– Простите, – бормочу я, отодвигая чашку. – Можно мне посетить дамскую комнату?

Кэролайн объясняет, куда пройти, и я быстро выхожу из зала, стараясь не сорваться на бег и боясь, что меня стошнит прямо на роскошные ковры в чайной. Вот будет позор!

В помпезной дамской комнате я умываюсь холодной водой и слегка прихожу в себя. Из зеркала на меня смотрит мое измученное бледное отражение, а вовсе не счастливая невеста, какой мне положено быть. Вот сейчас вернусь к Кэролайн и скажу ей все начистоту. Мне нравится Уильям, но замуж мне слишком рано. Поэтому никаких примерок у Дайаны и уроков этикета у леди Маргарет!

Полная решимости, я вхожу в чайную и сажусь за столик к Кэролайн, которая как раз заканчивает телефонный разговор.

– Все в порядке, Джейн? – спрашивает Кэролайн, кладя мобильный на стол.

– Да, – киваю я, чувствуя, как меня охватывает волнение. Чтобы успокоиться, беру чашку и делаю глоток чая.

– Вот и отлично, – светским тоном говорит Кэролайн. – А я как раз позвонила леди Маргарет. Она ждет нас послезавтра в четыре у себя дома.

Я с грохотом ставлю чашку на блюдце и с трудом проглатываю чай, который кажется отравой.

– Я не могу, Кэролайн. Это все не для меня, – слабо бормочу я и умоляюще смотрю на нее, ожидая поддержки.

– Все в порядке, Джейн, – она ласково кивает мне. – Ты просто переволновалась. Неудивительно, столько событий за день.

Она еще что-то говорит, но я ее не слышу. Перед глазами плывет, и последнее, что я вижу – это чашка чая на столе, в которую я падаю, как в черную дыру.

– Нервное перенапряжение, – констатирует доктор, который осматривает меня, когда я прихожу в себя на белых простынях в чужой кровати. Кэролайн стоит у окна и встревоженно прислушивается к нему.

Я с удивлением оглядываю роскошную обстановку – антикварная мебель, бархатные зеленые портьеры. Сначала мне кажется, что Кэролайн отвезла меня к себе домой, но потом понимаю, что нахожусь в номере отеля. Должно быть, меня перенесли сюда из чайной на первом этаже, когда я позорно грохнулась в обморок.

– Что случилось? – слабым голосом спрашиваю я.

– Джейн, милая, ты потеряла сознание, – объясняет Кэролайн, приближаясь к кровати.

Я хочу приподняться, но она делает жест рукой:

– Лежи, тебе нужно отдыхать! Номер оплачен на сутки.

Я растерянно замираю на кровати. В мои планы вовсе не входило ночевать в отеле. Но я чувствую себя настолько слабой и разбитой, что при мысли о том, что придется проделать почти два часа на автомобиле до Оксфорда, мне снова становится дурно.

– Мне завтра с утра на занятия, – слабо бормочу я, а в голове мелькает мысль взять у доктора справку для института. Но в Оксфорде не ведут учет посещений. Хоть вообще на занятия не ходи – главное, экзамены и эссе сдавай. Здесь не контролируют студентов, как в России, и Дэн Громов этим вовсю пользуется, прогуливая занятия. Не представляю, как он собирается сдавать сессию. А мне, пожалуй, и правда лучше остаться в отеле.

Я откидываюсь на подушку, приняв решение. Ничего страшного не сделается, если пропущу один учебный день. К тому же, если выехать из отеля рано, я еще успею на пары, кроме первой.

Кэролайн провожает доктора и возвращается к моей постели.

– Тебе нужно поесть, Джейн, – волнуется она. – Я закажу ужин в номер. Что бы ты хотела?

– Все равно, – бормочу я. И мне снова становится дурно при мысли о ценах в этом отеле.

– Рыбу и чипсы? – предлагает Кэролайн.

Я киваю, решив, что традиционное блюдо не должно стоить слишком дорого.

Пока Кэролайн диктует заказ по стационарному телефону, который стоит на тумбочке у кровати, откуда-то издалека доносится сигнал моего мобильного.

– Я принесу! – Кэролайн машет рукой, чтобы я не вставала, кладет трубку и выходит из спальни, возвращаясь с моей сумочкой.

