Многочисленные родственники Уизли были повсюду, от каждого исходила искренняя и глубокая скорбь. У Скорпиуса даже мелькнула мысль, что, если уходить, то вот так - под искренние слезы родных, с их светлой памятью.

Он появился почти незаметно, темной тенью скользнув между родственниками и друзьями погибшего Рональда Уизли. Волшебники невольно расступались, даже не успев увидеть его лица. Он шел, ступая мягко и твердо, с высоко поднятой головой. Дошел до края могилы, остановился, встретившись взглядом с Гарри Поттером.

По толпе пошел шепоток, сначала тихий, потом голоса зазвучали громче, ожесточеннее.

Лили до боли сжала руку Скорпиуса.

- Ал… - с болью в голосе прошептала она.

- Я хочу, чтобы ты знал, - Альбус говорил тихо, но жестко, глядя отцу прямо в глаза. - Это моя вина. Мое Инферно.

Толпа ахнула, отшатнувшись в немом ужасе, кто пронзительно вскрикнул.

- Это неправда, - одними губами прошептал Гарри, и Скорпиус ощутил сильную жалость к этому постаревшему волшебнику с таким глубоким, уставшим и печальным взглядом. Сейчас он злился на Альбуса за то, что тот пришел с этим заявлением сюда. Мог бы подождать более подходящего момента!

Но, с другой стороны, Скорпиус был поражен его мужеством. Он не стал откладывать на потом, а пришел сам, чтобы в глаза сказать отцу, что произошло.

- Правда. Но… я этого не хотел, - тихо сказал Альбус.

Скорпиус отпустил ладонь Лили, сжав ее напоследок, успокаивая. И шагнул к Альбусу.

- Ал, надо уходить, - прошептал он. - За тобой придут.

- Беспокоишься? - Альбус резко обернулся, в глазах мелькнуло что-то столь чужое, что заставило Скорпиуса отшатнуться.

- Да. Я все знаю. И беспокоюсь. Уходи. Ты сказал все, что хотел. Ты не виноват, это стечение обстоятельств.

- Нет! Это. Моя вина. - повторил Альбус твердо. - И это - не единственная смерть из грядущих. Если вы не готовы увидеть очевидное и пойти за тем, кто хочет для волшебников мира без превосходства магглов, мира, где нам не нужно будет прятаться… То это - только начало.

- Это все Слизерин, - прошептал кто-то.

- Конечно, - Альбус обернулся, глядя на толпу. - Конечно. Но я и есть - Слизерин, - его голос изменился, стал ниже, поменялись интонации. Он усмехнулся и вытянул вверх руку.

- Альбус Поттер, - к ним приблизились авроры в синих мантиях. - Вы арестованы за неподчинение магической власти.

Альбус рассмеялся, и Скорпиус заставил себя еще раз вспомнить то, что увидел, когда применил к другу легилименцию. Сейчас этот Альбус был безумен. И легко можно было поверить в его намерения.

- Арестован? - Альбус снова вскинул руку, теперь уже в сторону авроров. - Ну, так возьмите меня.

Над толпой появилась большая тень, раздались тяжелые хлопки кожистых крыльев.

Приближался дракон.

========== Глава 15. Выбор ==========

- Ты не можешь, - твердо произнес Салазар, глядя в глаза Годрика.

- Почему? - спросил тот с интересом. - У мальчика явно выраженные способности, но в нем слишком много тьмы, - с горечью добавил он.

- Как и во мне? - усмехнулся Салазар, почти с наслаждением наблюдая, как меняется выражение лица Гриффиндора.

Годрик предпочел промолчать и отвести взгляд.

- Мы можем спасти его, - тихо сказал Салазар. - Нельзя бросать.

- Не можем, да пойми ты! - Годрик почти кричал, и, надо заметить, был искренен. - Если мы заберем его силой, все эти магглы пойдут на нас войной. Многие волшебники погибнут, а магглов погибнет еще больше. Совет, на котором ты присутствовал, между прочим, решил не вмешиваться.

- Я был против, - буркнул Салазар, изучая землю под ногами. Как легко поднять сейчас этот покров, накрыть всех здесь и сделать по-своему… Земля чуть содрогнулась от магии, заструившейся вокруг Слизерина.

- Не надо, Салазар, - тихо сказал Годрик. - Не надо. Ты поймешь, что я прав.

- Мы разрешим магглам убивать таких, как мы? - спросил Салазар, пытаясь оставаться спокойным, хотя внутри него все кипело от ярости.

- Мы сделаем все, чтобы предотвратить войну.

- Этим вы разожжете ее!

- Значит, будет так. Но не мы будем нести ответственность за ее начало!

