«Отчаянное время требует отчаянных решений», — звучал в голове голос Стража, а следом Эрвана накрыла печаль — ему тоже придётся испытать те же чувства сквозь века. Так близко, так лично великой нации он ещё не касался и дрожал в предвкушении.
Вчерашний деревенский целитель применял все свои знания в анатомии, чтобы правильно собрать големов по схемам. Крепкие кости фермеров из Западной Гавани и дворфов клана Айронфист отлично послужили каркасом. Пришлось восстановить несколько старых механизмов, — не без помощи Сэнда, — чтобы переработать всю собранную плоть в податливую биомассу, а затем, точно красной глиной, покрыть ею основу и вылепить новое существо — совершенное, многоликое и любящее.
Эрван понял главный секрет големов, когда держал Элани за окоченевшую руку, а отпустив, сквозь слёзы наблюдал всё то же застывшее на лице спокойствие. К ней присоединились Касавир, Гробнар, Келгар, Нишка и даже Шандра, которую он забрал из убежища Аммона Джерро — преданные им и ему навеки. Столь крепкие связи не разорвёшь даже смертью, и Эрван им — сердечный камень.
В голове будто прояснилось; он кинулся к груде сваленного хлама, чтобы выудить давно позабытую банку. Стук отражался от стекла в руки, вновь наполняя мысли воспоминаниями, но теперь уже об их совместных путешествиях, разговорах у костра и вечных спорах, кто сильнее в ближнем бою — монах или варвар. Ещё оставалась его семья, солдаты, крестьяне и жители Невервинтера, которые вверили Эрвану свои жизни — тоже преданные.
Он отрезал от бьющегося сердца кусочки, окропляя руки собственной кровью, пока не остался уродливый комочек плоти, но всё ещё живой, бьющийся ради кого-то. Голова кружилась, и если бы не осколок, тихо холодивший рёбра, то Эрван определённо бы сошёл с ума в миг, когда первый голем, получивший часть сердца, зашевелился.
Точно мертворождённый, но живой ребёнок, голем нелепо сучил короткими, но устойчивыми ногами с каркасом из двух бедренных костей в луже из остаточной слизи. Руки слепо шарили в поисках опоры и, найдя её, попутно свернув шкаф с книгами, потянули массивное тело вверх. Его венчали сразу три головы на толстой и почти незаметной шее, взгляды которых были направлены сразу во все стороны, изучая новый, непонятный мир.
Человеческие рёбра гребнем торчали на массивной спине голема, чтобы защитить его от атак с тыла. Скользкую плоть можно пробить под определённым углом и тяжёлым оружием, но пока его свалят, голем успеет унести несколько сотен жизней. Впрочем, больше верилось, что инженеры Иллефарна рассчитывали на эффект неожиданности, чем на реальную защиту: вряд ли враги будут готовы к появлению чего-то подобного.
Увидев своего создателя, голем протянул длинную руку, бережно коснулся грязной от крови робы и что-то промычал в три глотки — кажется, его имя. Кожа на щеках Элани всё ещё отдавала бронзой, но уже не розовела, как бывало прежде от его прикосновений. Её прекрасные волосы пришлось срезать под корень, чтобы не загораживали обзор — и это всё, о чём он жалел. Элани осталась с ним, хоть и нарушила обещание, данное на стене, ударила в спину и предпочла умереть, чем жить с его выбором. Эрван зла не держал и прощал, прощал, поглаживая чудом сохранившуюся кожу.
— Наш дом снова в опасности, и мы обязаны защитить его, — говорил он с придыханием, пылко — как раньше. — Я поведу вас, не бойтесь.
— Не могу понять, меня тошнит от запаха или снова от твоих пафосных речей.
Скрестив руки на груди, Сэнд осматривал его творение. На губах играла ухмылка, но в глазах застыло неподдельное восхищение — они вместе нашли чертежи, но только Эрван поверил, что по ним ещё можно что-то создать. Наверное, только хороший целитель мог собрать и прирастить ткани правильно, чтобы каждый мускул в итоге оказался на месте.
