Потерявший ориентацию в пространстве мужчина промычал что-то невнятное, но всунув сигарету в рот, таки облокотился на хилое плечико пасынка. Вести взрослого и не контролирующего своё тело пьяницу, не вошедшему в силу юнцу, было непросто. Постоянно заваливаясь и мотаясь от стены к стене, всё-таки дошли. Переставший соображать отчим сам упал на кровать. Повернулся набок, затем последний раз затянулся, устало откинул руку и вырубился.
Малёк вытащил из обессилевших пальцев ещё дымящийся окурок и затушил его в цветочном горшке. Альберто уже раскатывал громы храпа. В школе мальчик слышал истории, когда взрослые мужчины отлавливают детей и насилуют. Их называют педофилами и, поймав, сажают в тюрьмы. Надолго. Насколько точно Малёк не знал, но был уверен, что подрасти за это время, успеет. Стянул с отчима джинсы и трусы, тот не сопротивлялся, а даже, наоборот, был рад избавиться от стесняющих сон предметов одежды. Сердце бешено колотилось: только бы не проснулся. Выждав пару минут, стянул трусы и с себя. Подлез под тяжёлую руку. Затаился. Близость немытого тела и источаемые им пары некачественного алкоголя вызывали тошноту, однако отменять план из-за этого он был не намерен. Минут сорок спустя, послышался шорох на кухне. Мать начала приходить в себя и искала либо сигареты, либо выпивку.
– Мама! – громко прокричал мальчик.
Отчим недовольно пробормотал:
– Чё такое?
Малёк набрал побольше воздуха в лёгкие и заново позвал мать.
На этот раз Альберто приподнял одно веко. Несколько секунд силился понять, что происходит. А догадавшись, распахнул возмущённые глаза и попытался вскочить с кровати. Количество выпитого сделало вес собственного тела неподъёмным. Дабы сожительница не пришла на зов сына, поджал Малька под себя и закрыл ему ладонью рот. Мальчик стал извиваться, пытаясь вызволиться из рук отчима, но тот так ловко его заблокировал, что вырваться было невозможно. Всё-таки ухитрившись укусить агрессора за ладонь, тут же почувствовал солёный вкус крови. Но, казалось, противник не отреагировал на боль и только сильнее вжал грубую ладонь в лицо Малька.
– Что здесь происходит? – истерично прокричала вошедшая в комнату сына мать.
Альберто не выпустил, подставившего его, мальчишку. Но через секунду Малёк почувствовал мешавшую ему дышать тяжесть. Тело отчима обмякло. Из рук женщины выпала увесистая статуэтка в виде дельфина. Покачиваясь, она смотрела на шокирующую сцену. Немного протрезвев от увиденного, стащила с сына оглушённого негодяя.
Малёк прижал колени к подбородку и громко разревелся. Его тело дрожало от нервного потрясения и, давясь рыданиями, мальчик никак не мог сделать полноценный вдох, думая о том, что бы случилось, войди мать в комнату позже.
С того дня Альберто больше не появлялся в их жизни. Когда он очнулся, женщина пригрозила полицией и выставила сожителя за дверь. Малёк ликовал, восхищаясь находчивостью своего плана, хоть и предпочёл бы, чтобы гнусный пьяница гнил в тюрьме. Вероятно, разочаровавшись в любви, мать больше не заводила долгосрочных романов. Тем не менее, продолжила много пить и стала уходить по ночам на заработки.
Вскоре пришлось продать большую квартиру в престижном районе, и переехать в крохотное жилище на самой окраине города. Мальчик перешёл в другую школу и нашёл там верного друга. Гийом был из небогатой, но очень дружной семьи. Только с ним Малёк мог поделиться своими переживаниями, надеждами и планами на будущее. Как-то даже решил рассказать другу про вечно пьяную мать и свои подозрения о том, как та зарабатывает по ночам. На что его друг ответил:
– А ты старайся видеть мать реже. После школы мы можем делать уроки у меня дома, потом гулять. А когда ты будешь возвращаться к себе, она будет уходить на работу.
– Гиги, ты очень хороший друг, – вздохнул Малёк, – но я не могу почти поселиться у тебя. Боюсь, это не понравится твоим родителям.
Гийом было хотел заверить друга, что на днях родители ему сами это предложили, но вовремя осёкся, – «Лучше пусть продолжает заблуждаться и верить, будто окружающие не знают, что его мать проститутка». Вслух же произнёс:
– Мои родители тебя очень любят, и я уверен, будут только рады. Но я обещаю поговорить с ними сегодня. А завтра, честно расскажу тебе, что они ответили. Идёт?
