Тимохе говорить ничего не стал. Оделся поприличнее и вышел из квартиры. Оставлять друга одного было рискованно, но он надеялся вернуться как можно быстрее. И вот, закрыл он значит дверь квартиры, и увидел на ней надпись «Т+К=сердечко». Кирюша знал, какая сволочь это написала. Что ж, сражаться придётся на два фронта, раз уж школьник тоже решил начать войну. Решив оставить разборки на потом, Кирюша спустился к квартире Ночного жреца, чтобы попросить совета, но дверь открыла страшная старая карга и послала его нахуй, ударив по щам свежим выпуском журнала «Космополитан». Кирюша ушёл ни с чем. Проходя мимо соседей, он с ненавистью посмотрел на их сверкающую чистотой дверь и разозлился. Влетев в квартиру, он в ванной нашёл ведро и насрал в него. Затем залил говно водой и размешал до однородной консистенции. Если уж мстить, то той же монетой. Трюк с говном не был особо неожиданным, но должен был немного позабавить Кирюшу и отвлечь Тимоху от повседневности и боли в жопе.

Едва оказавшись напротив двери соседей, Кирюша ухмыльнулся во всю харю и замахнулся. Мгновение, и он выплеснул содержимое ведра.

За секунду до этого дверь распахнулась, и на пороге оказалась вся семья. Впереди шёл Адольф, за ним мамаша с лысой трясущейся псиной на руках. Похоже, они собирались в гости, раз вышли такие нарядные. Марта Карловна вообще намалевалась пуще обычного. И вот, выходят они на порог, как их с ног до головы окатывают жидким дерьмом. Немая сцена.

От дикого ржача Кирюша кубарем скатился вниз с лестницы, не слыша воплей соседей. Пролетел несколько этажей, от смеха и слёз не мог вовремя подняться на ноги. Лишь после громкого недовольного старческого покашливания он смог сориентироваться и взять с себя в руки. Резко подскочил, вставая на ноги, отчего капельки дерьма из ведра упали на лицо стоящей впереди бабы Клизмы. Та, смекнув что к чему, заверещала и упала без чувств после удара ведром по тыкве. Пока никто не явился на вопли, Кирюша по-тихому спрятал тело в куче коробок у мусоропровода и выбежал из подъезда, притаился.

Через десять минут приехала полиция, они с серьёзными рожами завалились в парадную и вышли через полчаса, утирая слёзы от смеха. Составленный смятый протокол выкинули в ближайший куст и уехали. За это время неизвестный школьник успел слить полбака бензина, но его, похоже, не заметили – вовремя зашкерился. Вылезая из кустов с довольной рожей, он помянул мусоров ебаных добрым словом и пошёл барыжить слитый бензин.

Соседи на улице так и не появились, оно и понятно. Со спокойной душой Кирюша вернулся к Тимохе. Вздрагивал от каждого шороха, ни на шаг не отходил от несчастного друга, ожидая мести макарон в любой момент. И она не заставила себя ждать.

========== 8. Расплата макарон ==========

Поздно вечером случилось страшное: макароны вернулись, и их было больше обычного. Друзья отбивались, как могли, но исход нападения был предсказуемым и неприятным: их снова трахнули, причём драли почти всю ночь. Тимоха думал, что сдохнет, а Кирюша охеревал с самого себя. Он внезапно понял, что после стольки раз ему уже не так больно, а скорее приятно. Это его пугало и бесило одновременно. Сквозь собственные бесстыдные стоны он с болью на сердце слышал крики и плач лучшего друга. К утру их оставили в покое. Но и это был не конец…

По очереди отмокали в ванной, проклиная макароны на сто поколений вперёд. На лестничной клетке снова был шум, наверно, Адольф царапает на их двери какую-то хуйню. Вот мелкий уёбок. Ещё вчера Кирюша рассказал Тимохе историю с дверью и ведром говна, и друг даже хрюкал от смеха. Кирилл почувствовал прилив гордости от такой хитроумной выдумки и уже подумывал над продолжением мести. К сожалению, ничего действительно стоящего придумать не смог. Голова была занята другим. Очень скоро макароны вернутся, и нужно быть к этому готовыми. Но совершенно неясно, что нужно сделать, чтобы остановить эту херотень. Её ничто не берёт. По-настоящему сможет помочь только Ночной жрец, но, как стало ясно из вчерашнего похода, его из дома не выпускает мамка. Вот чмо ебаное.

