Грохот и стрельба вдалеке привели её в чувства. Данс не возвращался из пекла слишком долго — оговорённое время давно подошло к концу. Не выдержав, Арин, сверяясь с радаром, пошла навстречу, пока не увидела зелёную «дружескую» отметку в окружении красных. Крики мутантов трудно было спутать с человеческими. Словно на автопилоте, Арин выпустила очередь из автомата, сбросила пустую обойму и перезарядилась. Мутанты, прижавшие Данса к земле, не сразу поняли, что произошло, а когда кинулись к Арин, он уже смог встать и принять бой.
Её всегда завораживало, какой мощью обладала силовая броня: кости хрустели в сжатом кулаке, а от удара тощие гули отлетали в стороны тряпичными куклами. Арин добивала противников на ходу — обратно к укрытию; Данс прикрывал. Они скрыли мины под ветками, но рисковали попасть в зону поражения, так что бежать пришлось быстро, не оглядываясь. От грохота в ушах стоял гул.
Без Данса она бы точно не добежала до бункера — попросту не сообразила, в какую сторону свернуть. Повторяя всё за ним, как обычно, Арин словно телепортировалась к нужному месту в бессознательном состоянии. Гуль чуть не сбил её с ног, но промазал в прыжке. Данс с размаху размозжил ему голову и втолкнул Арин внутрь, затем задраил дверь. Скрежет когтей с той стороны привёл её в ужас — теперь твари знали, где они прятались.
— Ты зачем вернулась? — воскликнул Данс с порога, сорвав покорёженный шлем.
Вместо ответа Арин схватила его за ворот брони, куда пристыковывался шлем, и потянула на себя. Он наконец заткнулся и поцеловал её — жадно, царапая отросшей щетиной. Ему пришлось сильно наклониться, а ей — встать на цыпочки.
Азарт погони и близость смерти обоим сорвали тормоза; впрочем, и на ясную голову Арин вряд ли бы остановилась. Данс наконец отвлёкся и вылез из брони, стиснул в объятиях, теперь не боясь покалечить. Потянув за молнию, Арин наконец попыталась избавиться от его ядовито-оранжевого комбинезона; Данс и сам был не против и быстро выпутался из рукавов. Пробуя на ощупь крепкие мышцы, Арин сходила с ума и едва удержалась на ногах, когда её пригвоздили к стене; попыталась расстегнуть куртку, но Данс перехватил руку.
— Оставь форму. Я сам, — скомандовал он, и жар прошёл по телу волной: кто бы знал, что у паладина фетиш на секс в одежде? Должно быть, давно представлял, как брал её натиском, словно Рэйвен-Рок.
Он повалил её на спальный мешок и навис сверху полуобнажённым, так что Арин и самой хватало видов для любования. Не только её заводила эта противоестественная связь между врагами, спевшимися на тяге к разрушениям и общей беде. Конечно, она не оставила бы его один на один с врагом, а сейчас — с готовностью упадёт за компанию в пучину безумия.
Обнаружив под формой ещё слой одежды, Данс заметно расстроился, но не растерялся: помог выпутаться из рукавов и прикрыл плечи серой курткой. Теперь Арин чувствовала себя подходящей моделью для развратных фантазий паладинов — хоть сейчас на разворот журнала, эксклюзивный номер «Сражаясь с Анклавом: открываем новый фронт». Оба всё это время то смеялись, то прижимались в поцелуе, пока гули настойчиво скребли дверь.
— Ну же, паладин, чего ты ждёшь? — взмолилась Арин, продолжая елозить под ним и чувствуя бедром, что Данс и сам едва держится.
— Хочу насладиться зрелищем, — ответил он глухо и провёл кончиками пальцев по груди, задев окаменевший от холода и возбуждения сосок. Арин выгнулась, тихо взвыла, прикрыв глаза. Спешка казалась кощунством.
Данс не хотел приступать к делу впопыхах, будто воспользовавшись моментом: трогал с трепетом, распределяя смазку, смотрел в глаза, когда медленно входил в неё, и, ускорившись, — прижимался всем телом, глубоко втягивал носом её запах. Арин и сама успокоилась, обняла его за шею. Паладинская суровость словно шелухой сползла, обнажив чувственного, горячего любовника. Он всегда был таким — добрым, внимательным, вспыльчивым и отходчивым… и к цели своей гнался так же требовательно, по пути загоняя Арин.
Остатка сил после забега хватило, чтобы повторить всё ещё раз после перерыва: Арин призывно — и похабно, с точки зрения Данса — расстегнула две верхние пуговицы на форме, освободив грудь от тесного плена. В один спальный мешок они всё равно бы не поместились, так что разошлись по углам как обычно, довольно буднично.
Разбудило их ожившее радио и голос руководителя экспедиции:
— Гордон, ты жива? Мы недалеко от твоего сигнала, готовы забрать. Братство Стали высаживается на юго-восточном берегу.
Они подскочили одновременно и засуетились, как застигнутые врасплох подростки. Арин схватила пустую лазерную винтовку и наконец выкинула китайский автомат. Данс пристегнул подсумки и залез в силовую броню.
— Оставим всё здесь — вдруг ещё кому пригодится, — решила Арин, засовывая пайки подальше в холодный угол. Данс кивнул и смущённо перевёл взгляд — джентльменский дух не позволял обижать даму, но и та не горела желанием заводить интрижку с официальным соперником. — И всё что было — тоже оставим. Если вдруг звёзды сойдутся, и мы снова встретимся… там посмотрим, да?
Данс уже охотно кивнул.
— К тому же у нас ничего не получится.
— Да, это точно: как вот детей делить? Два дня в Анклаве, два дня в Братстве Стали? Да ну.
— Это только тоннель пробежать, если от очистителя считать.
— Ну нет, я там родилась — и другим не советую.
Смеясь, Арин снова притянула Данса за ворот брони и поцеловала — на сей раз на прощание.
Комментарий к 2.
[1]
Положи голову ко мне на подушку,
Прижмись ко мне своим теплым и нежным телом.
Прислушайся к шепоту дождевых капель,
Мягко стучащих в окно,
И притворись, что ты полюбишь меня ещё раз,
На долгие времена.
Я пойду дальше. Ты найдешь другого.
И я буду здесь, если вдруг тебе понадоблюсь.
Не говори ни слова о завтра или о вечности…
У нас будет достаточно времени для грусти, когда ты уйдешь от меня.
For the Good Times - Ray Price