– Это Уильям, – говорю я, бросив взгляд на экран. Телефон уже перестал звонить, звонок оборвался, и я не знаю, как следует себя вести. Перезвонить Уильяму и рассказать ему обо всем? Или умолчать о том, что я пила чай с его матерью и мне стало плохо?

– Ответь, – мягко советует Кэролайн. – Он же волнуется.

Я перезваниваю Уильяму и слышу его голос – впервые с того дня, как мы были в гостях у его родителей.

– Дженни, я соскучился. Давай увидимся? Если ты не занята…

Приходится признаться, что я в Лондоне, в отеле, с его матерью. Уильям ничего не понимает из моих сбивчивых объяснений, и тогда Кэролайн протягивает руку за телефоном:

– Дай мне его.

Я протягиваю телефон и откидываюсь на подушке, прикрыв глаза. Короткий разговор с Уильямом лишил меня сил. Пусть его мать сама объяснит ему, что случилось. Я особо не вслушиваюсь, но до меня долетают ее отдельные слова:

– Поговорить о свадьбе… Просто переутомилась… Не стоит волноваться…

Кажется, Уильям хочет приехать, но Кэролайн обещает:

– Я сама за ней присмотрю, – и прощается с сыном.

Она возвращается к кровати и кладет телефон на тумбочку. Я не открываю глаз, притворяясь, что задремала. Постояв у изголовья, Кэролайн еле слышно отходит от кровати. И только чуть скрипнувшее кресло у окна сообщает о том, что она не покинула номер, а в самом деле решила остаться, как любящая мать у постели больной дочери. От этой мысли мне вдруг становится тепло и уютно, а если не открывать глаз и не смотреть на Кэролайн, можно представить, что рядом со мной и правда мама… Додумать эту мысль я не успеваю – проваливаюсь в сон.

Не знаю, как долго я проспала, но, когда открываю глаза, в спальне уже темно. Кэролайн все так же сидит в кресле у окна, я вижу только темный силуэт и удивляюсь: она что, собирается провести так всю ночь? Хочу ее окликнуть, но не решаюсь – вдруг она уснула?

Осторожно откидываю одеяло и свешиваю ноги с кровати, ставя их на пушистый ковер. Я полностью одета, даже неудобно, что я лежу на хрустящих белых простынях в джинсах и свитере. Собираюсь подняться, чтобы попить воды и сходить в туалет, но мне не дают. Тень отделяется с кресла и нависает надо мной.

– Все в порядке, Кэролайн, – бормочу я. – Я просто хотела попить воды…

– Дженни, – шепчет тень мужским голосом и ловит мою руку.

– Уильям? – удивляюсь я, вглядываясь в темноту, и не могу понять, не брежу ли я.

Уильям взволнованно сжимает мою руку, и я чувствую знакомый прохладный аромат его парфюма с нотками лимона и бергамота. Выходит, он и в самом деле тут, это не сон.

– Тебе лучше? – спрашивает он.

– Да, – я киваю и чувствую, как голова снова идет кругом. Я ведь так и не успела поесть, прежде чем заснула.

– Тебе принести воды? Или заварить чаю?

Я вспоминаю крепкий чай, который пила с его матерью, и вздрагиваю.

– Лучше воды!

– Сейчас. Ты не против, если я включу ночник?

Уильям зажигает лампу с абажуром на тумбочке у кровати, и в ее приглушенном свете я наконец вижу его лицо – красивое, встревоженное и уставшее.

– Зачем ты приехал? – вырывается у меня.

От него не было ни слуху ни духу почти неделю, с тех пор как мы побывали в гостях у его родителей. А теперь он срывается в Лондон по первому звонку!

– Я волновался о тебе.

– Я думала, ты меня бросил, – вырывается у меня, и от этих слов на губах становится горько.

Сейчас, когда Уильям стоит рядом со мной, я понимаю, что успела привязаться к нему, и мне было бы больно его потерять. Если это не любовь, тогда что?

– Да ты что, Дженни, – виновато бормочет он. – Просто рабочая неделя выдалась напряженная. Каждый вечер хотел тебе позвонить, но приходил уже поздно и не стал тебя беспокоить…

– Мог хотя бы эсэмэс написать, – упрекаю я.

Уильям на миг застывает. Наверное, будь я английской девушкой, мне стоило бы принять его объяснения и не выдать укора, но я так не могу. Я хочу знать, что между нами происходит. Почему Уильям избегает меня, а потом его мать тащит меня в свадебный салон и заказывает мне подвенечное платье.