Продолжаем молчать, разглядывая лица друг друга. Смелею и провожу рукой по его щеке, оставляя ее там, медленно поглаживая кожу.

Глеб почти мурлычет, когда я касаюсь кончиками пальцев его шеи. Парень выкидывает окурок в окно и руками хватается за мою талию, прижимая к себе.

Теперь я могу чувствовать тепло тела и каждый его изгиб, покрываюсь мурашками. Складываю руки на груди парня и поднимаю глаза, сталкиваюсь с его печальным взглядом, наполненным какой-то болью и обидой.

— Знаешь, я боюсь, что это наше первое и последнее лето, — шепотом вдруг говорю я, неожиданно даже для самой себя.

— Не последнее, — заверяет Глеб, отводит взгляд куда-то вдаль, скользит руками вниз по спине и прижимает к себе.

Провожу ещё раз пальцами по тонкой коже на шее парня и обхватываю руками его крепкие плечи. Обжигаю дыханием шею и припадаю губами. Касаюсь языком и оставляю влажную дорожку.

Глеб шумно выдыхает, закидывая голову назад.

Спускаюсь чуть ниже, оставляю багровый след на выпирающей ключице.

— Блять, — тянет Голубин, проводит рукой по моим волосам и, оттянув их назад, сталкивает нас взглядами.

Парень, не сводя с меня глаз, запускает теплые пальцы под футболку, поглаживает кожу, прижимая ещё сильнее к себе.

Вскоре я остаюсь без футболки, греюсь его касаниями, покрываясь мурашками от холодного ветра.

Глеб замечает это и подхватывает на руки, перемещая нас на кровать. Оказываюсь прижата к матрасу. Обжигаюсь нежным поцелуем Глеба, губы полыхают.

— Не пожалеешь утром? — заботливо спрашивает Голубин, нависая надо мной, и заправляет прядь моих волос за ухо.

— Я не настолько пьяная сегодня, — усмехаюсь в ответ, цепляясь пальцами за его шею, — поцелуй меня ещё раз, — прошу я жалобно и добавляю тихое «пожалуйста».

И он целует. Развязно, жарко, с любовью. Не упускает ни одного миллиметра моих губ. Опускается ниже, оставляет багровый след на шее, заставляя меня изогнуться в спине.

Глеб оставляет влажную дорожку от шеи до низа живота, оттягивает зубами кружевную ткань белья и бросает на меня взгляд.

Зрачки расширяются.

Он справляется с моим бельём слишком быстро, стягивает свое и снова смотрит в глаза.

— Глеб, — тихо шепчу я, кончиками пальцев касаясь его лица, — я, правда, не пожалею, — заверяю парня, приближаясь к его лицу и оставляя поцелуй в уголке его пухлых губ.

Как только я чувствую Глеба внутри, все сжимается, внизу живота что-то завязывается в тугой узел, тело горит.

С губ слетает громкий стон, закрываю глаза и мы начинаем двигаться в так друг другу.

Блондин не отпускает рук с моей талии, я утыкаюсь носом в его шею, стараясь привести в порядок дыхание.

Пальцы врезаются в кожу его спины, оставляя небольшие царапины. Я извиваюсь под парнем, прикусывая кожу на его шее.

Мы заканчиваем одновременно. Глеб протягивает мне мои вещи и натягивает на себя свои, я тоже одеваюсь и бросаю на парня заинтересованный взгляд.

Он забирается в кровать и укрывает нас одеялом, поворачивается ко мне лицом, подпирая голову рукой.

— Как думаешь, Тёма спит? — неловко усмехаюсь я, рассматривая каждую черту его лица.

— Скорее всего, — улыбается Голубин, — спасибо, что доверилась мне. Для меня это, действительно, важно.

— Ты, вроде как, первый человек, который меня понял, почувствовал, не знаю, — признаюсь я, переплетая наши пальцы под одеялом, — но почему, когда я нахожу близкого человека, у нас никогда ничего не клеится?

— Эй, — Глеб ободряюще улыбается, — все, по-моему, очень даже клеится, — продолжает расплываться в улыбке Голубин, — я от тебя никуда не денусь, теперь точно.

Я не решаюсь высказать свои сомнения, просто закрываю глаза и придвигаюсь ближе к парню. Голубин обнимает меня, сильнее закутывая в одеяло, и я быстро засыпаю.

***

Открываю глаза от яркого света, что сочиться из незакрытого вчера окна. Кое-как выпутавшись из паутины рук Глеба, встаю с кровати, закрываю окно, задергиваю шторы и покидаю комнату, плотно прикрыв за собой дверь.

