ГЛАВА 3

 Ведьминский обряд

Стоило Анжеле притулить свои сумки в уголок, Карина тут же окинула нас взглядом и протянула задумчиво:

– Та-а-к…

Потом, словно что-то вспомнив, щёлкнула пальцами и быстрым пружинистым шагом прошла вдоль рядов вешалок к окну, вскоре вернувшись с небольшой картонной коробкой. Демонстративно отключив свой мобильный, положила его в неё и уставилась в ожидании на нас. Мы с ребятами переглянулись, и тоже, молча достали имеющиеся при себе гаджеты, отключили их и сложили в коробочку.

– Вот и чудненько, – кивнула староста. – А-то мало ли… Одевайтесь, – обратилась к присутствовавшим на обеде. – Я пока это отнесу в подсобку. И не надейтесь, что позволю украдкой куда-то звонить.

Мы с ребятами лишь ещё раз переглянулись, и пожали плечами.

– Ну надо так надо, – произнёс ей вслед Серёга.

– Круто она вас тут застроила, – усмехнулась вновь прибывшая.

– Анжел, мы же решили инсценировать прошлое… – подала голос, дружившая с ней ещё в школьные годы Марьяна.

– Но тогда у нас тоже были мобильники, – напомнила Анжела.

– Да, но список контактов в них явно отличался, – решился вступиться за старосту Серёга.

– И большую часть времени мы точно так же сдавали мобилы воспитателям, – поддержала его я.

– Да ладно вам! – отмахнулась мулатка. – Лучше расскажите, как…

– Тут? – перебила её Марьяна, явно почувствовавшая, что Анжелка опять вот-вот перейдёт границу дозволенных тем для разговоров.

– Ага, – скривилась та, прекрасно понимая, что подруга её просто-напросто заткнула на полуслове.

– Классно! – кратко резюмировала Марьяна. – Нас даже поселили не куда-то, а именно в нашу комнату. Потом увидишь. Слу-у-ушай… А это та, да?! – крутясь вокруг Анжелы и в изумлении ощупывая серовато-песочную удлинённую замшевую куртку на молнии, выдохнула она.

– У бабули на чердаке откопала, – гордо изрекла мулатка. – Она у меня ещё тот Плюшкин, всё хранит.

– Ну а чо, вот и сгодилась заначка, – зубоскаля похвалил предприимчивую бабулю Сергей, на что девушка только фыркнула в ответ.

А я стояла, наблюдала за всеми этими перепалками и с грустью констатировала факт: всё так, да не так, мы стали уже другими. Да, пытаемся вести себя как прежде, вот только выходит как-то не натурально, наиграно. Или мне кажется?

Не-е-ет, Серёга не был таким грубоватым, Анжелка язвочкой ещё той была конечно, но не столь циничной, эти её ухмылочки вообще не клеятся к ситуации, разве что Марьяна осталась прежней, будто её заморозили во времени. Тут же вспомнилось как мы подошли к выделенной нам комнате, когда я только приехала, и оттуда раздавались голоса… И да, это была она. У неё с детства имелась странная привычка разговаривать со всеми предметами окружающей обстановки, стоило остаться наедине с самой собой. При этом она меняла тональности, если ей должен был ответить, например, «стол». Девчонки посмеивались, говоря, что ей надо поступать в театральный и потом идти работать в театр пародии. Марьяна кивала, соглашаясь и даже поступила в театральный, вот только ни росточком, ни выдающейся внешностью, не выделяясь никуда так и не пробилась. Насколько мне известно, она работала теперь при школе – вела тематический кружок.

– Готовы? – раздался из-за спины голос Карины.

Оказалось, она успела вернуться и уже вовсю натягивала куртку, прислушиваясь к нашему разговору. Странно, что никто на её приход не обратил внимания. Ощущение, будто она возникла из неоткуда. И кстати, коль уж речь пошла о внешнем облике, Карина в этом вопросе тоже более чем преуспела: та же причёска с серебристыми прядями ранней седины, даже чудно – неужели так и не стала закрашивать? Как всегда, низенькие полусапожки без каблука, что собственно при нашем с ней росте вполне допустимо, хотя я на работе вынуждена щеголять на шпильках. Облегающее от талии вверх и слегка расклешённое к низу, длинное, почти по щиколотки, чёрное стрейчевое платье, с рукавами в две третьих и неглубоким декольте. Именно такие наряды она и носила в пору наших школьных лет, тем более никакой регламентированной формы в интернате не было, все ходили кто в чём хотел, главное требование было – соблюдение приличий. И куртка… Стильная, коротенькая приталенная косуха из чёрной, конечно же, кожи, с отделкой по рукавам в виде свободно развивающейся при каждом движении кожаной «лапши». В школе у неё была почти такая же, но из ткани, и «лапша» была самопальная.

