Точнее — немного расшвыряло камни. В сравнении с вихрями из огня и камнепадом, можно сказать, ничего и не произошло. Хадвар не сразу понял, что услышал легендарный Голос и выжил, в отличие от короля Торуга. Заключённый тут же оставил мех в покое и с какой-то обидой проводил уматывающего Ульфрика взглядом.
Зато дракон, видно, услышав знакомую речь, с интересом уставился на кучкующихся Братьев Бури и взлетел, оттолкнувшись от своего насеста так, что крыша осыпалась. Стены выстояли, отчего гордость взяла за мастерство нордов. Ульфрик укрылся в башне, но вскоре от неё осталась где-то половина. Дракон ввалился следом и залил крепость пламенем изнутри.
Хадвар так и стоял, разинув рот от изумления: такого в видениях не было. Братья Бури ринулись обратно, но осталось их немного. Только чёрный от копоти Ралоф из Ривервуда (номер II в списке), в отличие от остальных, бежал не подальше от дракона, а к заключённому. Они повалились на землю, сцепившись в клубок и выкрикивая проклятия, пока их не накрыло камнепадом.
…Моргнув, Хадвар осознал себя на той же площади перед воротами — посреди целого и невредимого Хелгена, — но пока не находил причины перемен. Определённо боги выбрали его, а значит, нужно действовать. Поскольку Хадвар ещё верил в силу и честность системы, он продолжил давить на имперцев, пока те не признают его правоту.
Капитана он обошёл по широкой дуге, припомнив унизительный допрос, и направился в казарму, однако богобоязненные солдаты к предупреждениям не прислушались, хотя по глазам читалось, что поверили. Тут же на шум подоспел лейтенант, и Хадвара попросили удалиться к пересчёту стрел; в ставке командования истинно верующих в его избранность тоже не нашлось.
В конце концов Хадвар повторил судьбу каждого пророка: его подняли на смех и не восприняли всерьёз, но хоть в тюрьму не кинули. Лишь воспитанность и стыд не позволили выбежать на площадь с криком «мы все умрём!», чтобы хоть кто-то услышал. Здравый смысл вовремя подсказал, что идея обречена на провал. Требовались факты, конкретные доказательства. Генерал Туллий был другим — он-то должен внять предупреждению!
Однако когда Хадвар выбежал наперерез строю, чуть не погибнув под копытами, никто его рвение не оценил. Солдаты накинулись на него со всех сторон, сбили с ног и потащили к крепости.
— Я должен предупредить генерала! Дайте поговорить с генералом! — орал Хадвар, пытаясь затормозить ногами и брыкаясь. — Дракон летит! Список неполный!
Мельком он увидел капитана, закрывшую лицо руками от стыда. Хадвара мигом объявили предателем, пособником Братьев Бури, который собирался устроить им побег, и тюремная решётка наконец захлопнулась перед носом. Хоть в пыточную клетку не посадили — но всё ещё впереди. Старенький дознаватель тепло поприветствовал Хадвара, хоть и не вспомнил имени:
— Впрочем, какая разница, как тебя зовут — скоро ты сознаешься и во всех Прорывах Дракона.
Снаружи послышался грохот, и выбитая из кладки пыль посыпалась Хадвару на голову. Не обращая внимания, что кровь из разбитого носа залила пол-лица, он подпрыгнул на месте, держась за прутья клетки.
— Точно! Это дракон прилетел! О, боги, слишком поздно! Ну почему они не послушали меня? Слушай, друг, отсюда пора бежать!
Напевая, старик развернул на столе чехол с инструментами и тщательно протёр каждый — видимо, для комфорта и здоровья посетителя.
— Все вы так говорите поначалу, но дракон — это что-то новенькое!
Имперский дознаватель отмахнулся и от предупреждения, что за спиной у него Братья Бури с Ульфриком во главе, — и тут же поплатился. Среди беглецов Хадвар узнал земляка Ралофа, с которым в детстве кур гонял и без спроса лез изучать плавильню в кузнице дяди, а с ним — безродного заключённого.
— Ого, теперь ты с нами, брат? — усмехнулся Ралоф, на что Хадвар вздохнул:
— Нет, это случайно вышло. Проходите мимо.
Лучше уж за решёткой сгнить, чем предателем прослыть: Хадвар своё без проблем отсидел — минут десять, пока потолок не обрушился, и день снова не откатился назад.
