– Простите! – от волнения восклицаю я на русском. – То есть сорри, – поправляюсь я, опознав в нем чистокровного англичанина – с узким породистым лицом, бледной кожей, голубыми глазами и светлыми ресницами. На миг мне даже показалось, что передо мной – старший из принцев, но потом я поняла, что ошиблась. Ведь принцу уже под сорок. А парень, стоящий передо мной, выглядит лет на двадцать пять, и даже симпатичнее. Его элегантное серое кашемировое пальто расстегнуто, и сейчас по самому пальто и по белому пуловеру под ним расплывается пятно от моего кофе. Я мысленно сжимаюсь, готовая услышать в ответ брань.

Но он только улыбается, глядя мне в глаза, и с невозмутимым видом произносит:

– Полагаю, я должен вам чашку кофе.

Мне кажется, что я ослышалась. Да любой русский парень меня бы на его месте обматерил! А англичанин галантно представляется:

– Уильям.

Как будто я только что не облила его кофе посреди улицы, а мы встретились на светском рауте у английской королевы!

– Джейн, – я называю имя, которым привыкла представляться здесь.

Мое полное имя – Евгения – по-английски произносится Юджини, и я оставляю его для официальных документов.

– Очень приятно, Джейн, – он чуть склоняет голову набок, изучая меня. А я – его прическу. Волосы у него светлые, слегка волнистые и идеально уложенные. – Вы ведь не из Англии?

– Я из России, – отвечаю с вызовом, уже заранее готовая к вопросам про медведей на улицах Москвы.

Но англичанин, не сводя с меня пристального взгляда, спрашивает о другом:

– И что вас привело в Оксфорд, Джейн?

– Любовь к английской литературе, – честно отвечаю я.

– Давайте обсудим это за чашкой кофе? – предлагает он.

И я соглашаюсь. Не могу же я отказать парню, на которого опрокинула полный бумажный стакан капучино!

– Как романтично! – восхищенно пищит Наташа, когда я вечером по скайпу рассказываю ей о знакомстве с англичанином. – Надо же, Уильям – как старший принц!

– Да тут этих Уильямов, как у нас – Вась!

– Жалко, что ты не Кейт, – продолжает возбужденно чирикать Наташа. – И что тебя мама Катей не назвала?

– Эй! Меня и мое имя устраивает! – осаживаю я подругу.

– А фотку его ты сделала? Покажи! Так интересно!

– Даже в голову не пришло, – разочаровываю я ее.

Наташа вздыхает, но затем продолжает гнуть свое:

– Значит, запал на тебя этот Уильям! Это судьба, Женька! Точно тебе говорю!

– Не выдумывай, Наташ, – я отмахиваюсь. – Может, я его больше никогда и не увижу!

– Но телефон-то он у тебя взял? – не отстает подруга.

– Ну взял, и что с того?

– Сто пудов ты ему в душу запала! – подмигивает Наташа. – Где он еще такую русскую красавицу найдет?

Я смеюсь и накручиваю на палец длинный светло-золотистый локон. Пусть Уильям мне больше не позвонит, я все равно буду вспоминать этот вечер как маленькое приключение.

– А он не из королевской семьи? – интересуется Наташа с придыханием.

– Вряд ли, – я делаю вид, что задумалась. – Короны на нем не было. И белого коня под ним тоже. А то я бы заметила.

– Да ну тебя! – фыркает Наташа. – Судя по тому, что ты его кофе облила, а он тебя в кафе пригласил, он явно джентльмен.

Я улыбаюсь, вспомнив учтивые манеры Уильяма, его безупречное британское произношение. Именно такими я представляла героев романов Джейн Остин и Шарлотты Бронте. Уильям почти ничего не рассказал о своей семье, только о том, что преподает математику в Оксфорде. Но я бы не удивилась, узнав, что он наследник какого-нибудь старинного рода. Во время нашей беседы я все время ловила на себе его заинтересованный взгляд. Я ему явно приглянулась, но также я понимала, что мы люди разного круга. Наверное, ему было забавно пообщаться со мной как с иностранкой из далекой снежной России. Но я не ждала продолжения знакомства и удивилась, когда на прощание он записал мой номер телефона. Должно быть, воспитание не позволяло ему проститься со мной иначе.

