Дом прикрыл свои уставшие веки и задремал. Он терпеливо ждал момента, когда его комнаты вновь наполнятся детским криком, запахами вкусного жаркого, деловыми разговорами и семейными спорами. Он давно уже не видел и не слышал ничего подобного. Ему было скучно. То живописное место, где он находился, не спасало его от тоски и одиночества. Он смотрел пустыми окнами на сменяющиеся пейзажи времен года и вздыхал. Море его не успокаивало. Большую часть времени ледяные глыбы покрывали всю поверхность. Дом не любил холод.

Сколько лет он укрывал под своей теплой крышей людей, доверившихся ему, он уже и не помнил. По вечерам ему было особенно одиноко. Он вздыхал, поскрипывая старыми ступенями, и заставлял настенные часы отбивать каждый час. Именно в тот момент, когда дом слышал эти звуки, он не чувствовал себя таким несчастным. Раньше он любил людей. Когда все изменилось? Как вышло так, что ему понадобились жертвы?

***

Чем севернее мы продвигались, тем менее обжитой нам казалась Лена. Трудно представить северные просторы нашей страны без этой красавицы-реки. Я видел ее впервые. Меня часто забрасывала жизнь на разные континенты, где располагались моря, океаны, озера и горы, но наши северные просторы оставались для меня до сей поры неизведанными. Нужно быть художником или мастером слова, чтобы описать словами и кистью всю красоту пейзажей, проплывающих перед нашими глазами. Машина, которую мы арендовали, была надежная, но я все равно волновался. Застрять тут, в этой хоть и красивой, но глуши, мне бы не очень хотелось. Часто меня посещали мучительные мысли, и я пытался рассуждать. Зачем я в итоге принял такое решение? Можно ли было избежать этих крайних мер? Что делать человеку, которого загнали в тупик? Раньше мне не приходилось задумываться об этом. Сейчас эти мысли не выходили у меня из головы. Последние события окончательно перевернули жизнь нашей семьи с ног на голову.

Я злился на себя, на свою жену и дочь, которые не сказали мне ни слова наперекор. Всегда говорили, а тут промолчали и смиренно, как декабристки, последовали за мной на край света. Меня пугало это словосочетание. Казалось, что я подойду к этому самому краю и упаду в неизвестность, в пустоту, в вакуум, откуда нет выхода. Впервые в своей жизни я боялся.

Сын ещё не имел право голоса по возрасту, но он тоже мне улыбался и поддакивал.

Они точно сговорились, по-другому я никак не мог это объяснить. Я не рассказывал жене подробностей случившегося. Она не спрашивала. Эта высшая степень доверия тоже выводила меня из себя. Мне нельзя было доверять. Я сейчас и сам себе не доверял. Да и как можно было относиться к человеку, который не смог защитить себя и семью? Я сбежал. Довести дело до логического конца не получилось, я поставил под угрозу многое и многих. Приходилось признать, что эта миссия для меня оказалась невыполнимой.

– Нижняя часть реки гораздо менее обжита, чем верхняя и средняя, ты заметил? – спросила жена.

– Тая, я заметил, – спокойно ответил я.

Это было неправдой. Я ничего не замечал. Мне стоило огромных усилий держать себя в руках и не вспыхнуть, не извергнуться вулканом, не громыхнуть раскатом грома. Я не понимал как она, светская львица, родившаяся в Москве и прожившая там всю свою сознательную жизнь, согласилась поехать со мной на край света, в нижнюю часть реки Лены, которая менее обжита, чем верхняя и средняя.

Я остановил машину и вытащил карту. На карте я нашёл практически нежилой уже населённый пункт со странным названием Кутар, основанный в 1918-м году как небольшой посёлок тунгусских рыбаков. Согласно данным, здесь проживали несколько десятков человек. Ещё Кутар упоминался как пункт остановки круизного теплохода. «Здесь ещё есть какой-то кусок цивилизации. Кто-то же едет смотреть это захолустье! Скорее всего – любители экзотики. А как мне назвать себя?» – подумал я и завёл мотор.

Я не мог подобрать нужных слов и постарался выбросить все эти назойливые мысли из головы.

– Что там интересного? – спросила жена.

– Где? – удивился я.

– На карте. Ты разглядывал карту пятнадцать минут.

– Неужели? Я не заметил. Ничего там нет интересного. Смотрел, где находится наш поселок. Меня удивило, что здесь проходит туристический маршрут. Представляешь?

– Что тебя удивляет?

– А что тут смотреть туристам с круизного лайнера? Кто сюда едет? – рассуждал я вслух.

– Ты серьезно? – удивилась жена.

– Абсолютно.

– Одни Ленские столбы чего стоят! Я бы тоже поехала. Я видела как-то рекламу. Там все так прилично! Комфорт и хороший сервис.

Я поморщился, когда услышал последнюю фразу жены. Вот ключевые слова – комфорт и сервис! То, чего я не могу сейчас обещать своей семье. У меня резко заболела голова. Я решил быстро переключиться с этого разговора на другой.

– Интересно было бы узнать, в честь какой из женщин назвали эту реку, – поинтересовался я.

– Я тебя разочарую, скорее всего, но нет такой женщины, – сказала Тая.

– Как это нет?

– Женское имя никак не связано с этим словом. Само слово я сейчас не вспомню, но в переводе с эвенкийского языка оно обозначает «Большая река».

– Жаль, я всегда думал иначе. Это было бы очень романтично.

– С каких пор ты стал романтиком?

– Я всегда им был, но прятал это в глубине своей души.

– Зачем? Я люблю романтиков. Самое главное, что я тебя люблю.

Она меня любит. Мне снова стало стыдно. События последних дней пронеслись перед глазами навязчивой, липкой картинкой. Я мог себя успокоить только тем, что я делал все это для семьи. Я тоже их любил, но переоценил свои возможности.

– Паш, а далеко отсюда до островка Америка-Хая? – вдруг спросила жена.

– Посмотри карту! Я не знаю. Я тут давно не был, – попытался применить я свой обычный юмор, но жена не заметила моего порыва.

– Я бы с удовольствием посмотрела на могилу Де Лонга.

– Ты действительно предполагаешь, что я знаю, кто это такой? – спросил я несвойственным мне недружелюбным тоном.

Тая вздохнула и развернула карту.

– Не предполагаю. Почему ты все время раздражаешься? Я пытаюсь отвлечь тебя, разговорить, помочь. Что не так? Дети и так напуганы! Возьми себя в руки, пожалуйста.

– Ладно, не обижайся – сказал я миролюбиво.

Я не знал многих вещей, которые знала моя жена. Да, я просто умел хорошо делать деньги и работать 25 часов в сутки, а вот знать, кто такой Де Лонг мне и не нужно было. По роду своей деятельности в последние годы мне довелось основательно пополнить словарный и умственный запас, но Де Лонга я точно не знал.

– Я не обижаюсь и уже давно. Ты разве не заметил?

– Так кто это?

– Американский полярный путешественник. Тут он и его команда, нашли последнее пристанище. Его могила находится на возвышенном островке, который теперь называют Америка-Хая.

– Ясно, просветила. Крис ты знала о нем? – зачем-то спросил я дочь.

Она посмотрела на меня так, что мне стало не по себе. Ее взгляд, который я выхватил, глядя в зеркало заднего вида, ясно говорил о том, что ей было наплевать на все в этом мире. Сейчас ей уж точно было не до американских полярников.