С утра сгоняли за шавухой и пожрали от души. Потому что шавуха – пища богов. Весь вечер дристали. Так как день выдался относительно спокойным, Тимоха предложил охуенный план расправы над Адольфом. Решили исполнять немедленно. Пока было тихо, парни вышли из квартиры и остановились напротив двери соседей, разглядывая новый девственно чистый коврик. Кирюша, как самый сильный из них двоих, прикрутил его шурупами намертво к полу, стараясь сделать это как можно тише. Когда он закончил, друзья дружно его обоссали и скрылись в штаб-квартире. Враг повержен. Через два часа, когда Адольф вышел вынести мусор, он очень кстати наступил на насквозь мокрый коврик и промочил белоснежные тапочки с кроликами. Было немного неожиданно узнать от семилетнего школьника много новых матерных слов. На его гневные крики выбежала Марта Карловна, причём босиком, потому что в тот момент она делала педикюр. Остановилась на новеньком коврике, купленном только вчера и ещё никем не истоптанном. Сначала она не поняла, что произошло. Ногам было мокро, мелкий хрен стоял рядом и размазывал сопли по роже, а его тапки были мокрыми. Марта Карловна с подозрением присела на корточки и потрогала костлявыми сморщенными пальцами коврик. Взвизгнула и отняла руку, прожигая гневным взглядом дверь Тимохи. Друзья тихо поржали, не выдавая себя. Тем временем блондинка вцепилась двумя пальцами в краешек ковра и дёрнула на себя. «Ты – мне, я – тебе», – думала она, намереваясь бросить обоссанный коврик в соседскую дверь, с целью отомстить за вчерашнее горелое дерьмо. К её сожалению и безграничному удивлению, коврик только приподнялся, выгибаясь, и выскользнул из наманекюренных рук женщины. С громким шлепком он приземлился на законное место, а с его поверхности взметнулись тысячи мельчайших капелек и оросили кожу и чистую одежду Марты Карловны. Она завизжала, как свинья, вскочила на ноги, но поскользнулась на мокром ворсе и ебанулась прямо жопой на ковёр. Даже трусы промокли.

Кирюша с Тимохой бились в беззвучной истерике с другой стороны двери. На такой исход они даже не надеялись, когда ссали на соседский ковёр. Оставалось молча наблюдать, что будет дальше.

Марта Карловна вернулась через двадцать минут, полностью переодетая и в жёлтых резиновых перчатках. Попыталась отодрать ковёр от пола, но у неё нихера не получалось, что невероятно бесило истеричную блондинку. Она снова вся усралась ебаной ссаниной, и решила прийти позже, когда коврик высохнет. Но не тут-то было. Соседка выходила с периодичностью в один час, со злостью находя коврик всё таким же мокрым. Поначалу это было только потому, что он изначально был обоссан насквозь, но потом друзья просекли фишку со временем выхода блондинки и, пока её не было, по-тихому мочили ковёр тем же способом. Соседка была в ярости, хотя ничего и не поняла. К вечеру ковра уже не было, только кружки желтоватой плотной ковровой ткани остались там, где Кирюша вкрутил крепления. Ровно четыре штуки.

Посреди ночи раздался звонок в дверь. Кирюша сначала пересрался, что это может быть Марта Карловна или её мелкий пиздюк, но потом откинул эту версию. В такое время эти мрази уже давно спят. Нацепив тапки Тимохи, попёрся к двери, громко и недовольно пыхтя. Посмотрел в глазок и охуел: целая толпа итальяшек стояла перед дверью и, не мигая, сверлила взглядом глазок. На теле каждого он увидел копошащихся, словно черви, макаронных монстров. Ебать, эта хуйня подчинила самих Макаронников из Италии! С воплями Кирюша бросился к Тимохе.

Друзья спрятались за диваном, пока толпа загорелых усатых итальянцев ломала дверь. Их было много, но дверь была железная. Только проблема была в том, что они были под контролем макарон, и было неизвестно, дало ли это им какую-то суперсилу. Но всё равно было пиздец стрёмно. Особенно, когда послышался грохот, и наступила давящая тишина. Дверь таки выломали.

– Живым не дамся! – заорал во всю глотку Тимоха и вытащил из-под матраса ебучий пистолет.