А еще сильнее я удивилась, когда на следующий день Уильям мне позвонил и предложил прогуляться. Мы шли по улочкам мимо исторических зданий университета, где я ходила не раз, и он рассказывал интересные факты об Оксфорде, о которых я раньше не знала.

О том, что Оксфордский замок раньше использовался как тюрьма, а сейчас в нем музей.

О том, что в колледже Крайст-Черч учились 13 премьер-министров Великобритании. А еще здесь учился, а позже преподавал Льюис Кэролл, а Алиса, с которой он списал героиню своих книг, была одной из дочерей декана колледжа.

О том, что в Мертон-колледже преподавал Толкин и здесь он писал «Властелина колец».

Про писателей Толкина и Кэролла, в отличие от премьер-министров, я знала, но не стала перебивать Уильяма. Он был интересным рассказчиком, а я наслаждалась его британским произношением и чувствовала себя настоящей леди рядом с ним. Тоска, которая была моей спутницей последние полгода, постепенно отпускала, и я понемножку оживала. Тот вечер мы завершили в пабе «The Eagle and Child» – где любили бывать Толкин и Клайв Льюис, придумавший сказочную Нарнию. Я много раз проходила мимо этого небольшого трехэтажного здания с кремовым фасадом, но не знала его историю.

Потом Уильям пригласил меня на мюзикл в Лондон, позже показал мне Букингемский дворец и Тауэр. На Тауэрском мосту мы впервые сделали совместное селфи – Уильям сам предложил, и я в тот же день отправила фотку изнемогающей от любопытства Наташке. Подруга еще раньше просила меня скинуть ей фото с Уильямом или хотя бы ссылку на его страничку в Интернете. Но у Уильяма не было Инстаграма и Фейсбука, еще в начале нашего знакомства он сказал, что у него нет времени на соцсети.

Подружка сразу же перезвонила и, захлебываясь от восторга, заявила, что мы офигенно красивая пара. Даже лучше, чем принц Уильям и Кейт Мидлтон. После разговора с ней я поставила фото с Уильямом заставкой на телефон. Мы правда эффектно смотрелись вместе – оба светловолосые и голубоглазые, примерно одного роста.

Впервые с приезда в Англию я не чувствовала себя одинокой и стала выбираться из своей скорлупы. Уильям знакомил меня с английской кухней и достопримечательностями, расспрашивал о жизни в России, но почти ничего не рассказывал о себе и своей семье. При этом Уильям совершенно не стеснялся меня. Мы гуляли в публичных местах, часто встречали его знакомых или коллег по Оксфорду, и он охотно знакомил меня с ними. Правда, моего статуса никак не обозначал – просто «Джейн из России».

Мне льстило его внимание и то, как он терпелив со мной, когда я не всегда могла его понять или выразить свои мысли. Все-таки мой английский не был таким же свободным, как у носителей языка. И наши встречи я воспринимала еще и как повод попрактиковаться в разговорном английском. По моей просьбе Уильям поправлял меня, если я делала ошибки в речи, был всегда дружелюбен, учтив и деликатен. С Уильямом я больше не чувствовала себя одинокой. Впервые за долгое время я была кому-то нужна.

В середине января я шла на занятия, когда мое внимание привлек один парень. Судя по потерянному виду – новичок. Он стоял среди спешащих студентов и велосипедистов, пялился то в телефон, то по сторонам, не зная, куда идти дальше. Точно так же в первый день в Оксфорде потерялась я, и никто не пришел мне на помощь, а спросить я стеснялась…

– Привет! Помочь? – Я подхожу к нему, обратившись по-английски.

Парень смотрит на меня настороженно и надменно. Мажор – одет с иголочки, взгляд наглый, светлая челка зачесана наверх. Англичане такие прически не носят.

– Ты русский? – догадываюсь я, переходя на родной язык.

– Где тут?.. – Он ищет свой колледж, и я вызываюсь его проводить.

– Пойдем, мне как раз по пути.

За четыре месяца я неплохо освоилась в Оксфорде и уже могла бы проводить экскурсии. Особенно после прогулок с Уильямом.

Парень молча следует за мной, не спеша завести разговор или представиться.