Эрван забрал преданных, а Сэнд — предателей. Новорожденной, беспомощной империи требовался каждый, даже тот, кто не собирался оправдывать ожидания. Некоторых — опасных и ненадёжных, как Гариус — пришлось поглотить и распределить останки по границам. Страж пользовался их глазами и даже мог перенести часть силы, как в аватаров. Сэнд предпочитал изучать его возможности, а не заплесневелые свитки, которые и так ревностно захватил Эрван, явно помышляя о чём-то большем в будущем, чем о роли приближённого к полубожеству мага. Что он сделал с Карой, можно было даже не спрашивать.
Убедившись, что големы свободно владеют плотью, и ничто не мешает, Эрван позволил себе прогулку на поверхность в компании Сэнда. Очередь из планов ещё не думала подходить к концу, но вылетать из реальности тоже казалось опасным — собственный опыт научил бдительности и своевременной реакции. Тень неумолимо расползалась на все стороны света, а значит, всегда найдутся те, кто решит её остановить: будут новые герои, новые подвиги и легенды, к которым Сэнд, конечно, посоветовал прислушаться.
Первым делом они уничтожили порталы и обратили в пыль древние статуи, чтобы никто не повторил путь паломника, ведь Зджаэв всё ещё была жива и наверняка строила планы на нового Калак-Ча. С каждым днём империя ширилась, выедая себе путь, но без верных защитников, любящих и преданных, однажды она снова подвергнется опасности — Страж говорил, что это неизбежно.
Каждому новорождённому нужно имя, как и новой империи, но у Эрвана, на удивление, не хватало фантазии — наверное, всю в лаборатории оставил. Сэнд пожал плечами и саркастично предложил «Новый Иллефарн».
— Именами мертвецов не называют, — пробурчал Эрван под заливистый, чересчур высокий хохот Сэнда, глядя на полоску умирающего в тенях заката, где будущее скалилось с порога.
========== Долгожданная встреча (ФБ 2018; ОМП(орк)/Катриона, милота, юмор, лайтовое PWP) ==========
Комментарий к Долгожданная встреча (ФБ 2018; ОМП(орк)/Катриона, милота, юмор, лайтовое PWP)
Вбоквелл к макси “В одну реку дважды”: https://ficbook.net/readfic/7478309
“Мамам” работы так полюбился Согорим, что даже на аве комчата у нас красовалось копьё.))
Бечено Aldariel.
Тяжело найти уединение, когда за ними хвостом следуют подчинённые, поэтому приходится импровизировать. Катриона замечает вождя Согорима в пылу битвы и спешит к нему, хоть помощь и не требуется: сражения бок о бок стали для них новым видом зависимости. Она блокирует щитом, а он контратакует копьём; от них не спрятаться. Запахи крови и пота кружат ей голову, с мясом вырывая из мыслей всё, о чём предупреждал когда-то Касавир. Впрочем, ещё пару месяцев назад он вырезал орков целыми отрядами, а затем молил Тира о прощении.
Неловко вспоминать своего наставника, когда Согорим над ней содрогается, утыкается в шею лбом и низко рычит. Толчки становятся интенсивнее, он выходит почти полностью и врывается с таким напором, будто хочет проткнуть её насквозь. На краю разрядки выносить такой натиск тяжело — каждая мышца напряжена и норовит вот-вот лопнуть от натуги. Времени у них мало, поэтому Катриона цепляется за его плечи мёртвой хваткой и ногами пережимает бёдра, чтобы взять своё.
С некоторых пор она зовёт их встречи «дружескими спаррингами», что недалеко от правды: они больше борются друг с другом, чем трахаются, оставляя на память лиловые синяки, ссадины и порезы (последнее, о чём она вспоминает, так это о скрытых кинжалах). Место каждый раз подбирается как попало, а по возвращении в лагерь она вычищает из волос и одежды еловые иголки или мелкие камни, вспоминая, как пропахала спиной землю или опиралась коленями, пока объезжала своего неутомимого вождя сверху. Каждую встречу Катриона находит подтверждения слухам о незаурядной орочьей выносливости и даже не думает останавливаться: слишком крепка плотская зависимость.
