— Да, — я открываю крышку, стараясь не поднимать взгляд, — Тебя не отчислят. Это единственная.

— Очень неоригинально с твоей стороны, звёздочка, — я слышу, как он достаёт пластиковую бутылку и делает пару глотков и по непонятно возникшему порыву взглянуть на это, я поднимаю голову и тут же попадаю на крючок. Мы смотрим друг на друга, и его глаза блестят, оценивают меня с верха до низу.

— А ты хотел услышать что-то пооригинальнее?

— Ну да, — летний ветерок резко ударил нам в лица, спутывая и раскидывая волосы в стороны. И ко всему этому не к месту он трепет мою несчастную белую юбку. Я убираю нависшие пряди со лба и смотрю на Чонгука, который, кажется, на мгновение натянул на лицо что-то похожее на легкую улыбку. А чтоб он так улыбался, я вижу в первый раз, — Вдруг ты решила поставить крест на этом очень важном мероприятии? — у этого человека определенно скрытый талант перевоплощения в мудака.

— Не дождешься, — достаточно резко отвечаю я, — Оно состоится, и как бы ты этого не хотел — ты мне поможешь, — в данный момент мой голос был слишком стервозным даже для меня.

— Тогда очень постараюсь не опоздать, — после этих слов Чон натянул наглую ухмылку на лицо, явно намекая на то, что вовремя он не придет.

— Я освобожусь только в шесть вечера, поэтому будь добр, — фальшиво улыбаюсь я.

Взглянув мне за спину, он снова потускнел, и я тут вдруг заметила, что на самом деле выражение его лица не было таким безразличным, каким стало сейчас. Молча схватив рюкзак и через плечо кинув мне сухое «увидимся», он ушел, оставив после себя атмосферу напряженности. Наверное, Чонгук и сам не осознает, насколько с ним тяжело находиться рядом и даже просто молчать.

— Привет, Лиён, — ЧонСок сел на место, где несколько секунд назад пребывал Чонгук, — Я вам не помешал?

Смешно было сказать ему: «Да, извини, помешал». Не знаю, что может быть такого в моей занятости и делах, чтобы я отказала ему в компании.

— Глупости, — слабо улыбаюсь я и облокачиваюсь рукой о подбородок.

Мы разговариваем весь перерыв. И я всё это время имею возможность сидеть напротив, и никто и ничто не препятствует мне смеяться с ним, ловить взгляд веселых глаз и наконец-то чувствовать невесомые прикосновения его пальцев к кисти моей руки.

— Какие ещё новости?

— Университет иностранных языков откликнулся, — улыбка непроизвольно появляется на моём лице и, кажется, как в тех самых комедиях, она блеснула на фоне яркого солнца.

— Господи, это же отличная новость!

— Да, но… — он помедлил, пятерней зачесав волосы назад, — Будет что-то типа собеседования. Двадцать девятого июня, — я считываю сожаление с его глаз и первое время не понимаю, к чему он клонит. Но затем, резко сменив выражение лица, до меня вдруг доходит. День выпускного.

— А… — он замолк, будто не желая в чём-то оправдываться. Только закусил губу и посмотрел на меня почти что виноватым взглядом, — Это здорово. Ты имеешь большие шансы получить стипендию, — еле проговорила я и улыбнулась, наверное, самой принужденной улыбкой в своей жизни.

Эта ситуация меня смущала и заставляла чувствовать себя глупой дурочкой, которая незнамо на что надеялась. Я ведь совсем не имела права обижаться на то, что он не сможет обрадовать меня своим присутствием, и что, соответственно, я — не буду его парой. Он ничего мне не должен, и ничем не был обязан.

Но от этого мне не становилось менее больно. Моё сердце всё равно еле билось, с каждой секундой переставая правильно работать.

— Вот именно. Я очень рад этому, — услышав звонок, он быстро собрал контейнер с облегченной улыбкой на лице, — Я надеюсь, что ты оттянешься, как следует и за меня, — он поднялся, закинув рюкзак на плечо, — Кстати, что насчёт твоего универа? Все так же молчат?

— Да. В этом плане ничего нового, — сжимаю губы в линию, якобы показывая своё разочарование. И не важно, что это вызвано вовсе не отсутствием сообщения от университета моей мечты.