Салазар не нашел в себе сил ответить, он уже знал, что выбор внутри него сделан. Он поднял голову, твердо глядя в глаза волшебника перед ним, и тот понял, что сейчас произойдет.

- Салазар, - предостерегающе вскинул руки Годрик, закрывая глаза.

- Молчи, - оборвал его Салазар, поднимая ладонь, отпуская на волю всю ту силу, что копилась в нем, обращая воздух в огонь.

Годрик пошатнулся, принимая на себя двойной удар, так как нельзя отражать огонь огненным же щитом. Хоть он и был готов к удару, но огонь не был стихией Слизерина, и это было неожиданностью.

Слизерин развернулся, уходя прочь. Он и не собирался добивать Годрика. Карты раскрыты, он показал, что владеет не только земной стихией. Теперь его должны наказать за обучение без согласия других. Он усмехнулся. Пусть делают, что хотят, его путь отныне - другой. И он точно не в том, чтобы оберегать магглов.

***

Скорпиус не мог отделаться от ощущения, что все происходящее - дурной сон. Неприятный, гадкий сон, от которого хочется побыстрее избавиться. Альбус, бледный и бесконечно чужой, с сжатыми в тонкую линию губами и глазами, в которых светится сожаление вперемешку с яростью. Незнакомый, непонятный взгляд.

Сделав глубокий вздох, Скорпиус сжал кулак, сильно, до боли, чтобы почувствовать и понять: просто не будет. Путь рядом с Альбусом Поттером - опасный и непредсказуемый. Скорпиус передернул плечом, усмехнувшись своим мыслям. Этот путь всегда был таким и никак иначе, ничего по сути не изменилось, так почему же сейчас он должен бояться?

Выбор всегда есть…

Скорпиус посмотрел наверх, туда, где Альбус ловко и быстро взобрался на своего дракона, будто подгоняемый порывом ветра, и теперь собирался набирать высоту, чтобы исчезнуть в хмуром свинцовом небе магического Лондона.

- Ал! - крикнул он, не особо надеясь на ответ. Да и как его можно было услышать в гуле перешептывающихся голосов. Но Альбус услышал.

Он посмотрел вниз, напряженно вглядываясь в толпу, и тогда Скорпиус протянул руку вверх. В конце концов, протянутая рука - не слишком высокая цена за дружбу? Наверное, это - гораздо больше. Несоизмеримо больше.

Лили тихо охнула и вцепилась в другую руку Скорпиуса, прошептав что-то невнятное.

- Отпусти, - одними губами произнес Скорпиус. - Отпусти.

- Нет! - Лили вскрикнула, на этот раз четко и громко, так, что все обернулись на них, и из толпы напротив Скорпиус внезапно выцепил взгляд отца, холодный и испуганный. Отец смотрел только на него, уже наверняка понимая, что именно он собирается сделать.

- Я знаю, что делаю, отпусти, - спокойно сказал Скорпиус, твердо высвобождая руку. Было бы неправильно утащить Лили следом за собой - это слишком опасно.

И в этот же момент ощутил сильный рывок. Альбус опустился достаточно низко, чтобы схватить его за руку. Скорпиус, ожидавший этого, все равно не смог правильно сгруппироваться и почувствовал, что соскальзывает с упругой спины Ангуса. Но Альбус держал его крепко. И тут же поток воздуха подхватил, не дал сорваться вниз. Через минуту Скорпиус осознал, что они уже высоко в воздухе. Так высоко, что ни одно заклинание с земли не достанет.

Альбус обернулся, встречаясь взглядом со Скорпиусом. В его глазах не было торжества или превосходства. Лишь страх. И где-то, на самом дне, - благодарность. Этого было вполне достаточно, чтобы сделать вдох. И выдох. И еще и еще, чтобы осознать, принять, поверить, что он сделал это.

Последовал за Альбусом.

***

Драко нашел его на заднем дворе дома Уизли, что сейчас высился серой пустой громадой, зияющий окнами, подсвеченными магическим синим светом. Старая традиция, так чтут память о погибшем.

Поежившись, Драко отступил в тень. Все было странным: до похорон он никогда не бывал тут, не видел, как жил Рон Уизли со своей семьей. Он мог только предположить, что когда-то тут было светло и солнечно. Именно это слово пришло на ум. Они все были именно такими - солнечными, неунывающими. Добрыми. Очень чуждыми его собственной семье. Может, поэтому он так старался задеть Рональда Уизли в школе? Ведь помимо расположения Мальчика-который-выжил, у него, вдобавок, была большая дружная семья, где друг за друга стояли горой. Тогда Драко не в силах был осознать, насколько это важно в жизни. Сейчас, когда в пустующем огромном меноре не было никого, кроме него самого и портретов давно почивших родственников, он, как никогда, был готов понять и принять ценность большой семьи.