Мистер Филлипс стоял, задумавшись.
— Какие интересные мысли, Сара. И что же Вы раньше молчали? Есть у кого что добавить? Может, кто-то хочет согласиться? Или наоборот? У кого-то есть другое мнение?
— Я считаю, — внезапно заговорил Майкл, а мне стоило огромных усилий не перевести на него взгляд, — что Гамлет всё-таки Офелию любил. Сколько ему было во время действия пьесы? Тридцать ведь? Вполне зрелый мужчина. Ключевым моментом является разочарование Гамлета во всём — в мире, в любви, после предательства Офелии. Предательство было словно в нож в спину, от Офелии не ожидал. Гамлет хотел разрушить всё и был жесток с Офелией, потому что месть стала для него, как сказала Сара, главной и единственной мотивацией, движущей силой. Предательство всё в его жизни перечеркнуло. Он запутался, потерян, и его единственный смысл жизни — месть. Правильно, что Шекспир убил этого персонажа, потому что иначе Гамлет бы тоже сошёл с ума.
— Великолепно! Спасибо, Майкл! Какой глубокий анализ. Это ведь всё — как психологический тест. — Учитель проходился между нашими стульями. — Каждый видит что-то своё, через призму собственного жизненного опыта. Сара вот, например, увидела использование неопытной молодой девушки, Майкл — потерянного Гамлета, который разочаровался в любви и людях, мире в целом. Это может относится к вам самим, а может и нет, но размышлять просто необходимо…
Мистер Филлипс ещё что-то говорил, а я уже не слушала. А ведь верно, он прав. Я считаю, что мужчины используют девушек, и именно это я и увидела в пьесе. Увидела жертву, такую же, как и я. А с Майклом что? Какое разочарование? Потерянность? Он что, много думает? Да не похоже.
— А насчёт Офелии я думаю. — Я резко услышала голос Майкла и даже содрогнулась. Из своих мыслей пришлось вылезти. — Что её подавили в семье, причём сделал это её отец. Поэтому она кажется такой безвольной марионеткой на протяжении всей пьесы. Гамлета она любит, но ещё она жертва тирана — своего отца.
Я впервые за всё время посмотрела на него. Почему он вдруг так подумал? С чем связаны у него ассоциации?
Что, ему тоже знакомо тиранство?
— Я вас умоляю, что вы ищите в этой пьесе такого необычного? Книги писать вам надо, — заговорила Адель, при этом посмеиваясь. — Офелия — просто чувствительная слабая девочка. Гамлет поиграл с ней, как хотел, влюбился, а потом его предали. Бумеранг.
Обсуждения продолжились более бурно. Теперь уже другие высказывали своё мнение. Мне удалось посидеть молча.
— Мы вообще можем представить героев в абсолютно других образах. Кто там видел в Офелии стерву? — продолжал мистер Филлипс после того, как все выговорились.
Несколько мальчиков подняли руки, на что я хмыкнула.
— Только пока я вижу Офелию лишь в Саре. Сара, подумайте всё-таки над моим предложением. — Преподаватель повернулся ко мне, а я вздрогнула. Кинула взгляд на Адель — она явно гневалась. Только не это! Пускай играет Офелию, пускай будет с Майклом, только не трогает меня! Мне не за что здесь бороться, да и незачем.
Настойчивость учителя уже начинала раздражать. Как будто он уверен, что нам с Майклом нужно больше проводить времени рядом… Бред какой-то.
После репетиции меня остановила Адель. Происходило то, чего я боялась. Моринг заговорила с серьёзным лицом:
— Сара, давай подойдём к мистеру Филлипсу, и ты откажешься от роли Офелии.
— Да почему Офелия тебе так нравится?
— Это главная женская роль! — Она топнула ногой. Ученики продолжали покидать актовый зал, мне было неловко.
— Ну… есть ещё мать Гамлета, — нерешительно напомнила я, а затем пожала плечами. — Адель, я тебе не соперница. Пойми это, пожалуйста. Ни в личной жизни, ни на сцене.
Из зала вышел мистер Филлипс, который о чём-то разговаривал с Майклом. От Тёрнера я быстро отвела взгляд. Адель подала мне знак, что пора говорить с преподавателем. Она прервала его разговор с Майклом и сообщила, что я отказываюсь от роли Офелии.
— Почему, Сара? — Мистер Филлипс пристально посмотрел на меня.
— Эм… Из Адель лучше актриса, у меня никакого опыта, да и не хочу я главную роль… память у меня плохая, — придумывала я на ходу.
