Сегодня визитер был особый. Его одежда выглядела, как легкая тюремная роба, что никак не соответствовало нестабильной погоде прохладного апреля.
Дежурный оператор, стараясь представить свое умение начальству, приближал, удалял изображение «шатуна» на мониторе дежурной части, делал множество стоп-кадров с разного ракурса, как бы невзначай демонстрируя свои навыки обращения с дорогой техникой. Но чем больше картинок маячило на экране, тем меньше внимания доставалось визуализирующему их специалисту. Лица Лукьянова, главного охранника Базы Медведева и примкнувших к ним Волкова и Луценко заметно сквозили озадаченностью – заросший бородой гражданин, маячивший на экране, выглядел крайне растерянным. Казалось, что его просто выбросили прямо на шлюз вимана из пролетевшей мимо машины. Разумеется, вблизи их объекта не было ни трассы, ни машины, ни желающих кого-то выбрасывать на это открытое, важное для Базы место.
Лукьянов задумчиво огладил огромной ладонью щетинистый подбородок:
– Чет тут не так, – тихо произнес он. – Что скажешь, Георгич?
Медведев не спешил с ответом, хотя видел, что именно от него сейчас ждут и слов, и действий. Нужно было все оценить.
Экранированные инфракрасные камеры показывали присутствие троих, наружное наблюдение докладывало то же самое. Двое, отсиживающиеся невдалеке от шлюза Базы, были опознаны. Их ждали, и это были свои, возвратившиеся с юга Кийко и Твердохлеб, а вот этот тюремный гость, кто он?
Что если предположить, будто эту «пешку»3 ведут со спутника, иначе говоря, ловят на живца охрану искомого объекта? Но тогда зачем его так странно и легко одевать?
В видеоархивах Базы хранились изображения скитальцев, ищущих по лесам партизанские отряды с целью влиться в ряды сопротивления, но, во-первых, таковых было немного и их обнаруживали задолго до появления возле скрытого гермоангара, а во-вторых, и они не одевались подобным образом.
Если этот «шатун» просто беглый зек, чего тогда он топчется на одном месте? Машет руками, будто отмахивается от какого-то морока? Если даже предположить, что он попросту сдвинулся рассудком и давно бегает по лесам, тогда был бы худым, как вобла, в данном же случае даже из-под робы было видно, что последнее время этого бородача кормили сравнительно неплохо.
Отмечая, что Сергей Георгиевич не спешит, Лукьянов за его спиной сказал дежурному:
– Передайте, что бы Кийко и Твердохлеб сидели тихо и не высовывались. Разберемся с этим, отогреются и они. И пусть будут готовы, если что, поддержать огнем. На самом деле, что-то тут не так. Кто из оперативников в тревожной смене?
– Римашевский и Панько. Тут еще и Веня Дзерба с Васильковым, пока не уходили на «лежак».
– Дерни-ка всех сюда.
Дежурный нажал кнопку на столе, и за дверью, что находилась в глубине помещения, началось какое-то движение. Кто-то шушукал, тихо двигал мебель. Вскоре в темном углу появились и выстроились в шеренгу четверо вышеназванных бойцов.
Медведев оторвался от монитора и подошел к ним:
– Веня, – строго кольнул он взглядом, стоящего среди них старого товарища, – ведь трое суток болтались по лесам. Чего бы вам, не подремать до ужина?
– Георгич, – стал оправдываться старший опер (как известно, оперов бывших не бывает), – два часа туда, два часа сюда. Подумали – подождем немного, потом к Михайловне и на боковую. Смысла не было сон разбивать.
– Ну-ну, давай, – прервал речь друга первый заместитель начальника Базы, – навешай лапши мне, да побольше. Прошлый раз уже получили с Волковым за покер до двух ночи?
Дзерба косо глянул за спину начальника, на скривившего хитрую рожу молодого дружка.
– Получили, – ответил вместо Вени на свой же вопрос Медведев и продолжил: – а сейчас что?
– «Храп», – буркнул, словно провинившийся мальчишка, Дзерба.
Ему было уже за пятьдесят, но ни у кого и мысли не было звать этого остроумного и очень веселого дядьку по отчеству, тем боле, что выговорить имя его достопочтенного отца было не всем под силу. Дзерба был Викентий Тадеушевич.
Картежник тяжко вздохнул:
– Как-то …засели.
– Веня, надо спать, – с укоризной надавил на связки Медведев, – тебе же не тридцать? Хоть бы помылись с дороги. Притащите сверху заразу, всех положите с какой-нибудь дизентерией. Клещи наверху пошли. Они таким могут одарить, что не обрадуешься. Спросите у Вячеславовны.
