“Наедине…”

Сердце сжалось.

“Я не хочу оставаться одна “наедине” … со страхом!”

- Вы можете говорить при всех. Они моя семья, и я ничего от них не скрываю, - ответила бывшая гриффиндорка, отчаянно надеясь, что декан ее факультета не станет настаивать на тет-а-тете.

Минерва поджала губы и задумалась. Было видно, что женщина сильно встревожена и сомневается.

- Вы же понимаете, профессор, что мы всё равно из неё потом вытянем правду? - нарушил повисшую тишину Гарри. - Зачем сотрясать воздух дважды? Мы готовы помочь ей, что бы ни случилось.

Увидев утвердительные кивки всех присутствующих, Минерва устало вздохнула, сдаваясь.

- Хорошо. Может статься, так даже лучше. Дело очень деликатное и… - Женщина замолчала, стараясь придать лицу более привычное, решительное выражение. - Слышали ли вы когда-нибудь, мисс Грейнджер, о таком понятии, как “Багровые узы”?

Молли громко закашлялась, и в ужасе уставилась на пожилую волшебницу. У Гермионы от поганого предчувствия по коже пробежал холодок, на секунду приподнявший даже самые мелкие волоски. Настороженно зыркнув на несостоявшуюся свекровь, девушка внимательно посмотрела на бывшую преподавательницу.

- Нет, профессор. А что это?

Все рыжее семейство и победитель Воландеморта в придачу в напряженном молчании воззрились на директрису Хогвартса. Сейчас женщина казалась еще более старой, чем на самом деле: поникшие плечи, морщины, скорбное выражение лица и глаза, полные сожаления.

- Последнее упоминание об этом обряде зафиксировано во времена Мерлина, - удрученно вздохнула женщина, и отхлебнула холодного чаю, будто желая оттянуть неизбежное еще хоть на пару мгновений.

- О чем вообще вы говорите? - воскликнула Гермиона, в конце концов не выдержав.

- Минерва, не томите! - не сдержался мистер Уизли.

Вскользь глянув на мужчину, директриса Хогвартса вновь устремила свои проницательные глаза на свою любимую ученицу и заговорила:

- Волшебный мир с незапамятных времен был довольно жесток и несправедлив к некоторым своим представителям - полукровки, магглорожденные, маги из бедных или обедневших семей… Чистокровные и богатые всегда стремились к власти и главенству. Однако же, как мы знаем, личные силы волшебника отнюдь не зависят от количества денег или положения в обществе. В человеке, рожденном в самой нищей семье маглов, вполне может проявиться магическое наследие предков волшебников, о которых он даже не подозревает. И порой эта сила бывает столь мощной, что власть имущие чистокровные маги, - женщина брезгливо поджала свои тонкие морщинистые губы, - сильно “нервничают” по этому поводу. И любыми способами стремятся решить это “досадное недоразумение”.

- Очень смахивает на политику Воландеморта, - насупившись, пробормотал Рон.

- Люди во все времена одинаковые, - чуть слышно ответила Минерва, рассеянно вглядываясь в хоровод чаинок в собственной чашке. - Одним из вариантов контроля и порабощения магически одаренных людей из низших сословий и были “Багровые узы”. Это магический брак, в котором один из супругов - абсолютный доминант, а второй обречен ему во всем покориться.

Поморщившись, Гермиона на мгновение представила, что родилась на несколько веков раньше.

- Варварство!

Директриса едва заметно кивнула.

- Так и есть. Как только лорд узнавал о существовании среди его подданных сильного мага, дни этого несчастного были практически сочтены. Зачастую их попросту убивали. И, надо сказать, это был не самый плохой вариант. Потому что альтернативой смерти были “Багровые узы”. А это значило, что человек до конца своих дней теряет возможность распоряжаться собственной жизнью и желаниями, становится собственностью супруга. Выполняя приказы, жертва не может прекословить, ненавидит своего супруга-хозяина, и знает, что обречена терпеть эту пытку до самого конца.

Светлая и уютная кухонька в доме всегда веселого и шумного семейства Уизли погрузилась в угнетающую тишину. Каждый пытался “переварить” услышанное, представить те пожирающие изнутри муки, что должен был испытывать несчастный, подвергшийся подобному жестокому обряду.

