На короткое мгновение Он вспомнил свою мать – она так же Ему говорила, когда промерзший, Он возвращался домой.

Как завороженный, Он направился к двери. Пес вылез из конуры, но холодная, осенняя ночь заставила его тут же вернуться обратно, предоставив гостю самому решать свои проблемы. Маленькая лампочка тускло освещала пространство. Справа от входа топилась печурка, сложенная явно наспех из неровных кирпичей. Но при всей своей неуклюжести, печка тепло отдавала честно. В помещении пахло табаком, старыми телогрейками и запахом какой-то снеди, готовящейся на печурке. Он сглотнул слюну, вспомнив, что последний раз ел, если это можно было назвать едой, в подвале с какими-то громилами.

– Проходи, что стоишь на пороге…, все также резануло его голосом из детства.

Пройдя два шага вперед, Он, наконец-то, увидел женщину в синем железнодорожном пальто с лацканами. Повязанный вокруг шеи платок, придавал ей романтичность.

Волосы, подобранные черным ободком, подчеркивали ее лицо с большими серыми глазами, над которыми расходились в разные стороны стрелки – брови.

– Прикрой дверь, а то сырость на улице, тепло жалко…, сказала женщина, закуривая. Пальцы ее ру к очень элегантно держали сигарету, что совершенно не вписывалось в окружающую обстановку. Он прикрыл дверь, прошел к столу, машинально рукой, как расческой, закинул волосы назад. Повисла пауза, в которой оба наблюдали друг за другом. Сев на табуретку, Он положил руки на колени, всем своим видом показывая, что очень извиняется за столь позднее вторжение. Женщина подошла к печке, сняла с вешалки замасленную тряпку и, зацепив кастрюльку с едой, поставила на стол. Вынула из холщевого мешка батон хлеба.

– Давай, поешь, чем Бог послал, – сказала она, не без удовольствия открывая перед гостем крышку кастрюльки.

– Мать честная, – произнес Он, жадно пожирая глазами красно-зеленые перцы. – Я куда попал, в рай, что ли?

– Ну, в рай не в рай, а одной мне все это есть грустно, так по старой привычке готовлю…, все надеюсь на чудо…, а вдруг…

Аккуратно подцепив вилкой перец, Он положил его на тарелку. Пар, исходящий от фаршированного перца, его вид и немыслимый запах, окончательно одурманили гостя. Женщина смотрела на него. Ну, кто поверит? А ведь, действительно, Бог есть на этом свете! Ведь готовила она эти перцы, а про себя думала: «Ну, кому готовлю, кому? И на тебе! Боженька, он старенький, он все видит».

– А что с пальцами у тебя, где ж так поранил их?

Тыкая в развалившийся перец вилкой и чувствуя, как теплом наливается его организм, Он с легкой грустью сказал: «Да об струны, о серебряные струны. Шибко хотел красоту людям показать, да не захотели они слушать ее, выгнали красоту из душ своих, нет больше на земле красоты, только перцы твои красивые, да и ты в этой глуши, то ли святая, то ли чокнутая». Смакуя зеленый перец, начиненный какими-то вкусностями, Он слегка пьянел от неожиданно свалившегося на него сухого, теплого, сиюминутного счастья. Вот так просто иногда бывает – едешь, едешь по этой жизни, куда сам не знаешь, а приезжаешь обязательно туда, где ты больше всех нужен, а если не ты, то хоть душа твоя, душа, даже не тело, потому как душа – она бессмертна, а все благое на земле – всегда бессмертно. Женщина отошла к небольшому шкафчику, открыла его, достала завернутый в одеял о продолговатый предмет:

– На, если силы остались, порви их, они хоть не серебряные, зато душу успокоят твою, мою, а может, и вылечат, либо убьют…

Он увидел перед собой одеяло, старенькое, в лоскутах, но в очертаниях мгновенно понял, что скрывается под этим старым одеялом. Бережно раскрыв его, Он увидел ослепительную красоту дивного инструмента. По окраске дерева, по его структуре, вмиг оценил достоинство предмета, который попал ему в руки.

Вся душа его словно помолодела лет на двадцать, пальцы, будто их живой водой смочили, перебирали струны, охрипший голос вновь приобрел всю прелесть своих оттенков.

Гитара и голос звучали всю ночь. А женщина сидела у окна и красивыми тонкими пальцами перебирала уголки платка. Первый раз за много-много лет судьба сделала ей такой маленький – БОЛЬШОЙ подарок. Осеннее утро расплылось над железнодорожным полотном. Серая хмарь опадала мокрыми последними листьями на уставшую землю. Женщина стояла, провожая гостя, а губы шептали: «…только вдруг из-за горы светило обласкало эту землю, освятило…»

Печка, покряхивая, облизывала желтыми языками талию гитары. Пес даже не вышел из конуры, хотя в кастрюльке лежали красно-зеленые перцы.

Где-то вдалеке одиноко стоял товарный вагон.

Ночью пели птицы. Пели жалобно, не по-весеннему. Впервые Он почувствовал тоску этой ночи, наполненной ароматами распускающихся трав. Тягучая, зыбкая, как трясина старого застоявшегося болота тоска, медленно качалась где-то на самом краешке уставшей души. Он не в силах был прогнать ее, а пение ночных птиц усиливалось, и, казалось, что кроме них за сотни верст вокруг нет ни одной живой души. В какой – то момент ему безумно захотелось закричать, закричать громко, так чтобы.…

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.