Через сводчатые двери с каменными сиденьями по бокам они вошли в просторные, но мрачноватого вида сени, а оттуда по узкой каменной лестнице поднялись в другую прихожую, на втором этаже, где полы были выложены из кирпича и где стояло несколько громоздких кованых и расписных сундуков, грубо сколоченный шкаф и простой стол с лавками; во всех стенах были двери, ведущие в другие комнаты,- две из них были заперты толстыми болтами, прочие имели замки или щеколды.

- Вот мое зало, - проговорил древнечешский домовладелец.

Гость взглянул на него с усмешкой.

- Ты пошто смеешься? - спросил Домшик, чувствуя себя уязвленным. - Или этот покой кажется тебе мал и худ? Оно конечно, я не могу иметь такое, как у вдовы Микулаша Настойте - вон напротив через площадь, в бывшем Крестовском доме, принадлежащем к домам в Праге самым дорогостоящим. Но мне этот покой вполне достаточен.

- И он очень мил,- принужденно похвалил гость.- Я улыбнулся только тому, что ты называешь его "зало".

- А что, разве подобные покои не так называются? А, понимаю. Ты, наверное, знаешь только иноземное слово - немецкое, "мазгауз". Конечно, лучше всего было бы говорить попросту - большие или верхние сени.

"Превосходно,-сказал себе пан Броучек,-эдак каждый батрак мог бы считать, что живет по-княжески! Мужицкие, кирпичом мощенные сени со старой крестьянской рухлядью они именуют залом! Хотел бы я знать, как же они называют тогда приличное помещение?"

- Моя жена и дочь еще не одеты,- сказал Янек. - Поэтому я провожу тебя сразу же в заднюю коморку, что служит у нас комнатой для гостей.

Через мазгауз он вывел гостя на деревянную галерею, из которой открывался вид во дворик. Гость удивился тому, что он выглядит совсем как деревенский. Там были различные стойла, хлевушки, загончики для птицы; на куче навоза нежились хряки; по мусору прохаживался статный паша-петух, окруженный многочисленным гаремом курочек; в сторонке распускал свое пышное опахало горделивый павлин, и его глазастые перья переливались всеми цветами радуги в раннем утреннем солнце.

Такое устройство пан Броучек не мог не похвалить в душе и искренне позавидовал древнечешским домовладельцам, что так свободно могут они распоряжаться своим двором, который в чопорном девятнадцатом столетии превратился для пражских хозяев в предмет чистейшей роскоши.

Дойдя до конца галереи, Домшик открыл деревянную задвижку грубо сколоченной двери, окрашенной желтой глиной ("Хорошенький вход в комнату для гостей!" - подумал про себя пан Броучек), и жестом пригласил гостя войти в "коморку" - небольшую и не особенно светлую сводчатую комнатку, также с кирпичными полами, однако по нижней части стен обитую деревянными панелями и полную различных непонятных предметов меблировки.

"Да, вот уж подлинно комната для гостей,- сказал себе разочарованный пан Броучек.- Даже пола порядочного нет - кирпич, как в простом деревенском заезжем дворе! А в окне - боже ты мой - в самом деле: в окне ни стеклышка, все заклеено какой-то промасленной бумагой! Как ему не стыдно! И это комната для гостей владельца трехэтажного дома!" Мебель тоже произвела- на пана Броучека впечатление неблагоприятное. Опять какой-то крестьянский расписной сундук, некрашеная низкая лавка допотопного вида, странные глиняные миски на полке и наконец два предмета, которые нельзя не описать во всех подробностях.

Один из них напоминал огромную клеть в строительных лесах, вздымающуюся к самому потолку. Внизу же был длинный и широкий постамент с рядом выдвижных ящиков, один над другим; над этим постаментом по четырем углам возвышались четыре колонки, несущие в вышине нечто вроде крыши с широким карнизом и зубчатым навершием - все это из дерева, раскрашенное и с резьбой. От зубчатого верха спускались вниз присборенные цветные занавески, передняя была откинута и открывала взору горой наваленные двуцветные в полосочку перины и подушки. Ложе было так высоко, что к нему вела приступочка о трех больших ступеньках.[ Нет необходимости напоминать читателю, сколь важны эти и последующие сведения пана Броучека о быте древних чехов для истории нашей культуры. Особого внимания заслуживает лишь тот факт, что эти сообщения очевидца во многих моментах удивительно совпадают со сведениями, сообщаемыми в книге, только что оконченной печатью и, по-видимому, уже вышедшей в свет, "В старинной комнате горожанина" Зикмунда Винтера с иллюстрациями Гануша Швайгера (издатель Алоис Визнер), что свидетельствует об основательности работы автора. Поскольку пан Броучек, находясь в критическом положении, не мог заниматься детальными археологическими изысканиями и потому кое-чего не заметил или не запомнил, я рекомендую вышеупомянутую книгу всем, кто хотел бы более подробно познакомиться с древнечешским городским бытом. - Примечание ко второму изданию; эта книга действительно вышла в 1889 году.]

- Здесь ты можешь отдохнуть,- произнес хозяин, указывая на чудовищное ложе.

- Как же, полезу я под потолок! - раздраженно вырвалось у пана Броучека,- Чтобы во сне свалиться и сломать себе шею! Тут задохнешься в этой вавилонской башне из перин,a ведь лето же! Нет, братец, чем лезть на этот чердак, я лучше уж на полу улягусь.

- На полу тебе, пожалуй, будет неудобно,- спокойно сказал Янек от Колокола ("Пожалуй! Хорош хозяин!" - недовольно подумал гость) и подвел пана Броучека к нише, где стояла другая постель, поменьше и без постамента, но тоже с колонками, пологом и занавесочками.- Не нравится тебе большой одр, вот постеля попроще. Тут ты хорошо выспишься. Белье все доброе; простыня из батиста,- чистая, перины, верхняя и нижняя,- мягкие, подушка пуховая, наволоки недавно поменянные. Ежели свет мешать будет, задерни завесы. А не хочешь периной укрываться, одеялом оденься, или ляг в платье уличном.

- Однако, поспавши, следует тебе переодеться,- добавил он. - В своем ужасном портище ты не можешь выйти на люди. Есть у меня полученное в наследство платье - знать, придется тебе впору. Ему, правда, Почти сорок лет.

-- Сорок лет! - ужаснулся гость. - Представляю, какой у него вид, его небось и старьевщик даром не возьмет.