– Сел, – тихо сказал Волков, и все бросили взгляды на монитор.
«Шатун» на самом деле уселся в центре поляны, которая являлась крышкой ангара лаплана. «Зек» дергался и закрывался руками так, будто боялся, что его сейчас кто-то ударит…
– Чертовщина, – заключил Медведев. – Веня, видишь?
Дзерба кивнул и вслух добавил:
– Мы там, как только вы вошли в дежурку, затихарились и все слышали про «шатуна».
– Что мыслишь, тихушник?
Веня медленно разгладил густые, нестриженные усы и, простецки пожав плечами, ответил:
– Если он подсадной, у нас большие проблемы.
– Это понятно, – заключил уже Лукьянов, – что ты, как опытный опер посоветуешь?
Дерба, прежде приступить к изложению своей точки зрения, деловито откашлялся:
– Я сужу по поведению, – начал он. – У этого «зека» психика явно работает на присутствие кого-то, а тут не так уж и много вариантов. Первый – он на наркотиках, второй вариант – этот «шатун» сдвинутый, третий – то, что его пасут какими-то камерами или визуально в оптику сверху или из леса. Раз наши навороченные «глаза» не отмечают бликов и «пульса» электроники вокруг Базы – у нас большие проблемы и «Кия» с «Сухарем» (прозвища Кийко и Твердохлеба) уже в прицеле.
Лукьянов только набрал воздух, чтобы что-то сказать, как Дзерба продолжил:
– Но это еще не все. Я так понимаю, что нам этого гостя всяко надо опросить, ведь так? А как его к нам «пригласить» в таком в безлюдном месте, да еще ежели нас так хитро «щупают»?
– Есть идеи? – зная наверняка, что у Дзербы уже созрел какой-то план, улыбнулся Медведев.
– Аппетит у вас, начальник, – в свою очередь отшутился и Веня, – «идеи». Тут хоть бы одну. Знаешь, …пусть Женька Васильков тут посидит, молодой он и ногу себе натер крепко, а вот с Волковым, я так думаю, мы провернем это дело. Волчара! – бросил старший опер за спины начальства, – иди-ка сюда, будешь карточные долги отрабатывать, это ведь святое?
– Леша-Леша, – с сочувствием хлопнул по спине раскрасневшегося Волкова Луценко, – ты ўжо не толькі мне, а і яму доўжны за карты?
Сырой настил весеннего леса отзывался приближающимися, глухими ударами. На поляну выскочил огромный вепрь. Неуклюже волоча задние ноги, мечась в безумстве злобы, он, не теряя из виду объект нападения, прыгнул к сидящему на земле человеку в тюремной робе и швырнул того за дерево, прямо в засыпанную листвой, неведомо откуда взявшуюся, квадратную яму. Шлепнул глухой выстрел! Секунда, и сам кабан «нырнул» вслед за человеком куда-то во мрак Преисподней. Земля со дна этого углубления, как по мановению волшебной палочки поднялась вверх и… будто и не было на поляне ни человека, ни зверя. Остались только черные следы скоротечной борьбы.
Выждав еще пять минут в полной боевой готовности, стрелявший в кабана-полтергейста Твердохлеб уже в четвертый раз сегодня нажал скрытую у корня дерева кнопку. Корневище затрещало в ответ вибрацией, можно было «входить».
В первый час присутствия «Кии» с «Сухарем» на Базе вместо приветствий и похвалы в связи с удачным возвращением от границ евросоюза, имеется ввиду Украины, все поголовно поносили их на чем свет стоит. И все из-за стрельбы по «кабану», в роли которого выступал облаченный в шкуру убитого кем-то накануне зверя Алексей Волков.
Понятное дело, все понимали, что ребята, волею судьбы вынужденные с близкого расстояния наблюдать за «шатуном», ориентировались на месте, но досада от произошедшего от этого меньше не становилась. Дежурное «так уж совпало» не могло погасить явное ощущение того, что Волкова могли и вовсе пристрелить. Спросить, что-либо или посоветоваться измотанным дорогой бойцам было не у кого. В такие непростые моменты радиосвязь вблизи бункера не используют. Разведка пришла, доложила, что ждет разрешения на вход и, получив в этом отсрочку, а также указание на слежение за объектом поняла, что теперь даже их не пеленгуемые волны использовать нельзя, поскольку на то есть особая инструкция.