— Или… просто Адель немного надавила. — Учитель нахмурил брови и посмотрел на Моринг. — Адель, давай всё будет честно. Мы как раз разговаривали об этом с Майклом. Просто каждая почитает одни и те же строчки: у кого будет лучше получаться, ту и возьмём на роль Офелии.
Моринг надула губки, но согласилась. Я увидела Кэнди и быстро подошла к ней, чтобы избавиться от не слишком приятной компании.
— Не зря мистер Филлипс по образованию психолог. — Она хихикнула. Мы наблюдали за тем, как Адель плачется Майклу о театре. — Сразу раскусил Адель. Так интересно, почему он ставит на роль Офелии тебя. Как будто захватывающий сериал смотрю! — Кэнди смеялась, а я тяжело выдохнула, поскольку не было весело.
Мне ещё предстояла вечеринка сегодня. Как оказалось, первые часы она пройдёт в школе, где будет всё культурно, а потом все пойдут к Адель и Люку. Он уже позвал меня лично. Я была рада возможности отвлечься от театра и учебных будней.
Мама и Кэнди помогали мне подобрать наряд на вечер. Выбор пал на бургундского цвета платье с декольте. Платье подчёркивало талию и было длинным — что мне нравилось больше всего. Если и буду поздно возвращаться, то ноги не замерзнут. Взяла джинсовую куртку с собой на всякий случай.
Кэнди и Люк зашли за мной. Я не хотела, чтобы у нас с Морингом что-нибудь складывалось в романтическом плане, поэтому вела себя крайне осторожно, в глубине души надеясь, что Кэнди с Люком сойдутся.
В школьном зале гремела музыка. Алкоголя, разумеется, не было, только безалкогольный пунш. Кэнди сразу же куда-то упорхнула. Как я буду её с Люком сводить?! Люк тем временем пригласил меня на танец, и, как назло, заиграла подходящая музыка, а до этого была… Кэти Перри?! Не разбираюсь я в клубной музыке.
— Это ведь Лана Дель Рей сейчас? — Я прислушалась.
Люк кивнул и протянул мне руку.
— Что же — «Летняя грусть»? Обожаю. Классная песня, — тараторила я, а Люк улыбался мне, ведя в танце. Я же старалась, очень старалась не наступать ему на ноги. Мы просто качались из стороны в сторону. Болтала, чтобы не делать ситуацию неловкой, а получалось только хуже.
— Но песня не очень романтическая, тут же про грусть. И вообще про лето, а сейчас осень. И поэтому мне грустно, — рассказывала я, не думая. Люк смеялся.
— Весёлая ты, Сара.
— Хороший диджей. Старые песни ставит. Уважаю, — продолжала я болтать, оглядывая зал.
Оказалось, что вокруг так называемого «танцпола» расставили столы и придвинули скамейки. Выглядело достаточно забавно: этакий сельский клуб. Как же здесь места мало! Я всё-таки слишком привыкла к своей прежней школе.
Правда пыталась сохранять позитивный настрой, глазами искала Кэнди, а наткнулась на Адель с подружками за столом. После этого заметила Майкла, который пялился на меня. Я резко выпрямилась. Нет-нет-нет, мне показалось! Я отвернулась, а затем вновь посмотрела на то же место — Тёрнера там не оказалось. Фух. Это была галлюцинация!
Я продолжала болтать с Люком о ерунде; мне даже понравилось, но затем песня кончилась. Мы остановились, неловко замолчав.
— Люк, могу я украсть твою спутницу на один танец? — Позади меня послышался до боли знакомый голос. Я сжала зубы до скрипа. Что же это такое!
— Да, конечно, Майкл. Я пойду пока попробую пунш. — Люк кивнул и удалился. Я повернулась к Тёрнеру с недовольным лицом.
— Ты не рада видеть меня, детка Сара? — Он усмехнулся, оглядев меня. Заиграла новая песня. — Потанцуешь со мной?
— С девушкой своей танцуй, — огрызнулась я.
— Какая ты вредная! — Он схватил меня за руку, но совсем не грубо, осторожно касаясь пальцами запястья.
— Один танец и отстанешь?
Майкл кивнул, осторожно улыбаясь. Я взялась использовать ту же тактику болтовни. Только вот с Тёрнером всё становилось намного сложнее. Мне слишком понравился его цитрусовый парфюм, так что у меня на пару секунд рассудок помутился. Его руки на моей талии тоже не приносили спокойствия. Его взгляд на меня— так вообще. Похоже, мне нужна экстренная помощь.
