Я выглядываю на лестничную площадку и вижу оцепление. Среди наших мелькают люди Вернера. Зараза! Вот кто мне первым башку снесет.

Трещит рация куратора, кто-то из штабных технарей докладывает:

– Конвой и объект «Эпсилон» обнаружены на Ладожской улице в торговом центре «Караван».

– Не понял. Обнаружены? – я аж подпрыгиваю.

– Дайте команду найти укрытие! – кричит куратор.

– Связи нет. Запеленговали транспорт, проверили уличные камеры наблюдения, они вошли в здание полчаса назад.

– Черт! – Петрович совсем сникает.

Врачи отступили от спеца, собирают оборудование. На наши вопросительные взгляды качают головами. Фиксируют время смерти. Куратор накрывает тело простыней.

– Стелла все еще идет по следу, – рассуждаю вслух, глядя, как на белом куске ткани расползается алое пятно.

Мысленно представляю, как свихнувшаяся бывшая напарница расстреливает мой объект в упор. Капец какой тунец!

Не сговариваясь мы с куратором выскакиваем из квартиры. Ждем лифта, я раз сто ударил по кнопке вызова – как еще палец не сломал! Меня потрясывает, главным образом из-за того, что я мог спасти спеца, применив новейшую разработку «Xstat» – шприц с кровоостанавливающим средством. Разработан американцами специально для огнестрела. Гонялся за ним не один месяц, хотел упаковать службу безопасности по высшему разряду. Но из-за экстренной эвакуации он остался в липецкой квартире, а потом перекочевал на базу.

Злиться на себя – безнадежное дело, и я обращаю всю ярость на Алекс. Это она меня выбила из колеи. Все! Баста! Это предел! Карфаген должен быть разрушен! Больше никаких поблажек и послаблений. Ныряю в личину Руслана. Придется показать Алекс, что бывает с теми, кто предает мое доверие.

На такой стадии операции моя замена исключена, поэтому хочу я этого или нет, нужно выкинуть Алекс из всех атомов организма и взять ситуацию под контроль. Знаю, такой подход ни она, ни куратор не одобрят, и уж тем более Вернер, но я не вижу другого выхода.

После душа я сушу волосы допотопным феном, гудящем громче паровоза. Нахожу в шкафу постельное белье (почему-то все разной расцветки), застилаю кровать и ложусь. Час назад Икар сказал, что мне нужно выспаться. Даже он не знает, где мы будем завтра и сколько дней там пробудем. По плану следующая остановка Самара, но не факт, что мы останемся с ночевкой, вероятнее всего, поедем дальше, в Уфу. Все это он протараторил, обуваясь и надевая куртку. По его виду я поняла, что вопросов лучше не задавать.

Пытаюсь уснуть, но у меня не получается. Матрас жутко неудобный. Еще охранники бубнят на кухне. Телевизор хоть бы потише сделали. Нахожу в сумке наушники, вставляю в телефон и включаю медитативную музыку. Я уставшая, но не могу уснуть. Меня все раздражает. Хочу домой, поболтать с подругой, без опаски пройтись по улице. Теперь это практически невозможно. Не знаю, кто из акционеров об этом позаботился, но мои фотографии до сих пор не сходят с первых полос газет.

История вокруг «Эпсилона» разрастается как снежный ком, на который налипают грязные подробности моей личной жизни. Их смакуют на ток-шоу, куда приглашают моих друзей, одноклассников и сокурсников. В липецком фитнес-центре я мельком видела, как на одном из центральных каналов одногруппница поведала историю моего изнасилования, да с такими подробностями, будто сама при этом присутствовала. Она излагала версию событий, которую в три голоса пели насильники в полиции.

Пару дней назад в приемной частной клиники я вынуждена была слушать откровения бывшего телохранителя Макса, который утверждал, что я охотница за богатенькими старичками. Крутила Петровским, как хотела, капризничала и устраивала сцены ревности. Поэтому он так быстро сдал и заболел, но я не пожелала за ним ухаживать, сплавила в израильскую клинику, куда ни разу не наведалась.

