не знала! Это было... как будто что-то в воздухе, и я... – тут она закашлялась, и сквозь бинты проступила кровь.

  – Доктор! – крикнул Борис. – Сюда!

  – Меня давно мучило предчувствие, – сдавленно пояснила она, пока доктор менял ей повязку. – Я не сказала, потому что ты бы меня просто высмеял.

  – Ладно, лежи спокойно, не мешай доктору.

  – Ничего, – сказал тот. – Кровотечение не опасное. Терапия прошла успешно, так что не страшно.

  – А эту терапию тоже вы проводили? – поинтересовалась Анна.

  – Нет, – ей показалось, вопрос доктора смутил. – Это... совсем в другом месте делалось.

  – Не в больнице! – кивнула пациентка.

  – С чего ты взяла? – прищурился Лихваткин.

  – Меня преследуют странные воспоминания, – ответила Анна. – Будто я лежу в лесу, в какой-то яме, а в груди у меня ковыряется чёрным клювом огромное существо с сине-красным, горящим газовым факелом, глазом. И крылья, ещё были крылья! Они колыхались... как полотнища, я не видела их краёв – они простирались в бесконечность, безмерные и чёрные, словно существо это – сама Тьма...

  Доктор с грохотом уронил ножницы, которыми обрезал бинт.

  – Извините, – пробормотал он и, бросив на пациентку быстрый любопытный взгляд, тут же попытался скрыть свой интерес.

  – Всего лишь кошмары! – улыбнулся на это Борис. – Что, в общем-то, не удивительно. Это, знаешь ли, не какая-то там игрушка для развлечения: стреляли из мощного профессионального арбалета! Ранение было крайне тяжёлое.

  – Но я жива, значит, кто-то меня залатал, – констатировала Анна, наблюдая, как, закончив с перевязкой, доктор взял шприц. – Интересно кто? – Она посмотрела на Лихваткина – тот поднял бровь, как бы спрашивая причину этого интереса. – Спасибо сказать хочу!

  – Руководство "Компании" не переваривает излишне любопытных, – сбросив улыбку, ответил Борис. – А спасибо я сказал уже, не волнуйся.

  Погладив её по щеке, он уставился на застывшего со шприцем в руках доктора – пристально, изучающе. Тот сразу же очнулся от ступора, быстро набрал лекарство и сделал Анне укол.

  Веки мгновенно отяжелели, глаза закрылись, и она уснула, а проснулась уже у Бориса дома, где и отлёживалась, пока окончательно не выздоровела. Кошмары про Крылатую Тьму снились ещё долго, и когда Анна рассматривала оставшийся на груди рубец и вспоминала выстрел, возникало навязчивое ощущение, что стрела пробила ей сердце. Но как же тогда она выжила – разве такое возможно?! – вопрос так и остался без ответа – Борис её чудесное исцеление обсуждать не желал, а доктор, похоже, просто боялся.

  А позже, когда физическая боль и слабость окончательно отступили, Анна обнаружила, что приобрела странную дополнительную чувствительность: вот подходит она к человеку, а из груди будто невидимое щупальце протягивается и касается чего-то такого же незримого, но при этом холодного, тёплого или даже горячего. Это походило на смесь потоков разной температуры – они двигались, переливались, составляя привязанный к телу сгусток, и при прощупывании отдавались в груди лёгкой дрожью. Со временем Анна приноровилась чувствовать их даже на большом расстоянии, причём ни стены, ни какие-то другие предметы ей не мешали. Так что, можно сказать, она стала видеть людей сквозь стены – не как они выглядят, конечно, только их присутствие, но и этого хватало, чтобы значительно расширить её возможности: теперь никто не мог подкрасться к ней незаметно, и она знала, кто куда направляется, даже если стояла спиной. Исключение составлял только Борис. Его тепловой тени Анна не чувствовала, сколько ни старалась, и это обескураживало, ведь такие образования имелись у всех! Кто же он, её загадочный возлюбленный? А может, он просто умеет как-то прятать свою теплотень?..

  Но спросить об этом Анне так и не удалось: сначала не знала, как подступиться к такому разговору, а потом Борис вдруг на несколько дней пропал.

  Нет, бывало, конечно, что он исчезал куда-то и не подходил к телефону, но не больше, чем на несколько часов, максимум, на половину суток, и потом всегда перезванивал. А тут – прошло уже три дня, и Анна сто раз набирала его номер, но трубка, как заколдованная, бубнила: "Аппарат абонента выключен...", чего раньше никогда не случалось, ведь у Лихваткина были в подчинении люди, с которыми требовалось постоянно оставаться на связи, не говоря уже о руководстве "Компании"! Или, может, с руководством он как-то по-другому общается? – вдруг подумала Анна, вспомнив, что при ней Борис ни разу не созванивался и не списывался с начальством, всё только с подчинёнными...

  А подчинённые, кстати, тоже понятия не имели, куда он делся, даже те, кому он оставил конкретные поручения. Сотрудники интернет-магазина, которым Борис руководил для прикрытия, огорошили её, заявив, что начальник сейчас в отпуске. Обзвонив всех, кого можно, но так и не узнав, куда делся её возлюбленный, Анна решила поговорить с врачом, который следил за её здоровьем после ранения и дал ей свой личный номер на случай непредвиденных осложнений. Тогда, во время перевязки, он вёл себя странновато, будто знал или подозревал что-то... надо бы выяснить, что именно? Но когда Лявис позвонила, оказалось, что телефон доктора тоже выключен.

  Нет, это просто наваждение какое-то! – злилась она, отправляясь в фитнес-центр: снова подводить клиентов, когда они и так наверстывали пропущенные по её болезни занятия, – значило совсем лишиться работы.

  А после трудового дня Лявис, вернувшись в квартиру Лихваткина, вдруг обнаружила, что он там! Едва достала ключи, как Борис сам открыл дверь и вышел на лестничную клетку.