- К чему вы все это нам рассказали? - глухо проговорила Гермиона, настороженно вглядываясь в помрачневшее лицо бывшей преподавательницы.

- Я, собственно, собиралась рассказать это только тебе, Гермиона, - тяжело вздохнула пожилая волшебница и опустила глаза. - Дело в том, что совсем недавно мне стало известно о проведении этого самого обряда в наше время… в нашей школе.

- Но как это возможно? - выпалил Гарри.

- Дерьмо, - поддержал друга Рон.

- Кто?

- Как?

Вопросы посыпались на Минерву со всех сторон, но женщина, не отрываясь, смотрела только в карие глаза своей любимой ученицы.

- Расскажите все, - хрипло попросила девушка.

Все умолкли и выжидательно воззрились на гостью. Та привычно поджала губы.

- Когда меня два года назад назначили директором Хогвардса, я, как и положено, перебралась в директорский кабинет, - продолжала женщина. - Это было тяжелое время, радость победы омрачали множество смертей…

Миссис Уизли громко всхлипнула, вспомнив о погибшем сыне. Муж обнял жену и успокаивающе погладил женщину по спине. Минерва выглядела виноватой и сочувствующей одновременно.

- Мы потеряли многих детей. Каждый из них был для меня как родной и все они останутся в моей памяти навсегда. - Женщина отхлебнула остывшего чаю, не почувствовав ни вкуса, ни запаха. - В тот же год я крайне сильно поругалась с Альбусом.

- С Дамблдором?! - рыжие брови мистера Уизли взлетели вверх. - Не помню, чтоб вы с ним ругались даже при его жизни. О чем можно поругаться с портретом?

- О, поверь, Артур, с этим портретом все возможно! Он вывел меня настолько, что я спалила его прямо на стене!

Все присутствующие с открытыми ртами смотрели на женщину изумленными глазами. ТАКОГО от всегда сдержанной профессорши не ожидал никто. Она же тем временем продолжала:

- Полотно долго не удавалось восстановить. - Директриса смущенно уставилась на свои сомкнутые в замок пальцы. - Надо признать, он сильно меня разозлил тогда, этот старый интриган! В общем, портрет вернулся на прежнее место две недели назад.

- Его восстанавливали два года?! - ошеломленно выдохнула Джиневра.

- Почти, - пожала плечами МакГонагалл. - Впрочем, не это главное. Дело в том, что мы наконец смогли поговорить, и то, что я услышала не дает мне покоя уже который день. Чертов манипулятор! - вдруг всхлипнула женщина, пряча лицо в ладонях.

- Да, скажите же уже наконец, кто влип в это дерьмо с гребаными узами! - не выдержав напряжения, вдруг вспылил Рон, но тут же покраснел и пристыженно добавил. - Простите, профессор, я просто…

- Ты прав, Рональд, - кивнула Минерва, пытаясь вернуть себе привычный вид, и снова посмотрела в глаза любимой ученицы. - Я просто не знаю, как сказать… Помните тот год, когда министерство издало указ о взятии под контроль всех магглорожденных волшебников? Ты была первой в их списках, Гермиона. Ты - подруга Гарри Поттера. Магглорожденная. Смелая и умнейшая волшебница. Ты, такая как есть, оказалась очень нужна Воландеморту. Он хотел влиять на Гарри через тебя. Ему просто необходимо было тебя найти, подчинить и использовать, или убить.

- Но мы на тот момент были в школе. Найти ее не составило бы труда, - с сомнением вклинился Гарри. - Почему же он этого не сделал?

- Потому, что ее статус на тот момент изменился, - ответила женщина. - Магглорожденная волшебница Гермиона Грейнджер перестала существовать, исчезла из всех списков, не отслеживалась никакими заклинаниями и не поддавалась одурманивающим проклятиям.

- Багровые узы, - похолодев внутри озвучила девушка догадку, но вдруг встрепенулась. - Подождите, директор, я не понимаю. Вы сказали, что в случае проведения обряда я должна была утратить себя, должна была стать чьей-то безвольной марионеткой. Но ничего подобного я не чувствую. Никогда не чувствовала!

- Это потому, что доминирующий супруг после заключения брака первым же своим приказом дал вам возможность быть собой.