Не представляю, что будет, когда я вернусь в Москву. Как мне разгребать всю эту грязь? По словам Икара, пресса так достала дублершу, что ей прописали успокоительное и снотворное. А если бы я все еще жила в апартаментах? Я бы с ума сошла. От этих мыслей у меня разболелась голова.

Поднимаюсь и бреду в ванную. Я видела на полке рядом с зеркалом аптечку, может, найду таблетки от головной боли. В коридоре стоит один из охранников, в его взгляде подмечаю не только озабоченность, но и интерес. Я еще не скинула образ Нины, она то и дело выскакивает из недр сознания, кокетничает и улыбается. Сама бы я прошла и не взглянула, но Нина, будь она не ладна, все еще борется за место под солнцем. Ей хочется верховодить и привлекать к себе внимание.

В ванной я обнаруживаю, что у меня пришли «гости». Телефоны почему-то не работают, и я не могу позвонить Икару и попросить заехать в аптеку. Каким-то чудом я упрашиваю ребят из сопровождения отвезти меня в торговый центр. Сначала они как заведенные твердили, что у них приказ не выходить из квартиры, но я не отступила.

После недолгих споров они решают, что кому-то из них все-таки надо остаться в квартире на случай, если Икар вернется раньше нас.

Уходя я шучу:

– Когда придет Мистер Дышу Как Паровоз и будет угрожать, переводите все стрелки на меня. Не обращайте внимания на его крики, в душе он добрый, нужно только очень глубоко копнуть.

От соседки, что вошла с нами в лифт с ребенком, я узнаю где находится ближайший крупный магазин и аптека. Всю дорогу парни нервничают. Уже на подъезде один из них бурчит:

– Алекс, не выходила бы ты из машины, я куплю все необходимое.

– Нет, мне нужно в аптеку. Если не будет того, что я ищу, ты не сможешь согласовать замену – телефоны не работают.

– Я выйду и согласую.

Но я настаиваю на своем.

Даже с маскировочным набором – бейсболка, очки и балахонистая одежда – в торговом центре я чувствую себя, как на раскаленной сковородке. Мне кажется, вот сейчас меня кто-то узнает и начнет снимать на камеру мобильника.

После аптеки я решаю зайти в продуктовый супермаркет. Парни говорят, что не надо беспокоиться, в квартире мы только выпьем кофе, а потом позавтракаем где-нибудь на трассе.

– В дороге он тоже поест, но как проснется, потребует полноценный завтрак. Иначе вскроет мозги излишней подозрительностью и будет раздражаться по любому поводу.

Пока я нагружаю тележку мясными и сырными нарезками для Икара, себе фрукты для смузи и творожные десерты, охранники пытаются выяснить, что со связью. Один даже предлагает купить новую SIM-карту и протестировать на своем телефоне.

– Почему у нас вырубило, а у всех работает? – он жестом показывает на покупателей, беззаботно болтающих по мобильникам.

– Технический сбой или в Конторе перемудрили, – предполагает второй.

– Алекс, если ты все купила, нужно выдвигаться. За отлучку с нас три шкуры снимут. Лучше бы Икар не узнал о нашей поездке. Скажем ему, что в магазин я один смотался.

Похоже, эти ребята больше переживают не за мою безопасность, а какого мнения об их работе будет Икар.

Выжимаю из джипа максимум. Сигналю будто помешанный. Тачки на трассе шарахаются от меня, как от ядерного облака. Куратор пристегнулся и брызжет в мою сторону слюной, мол, пожить еще охота. Я не реагирую.

Если мне что-то в голову втемяшило – не успокоюсь, пока по полочкам не разложу. В стрессовых ситуациях эта мания усиливается. Меня обуревают вопросы, которые раньше мелькали только намеком. Вот и сейчас, мне бы подумать об Алекс – как эту бестолочь приструнить, а я вспоминаю о разговоре с Петровичем о поиске ГБ и не мешкая иду в атаку.

– Вы говорили, что Вернер выдал параметры нужного для Алекс главы охранки. Какие конкретно?

Куратор срывается и орет:

– Нашел, когда спрашивать! Дался тебе этот Вернер! Что ты на нем зациклился? Ну выбрал тебя, и что? Сейчас это не важно!

– Все важно! Я должен знать, кого конкретно он хотел заполучить!