— Если что-то будет известно, скажи мне, хорошо?

— Без проблем.

— Тогда увидимся позже, Лиён.

Он скрылся из виду, оставив меня с раненой душой и сердцем. Солнце стало назойливым, подталкивало меня на слезы и нагло ухмылялось мне в лицо. Ветер всё так же назойливо издевался над моими волосами, и, пока пряди надежно скрывали веки, я позволила себе заплакать.

Направляясь в актовый зал после внеклассных занятий, я уже даже ни о чем не думала и не размышляла. Я знала, что завтра я не смогу узнать саму себя и не сумею понять, насколько развито моё умение делать вид, что всё находится под контролем, но в данный момент я разбита, и пока не имела сил ничего с этим поделать.

В коридоре справа от двери замечаю, как Чонгук стоит, прижав к стене девчонку, которая вчера дружелюбно предлагала свой ланч.

И пока я недалеко от них открывала дверь ключом, намеренно игнорируя их существование, я думала: какого мать его хрена? Она обжимается с ним, заведомо зная, что эти отношения обречены на стопроцентный провал? Или она подсознательно стремится к страданиям? Или всё же, игнорируя жизненный опыт других девушек, побывавших в отношениях «хорошая девочка и плохой парень», она думает, что миллион первый раз станет удачным? Или может питает надежды перевоспитать такого заносчивого придурка, как Чонгук?

Мне было жутко интересно, о чём нужно было думать, чтобы целоваться с Чонгуком в коридоре, когда вчера он отнесся к тебе так, будто ты — самое худшее, что могло случиться с человечеством.

Начав делать всю работу без него, я начала отшлифовывать поверхность звезды, пытаясь скруглить все грани до идеала. Занимаясь этим, я даже не заметила, как в глазах скопились слезы. Усталость накатила в руки, и они беспомощно остановились на деревянной поверхности. Слеза пересекла щёку и остановилась на подбородке. Я улыбалась, смотря на звёздочку, и сосредоточилась только на том, чтобы не заплакать. Улыбалась, как душевно больная, хотя самой было трудно дышать. Грудная клетка содрогнулась, и я всхлипнула.

Мне было тошно от того, как за несколько дней все мои мечты и планы разрушились и пошли под такой откос, что я не знала, что мне делать. Пока что я была в тупике, но всё же имела надежду из него выбраться.

Я даже не заметила присутствие Чонгука, пока он не подошел сбоку. Сейчас мне было легче игнорировать его, просто потому что на пререкания я не имела никаких душевных сил, а разговаривать друг с другом адекватно мы были не способны. Или просто не хотели.

— Ты чего плачешь, зануда?

Испугавшись того, что он коснется меня рукой, и тело снова прошибет на тысячи разрядов, я отошла дальше в сторону, смахивая влагу с щек. Но я не могла остановить этот поток слёз, как будто долго время ждала, когда можно будет освободиться от всего того, что сидело во мне.

— Лиён, что с тобой? — я не вижу его, но по голосу слышу, что он хмурится. И ко всему прочему это первый раз, когда я услышала, как Чонгук произносит моё имя.

Видимо, ломаясь, как сухая осенняя ветка, я вызвала обеспокоенность даже у Чонгука.

— Ничего со мной, — я провожу влажной рукой по юбке сзади, чтоб удостовериться, что она не задралась.

Он раздраженно вздыхает и отходит к столу напротив.

— Ну раз ты у нас тут полируешь звёзды, то можешь обойтись сегодня без меня?

Раздражение волной пошло по телу, и это даже сумело остановить поток слез. В общем, я не думала, что он говорит серьёзно. Только чтобы добить меня.

— Ну уж нет. Все равно у тебя не может быть дел интереснее, чем та девчонка из коридора, — я окончательно успокаиваюсь и поворачиваюсь к нему лицом. И снова застаю его в майке.

— Ревнуешь меня к Ёнсо? — ухмыляется он.

— Ага. В твоих очень сладких мечтах, которым никогда не суждено сбыться, — тот в ответ прищурился и облокотился бедрами о стол.

— Скорее в моих самых ужасных кошмарах, — я фыркнула и отправилась к коробке с лампочками.

— И одень уже свою рубашку. Настолько тебе нравится ходить с голым торсом, что снимаешь её при каждом удобном случае?