Он пробовал обратиться к Туллию ещё несколько раз, но безрезультатно: в конце концов этот путь приводил в тюрьму, а однажды, когда перестарался — сразу на плаху. Зачитывать список вместе со своим именем, к счастью, не заставили. Хадвар отвернулся от улыбающегося Ралофа и встретился со скучающим взглядом заключённого без определённого происхождения.
— Первый раз, да? — с сочувствием спросил тот и вздохнул. Хадвару так хотелось провалиться на месте от позора и чтобы дракон прилетел пораньше, что он не сразу понял смысл сказанного.
Братьев Бури отправляли на плаху не по списку, а как капитану взбредёт в голову. Пытаясь выдержать такой неприятный поворот событий, Хадвар прочитал в уме правильный порядок и немного взял себя в руки. Впервые он подумал, верный ли курс выбрал: вдруг гарнизон невозможно спасти, раз солдаты и офицеры так упорно отказываются его слушать?
Хадвар впервые присмотрелся к заключённому без определённого происхождения: он и конокрад Локир были единственными людьми, одетыми в тюремные робы, без обуви — что и указано в описании. В ледяной заднице мира такой наряд приближал к смерти куда шустрее плахи — до неё ещё добраться нужно, а, как уже понял Хадвар, путь этот не всегда прямой. Допустим, безымянный парень сбежал из рудников — тогда что делать с Локиром? Он искренне задумался, зачем ловить и переодевать конокрада.
Одно понятно: что-то в описаниях из списка не вязалось; за милю тянуло подделкой, а для Хадвара покушение на документацию было кощунством. Затем прокралась скользкая мысль, не просто ли так часто он стал попадать в тюрьму и на плаху? Доверие к легиону постепенно, по кусочкам, истончалось, поэтому Хадвар решил приступить к решительным действиям, как только круг вновь замкнётся.
Бегать от дракона со связанными за спиной руками оказалось не так просто — уму непостижимо, сколько дверей наставили в этой крепости! Во дворе никто не обращал на Хадвара внимания, пока над головами летало чудовище; объятые огнём обломки домов отрезали путь к воротам, где толпились обезумевшие от ужаса кони. Посреди этого хаоса заключённый без определённого происхождения пытался перемахнуть через огненные стены, но почему-то прыгал на месте. На лице читалась всё та же вселенская скука.
Ралоф, издевательски лыбясь, придержал Хадвару дверь в башню, но тот покачал головой.
— Вечно вы там мрёте. Спасибо, пойду другой дорогой.
Роба на заключённом внезапно вспыхнула. Повинуясь инстинкту спасителя, Хадвар побежал прямо к нему и со всей силы сбил плечом, затоптал пламя на рубахе, но явно перестарался, потому что от неосторожного пинка тот отключился. Хадвар помянул всуе всех аэдра, попробовал ещё раз путы на прочность и тяжело вздохнул.
— Быстрее, дракон, я опять всё испортил, — пробормотал он.
Как оказалось, ожидание конца могло затянуться. Хадвар уже ненавидел Хелген, холод и огонь, а главное — своё упрямое начальство. Недолго думая, он пошёл выражать своё недовольство в штаб, чем несомненно озадачил капитана. Угрозы жалоб в Солитьюд на воровство и можжевеловую наркоманию среди солдат испугали её куда больше, чем все выходки Хадвара до этого. Внезапно открылась новая дверь, о которой тот мечтать не смел — к самому легату в дальней части крепости. Надежда вновь забрезжила в сердце.
В скромно обставленной ставке командования за столом с картой Скайрима восседал худосочный легионер в более внушительном комплекте брони, чем выдали Хадвару и его товарищам. Невольно он заинтересовался судьбой легата: всё это время тот тоже умирал или благополучно драпал в лес?
Хадвар столько повидал, что перестал бояться — хоть генерала, хоть самого Дагона, — поэтому по-хозяйски уселся на стул перед начальством.
— Вижу, ты настроен серьёзно, солдат. Понимаю твоё возмущение, но придётся выслушать правду, как она есть, — легат сцепил пальцы в замок и принял вид жреца, собирающегося рассказать о неутешительном диагнозе. — Хадвар, я хотел донести до тебя, что незаменимых в армии нет. Сейчас другие времена, Империя заботится о своей репутации в обществе. В гарнизоне уже есть женщина на высокой должности, а скоро к нам переведут редгарда — тогда точно можно рассчитывать на перевод поюжнее. Если ты, конечно, не… — легат многозначительно кашлянул в кулак, а Хадвар впервые за весь монолог испуганно глянул в сторону двери.