— Доброе утро, — хриплым голосом приветствует Артём, зажав зубами сигарету, — выспались?

— Доброе, — эхом отзываюсь я и открываю холодильник, достаю оттуда бутылку пепси и делаю несколько глотков.

— Ев, — тихо зовет брат, затягиваясь едким дымом снова, — будь осторожна, я тебя умоляю.

— Да, Тём, я поняла, — согласно киваю я и падаю на стул, — сегодня у Марка день рождения, — невпопад говорю я, бросив взгляд на календарь, что висел на противоположной стене.

В голове рисуется его могила и надпись на граните:

Шатохин Марк Сергеевич

17.07.1995 — 12.08.2014

Говорю как-то равнодушно, пряча внутри себя огромный ком боли и отчаяния.

— Уже 4 года, — подсчитывает быстро Артём, уставляясь в стену бесцельным взглядом и глотая сигаретный дым, — хочешь? — парень кидает мне пачку сигарет и ярко жёлтую зажигалку.

— Хочу, — удивляюсь такому предложению и беру в руки пачку, — 23 года, получается.

Артём кивает, поджимает сухие губы и поднимает глаза в потолок.

Молча чиркаю колесиком зажигалки и поджигаю сигарету, зажав её губами.

Мы сидим в тишине, курим, каждый думает о чем-то своём, не решаюсь нарушить хрупкую утреннюю гармонию.

Комментарий к глава обо всем сразу

Помнится, я говорила, что не хочу торопить развитие их отношений… Извините, но так вышло.

Что скажете?

========== глава, в которой Глебу разбивают лицо ==========

— Ева, ты где? — раздаётся сонный голос Глеба из коридора.

— Мы тут, — отзывается Артём за меня, а я докуриваю сигарету, продолжая поражаться брату, который сам мне её и вручил.

Голубин возникает на кухне через считанные секунды. Оставленные вчера, засосы сразу бросаются в глаза.

Артём молча усмехается и находит взглядом багровый след на моей шее тоже.

— Доброе утро, — Глеб взъерошивает светлые волосы пальцами и сонно улыбается, — какие планы?

— План: съебаться от вашей сопливой любви подальше на студию, — смеётся Тёма, встаёт со стула, похлопывает Глеба по плечу и уходит в комнату.

— А у тебя? — Глеб целует меня в макушку и включает чайник, — надеюсь, съебывать подальше не планируешь?

— Вроде нет, — улыбаюсь я в ответ на вопросы парня, — хочешь погулять?

— Не откажусь, — соглашается Голубин и садится возле меня, касаясь пальцами моей руки.

***

Целый день мы бродили по городу. К закату оказались в каком-то сомнительном микрорайоне, медленно, держась за руки, шли вдоль панельных домов.

Глеб тянется за очередным поцелуем, отпив из бутылки немного газировки.

— Романтично, — с усмешкой замечаю я, отрываясь от его нежных губ.

— А, по-моему, неплохо, — весело говорит Глеб и делает глоток из бутылки, — жаль, на крышу не попали.

— Ага, вы просто попали, — слышится грубый голос над ухом, где-то позади, машинально оборачиваюсь и наблюдаю компанию из трех, вполне себе стереотипных, молодых людей в спортивных костюмах, сигаретах в зубах и пластиковых бутылках с алкоголем.

В голове сразу проносится сотня воспоминаний о таких персонажах из Уфы. Драках, в которые охотно влезали оба моих брата и друзья. Выбитых зубах, разбитых руках и громких криках под окнами ночью.

— Солнышко, знакомиться будем? — обращается ко мне один из парней, что стоит поотдаль.

Блять.

— Так, — я окончательно поворачиваюсь к ним, не теряя надежды решить все мирно, — могу узнать в чем проблема?

— Проблема в том, что красавица скучает с каким-то полупокером, — противно кривит рот в улыбке другой мужчина, собираясь схватить меня за руку, но я во время отдергиваю её.

— Красавица сама в состоянии выбрать кавалера, — отчеканиваю я, глядя снизу вверх на того мужика, иначе не назовёшь, — и я бы попросила руками меня не трогать.

— А ты, любезный, чего молчишь? — быстро теряет ко мне интерес он и переводит тему разговора на Голубина.

— Слушайте, парни, мы вас не трогаем, может вы нас тоже? — Глеб крепко сжимает пальцы моих рук.