– Пойдёмте, – кивает предмет моих размышлений, и по старой школьной ещё привычке подхватывает меня под локоток.

Серёга пристроился с другой стороны, Анжела с Марьяной последовали за нами. Со смехом, шутками и прибаутками, как всегда не вписавшись толпой в довольно широкий дверной просвет, вывалились на улицу. Здесь уже вовсю сгущались сумерки, и по сравнению с солнечным днём ощутимо похолодало.

Ничего не объясняя, староста привела нас к игровой площадке с качелями, где отпустив мою руку освободила участок земли от немногочисленных веточек и сосновых шишек.

Ребята стоят, озираются по сторонам, видимо тоже вспоминая всё что было связано с этой площадкой: радость и горе, ссоры и перемирия, первые поцелуи. Всё это было, да. Но лично я, очутившись здесь, сразу припомнила Каринкины ведьминские обряды. Как раз в такое время – на границе сумерек мы порою составляли ей компанию. Она любила пошаманить именно на этом месте, объясняя это тем, что здесь пересекается множество сильных энергетических потоков. А ещё добавляла, что благодаря детской радости во время игр и катания на качелях, а также выплеска эмоций от прогуливающихся по вечерам парочек, тут сформировалось целое энергетическое поле, близость которого столь необходима ведьмам для поддержания своих сил.

– Хватит вам быть такими серьёзными! – не выдержал Серёга. – Скажите: «ЧИ-И-ИЗ»!

– Чиз! – на автомате повторила Марьяна, и покосилась на Анжелку, которая всегда злилась на этот «чиз», воспринимая его как расовую подколку.

– Сы-ы-ыр! – отозвалась та, тут же заулыбавшаяся во все тридцать два зуба, в то время как парень, осознав, что гроза миновала, принялся щёлкать выуженным из-за пазухи просторной куртки довольно габаритным фотоаппаратом.

– Я же просила! – недовольно поджав губы, и даже не смотря в его сторону, едва ли не прошипела Карина.

– А я чего? – сделал невинное лицо парень. – Я ничего! Между прочим, фотик той же модели, что у нас в фотокружке был.

– Да? – слегка приподняв бровь покосилась в его сторону она. – А в памяти на карте что?

– Че-е-ес слово ничего! Вот чем хошь могу поклясться! – тут же выпалил Серёга, делая глаза ни дать ни взять как у кота Гарфилда из мультика.

– Ладно, – махнула рукой староста. – Поясняю один раз, – строго произносит. – Если всё пойдёт как надо, то позднее к этой теме мы вернуться уже не сможем, – добавляет, начиная рисовать на земле какие-то символы.

Захотелось спросить, что значит – «не сможем», но остальные сделали серьёзные моськи и помалкивают. Ну что же, ладно, я тоже не буду выделяться. Играть, так играть. Она всегда любила народ постращать перед обрядом, так что всё идёт по плану.

Обряды… Явление в школьные годы не редкое. Вот только не помню, приводили ли эти пляски с бубном к какому-то результату? А ведь чего мы только не вытворяли! Даже какие-то заклятия на крови! Терпеть не могу вид крови, тогда чуть в обморок помнится не брякнулась. Бр-р-р… Вот прямо как будто только что всё это было, меня аж передёрнуло. И кстати, в акурат перед новым годом в выпускном классе. Состав тоже прежний… Почти прежний… Была ещё Таня. Наша с Каринкой третья подружка. Она вообще была местной, жила поблизости в лесничестве, и как и я, по той же самой причине, бегала в школу из дома. Но… Её нет. Совсем нет. И не вернёшь. Пару лет назад, Танька возвращалась с работы через злополучный лесок, отделяющий наш микрорайон от города, и какие-то уроды, позарившись на кошелёк пырнули её ножом, оставив на попечение убитой горем Таниной матери двоих малолетних сирот.