– Идёт! – согласился Малёк и дал пять по застывшей в воздухе ладони друга.
С тех пор Малёк стал проводить почти всё свободное время у Гийома, а домой возвращался только переночевать. После школы друзья вместе занимались, помогая друг другу в тех предметах, которые им лучше давались. Если не было дождя, то шли заниматься на открытую спортивную площадку. Затем садились у реки и поедали приготовленные мамой Гийома сэндвичи. По воскресеньям Малёк с семьёй друга посещал церковные мессы, и после все вместе обедали в опрятном доме добросердечной семьи.
Родители Гийома были очень участливы к Мальку. Никогда не задавали вопросов, касающихся его матери. Всегда с радостью его встречали и, несмотря на их скромные доходы, умудрялись иногда делать ему подарки. Обычно это была одежда или обувь, с которой у Малька были постоянные проблемы. Рос мальчик быстро, а допроситься у матери денег на ботинки, которые не жмут, или тёплую куртку, было сложно.
Когда Мальку исполнилось шестнадцать лет, мать даже забыла про его день рождения. Но он не удивился. Уже давно юноша начал находить дома шприцы и догадался, что мать пристрастилась к наркотикам. Из дома постепенно начали пропадать ценные вещи. Женщина даже продала бронзового дельфина, так удачно приземлившегося на Альберто не убив, а лишь оглушив его. Впрочем, с такой матерью ещё вопрос: не лучше ли было, если бы на голову пришлась не плоская подставка от статуэтки, а заострённый носик морского млекопитающего? Так или иначе, утрата этого предмета вывела Малька из себя, и он впервые устроил матери скандал, припомнив ей тот случай.
– Ты сам его соблазнил, паршивец! Из-за тебя вся моя жизнь пошла наперекосяк! – плюясь слюнями, визжала мать.
– Как ты можешь! Я же твой сын!
– Ты спиногрыз, давно должен мать обеспечивать! А всё ходишь непонятно где! – упрекала его женщина.
– Мне только исполнилось шестнадцать, как… – но Малёк не успел закончить. Мать схватила со стола грязную тарелку и, швырнув в него, проорала:
– Иди продавай свою сладкую задницу! Тебе-то платить будут побольше, чем мне.
Малёк сумел увернуться от тарелки и, идя на мать, процедил сквозь зубы:
– Лучше бы это ты сдохла, а отец остался жив!
Она не смогла ему ответить, потому что сын схватил её за горло и начал душить. Малёк сжимал пальцы и получал настоящее наслаждение, видя, как у матери выпучились глаза, на лбу вздулась вена, а вечно бледное лицо приобрело причудливый сине-малиновый оттенок. В голове душителя побежали мысли, что будет дальше: исправительное учреждение для несовершеннолетних, или бросить её здесь и бежать? Денег для побега у него не было, а в тюрьму не хотелось. Тем более у него уже был план, и нужно было только дождаться совершеннолетия. Малёк разжал пальцы и с презрением глядя на мать тихо промолвил:
– Ты и сама скоро сдохнешь, не хочу руки марать.
Женщина схватилась за своё горло и с ненавистью прохрипела:
– Сукин ты сын!
– А вот это ты точно подметила, – ровным тоном ответил подросток и направился в свою комнату.
В шкафу была спрятана шкатулка отца, с памятными вещами, принадлежащими его предкам. Юноша дотянулся до самой верхней полки и достал лакированную коробочку. Всё было на месте: медальон-тайник с чёрно-белым фото бабушки, её же кружевные перчатки, медаль освобождённой Франции, принадлежащая деду, и водонепроницаемый конверт с письмом прабабушки. Малёк с облегчением вздохнул и поставил шкатулку на место. «Может лучше спрятать её у Гиги? – задал он себе вопрос. – Нет, после сегодняшнего происшествия мать побоится лезть в мои вещи».
Через несколько месяцев Малёк снова проверил содержимое ларца памяти (так отец называл лакированную коробочку). К счастью, мать ничего не трогала. «Видимо, забыла про неё. Или в ней всё же осталось что-то от человека», – размышлял он. Однако когда в следующий раз решил открыть шкатулку, нашёл там только кружевные перчатки цвета слоновой кости и письмо прабабушки. Серебряный медальон и награда Второй мировой войны его деда – исчезли.
