В гостях по телефоноскопу
Инспектор Лакомб, находившийся на одном из своих маяков, спросил с обычной поспешностью занятого человека:
– Ну что, дочурка, все ли у вас тут благополучно? Надеюсь, это проклятое торнадо ничего не переломало?… Ну и прекрасно! Посылаю тебе воздушный поцелуй! Признаться, я порядком беспокоился… Где же твоя мать?
– Мамаша сейчас приедет. Она только что вернулась из Парижа.
– Этого только недоставало! Надо ведь ей было ехать в Париж во время такого урагана! Если б я знал, что она в дороге, я бы стал еще сильнее тревожиться.
– Да вот и она сама…
– Мне теперь некогда; выбрани ее за меня! Я пережидал смерч на маяке 189 в Беллинцоне и буду домой лишь к девяти часам вечера. He ждите меня к обеду…
– Дзинн!.. – и г-н Лакомб мгновенно исчез с пластинки телефоноскопа. В то самое мгновенье его супруга, только что успевшая сойти на балкон, поспешно расплачивалась с механиком воздушного кабриолета. Дверь, выходившая на балкон, отворилась, и почтенная дама, обремененная покупками, тяжело опустилась в кресло.
Благодаря телефоноскопу можно купить что угодно, не выходя из дому.
– Ах, милочка, сколько страху я натерпелась! Представь себе, что я была свидетельницей нескольких катастроф… – объяснила она.
– Папаша только что говорил со мной, – отвечала Эстелла, целуясь с матерью. – Он на 189 в Беллинцоне и благополучно переждал бурю. Ну, а ты, как себя чувствуешь?
Прогулка в кабриолете
– Ах, милочка, я просто умираю! Ну да уж, признаться, и буря была! Такого жестокого торнадо давненько у нас не случалось. Подробности ты узнаешь сегодня вечером из телефонной газеты. Ужас да и только! Представь себе, что, хорошенько обдумав, я всё-таки решила купить розовую шляпку… И вообрази, что торнадо разразилось как раз, когда я была в Ново-Вавилонском магазине! Мне пришлось остаться там целых три часа, так как я положительно обезумела от страха. Это не помешало мне, впрочем, воспользоваться случаем и осмотреть все новинки в отделе шелковых материй по четырнадцати с половиною франков аршин… Как-раз перед магазином упало несколько обломков воздушных кораблей, да и вообще в Париже была масса несчастных случаев!.. В отделении кружев для воротников и рукавчиков я нашла прелестные вещицы и сравнительно недорого… Да, милое дитя! Я собственными глазами видела с платформы Вавилонского магазина, среди молний проносившегося электрического смерча, столкновение двух воздушных кораблей… Страшно даже и вспомнить!.. He забыла ли я, однако, какой-нибудь из моих покупок?.. Нет, слава Богу, все на лицо!.. И ведь как я беспокоилась все время, милочка. Когда разрешено было выходить, я бросилась в залу телефоноскопов, чтоб повидаться с тобой и предостеречь тебя на всякий случай, но все аппараты словно обезумели… И чего только смотрит правительство! Просто на-просто и смех, и горе! И это еще называют наукой! Представь себе, что я хочу установить сообщение с тобою. Дзиннь… и передо мной открывается казарменная зала с майором, читающим своей роте лекцию об устройстве непрерывно действующей картечницы… Я теперь знаю это устройство, как свои пять пальцев. И сколько ругательств пришлось мне выслушать, милочка!.. Самых страшнейших ругательств… Видишь ли, один из солдат оказался глуп как пробка, или «как сто чертей», выражаясь словами майора. Представь себе, он не в состоянии был понять даже такого простого механизма!.. Подумай только! Во всех двадцати четырех вавилонских телефоноскопах можно было наслаждаться единственно лишь сценами в подобном-же вкусе! Всюду установились сообщения, которые ни за что нельзя было прервать… Нечего сказать, хороша наша администрация!..
– Да, маменька, мне тоже известно, что во время исправления повреждений на центральной станции пришлось установить между каждыми двумя аппаратами случайные сообщения.
– Надеюсь, дитя мое, что по крайней мере тебе не сделали при этом особенно неприятного сюрприза…
– Нет, мамаша, совсем напротив! т. е. я хотела сказать, – пояснила слегка покраснев Эстелла, – что у нас здесь было установлено сообщение с одним очень приличным молодым человеком…
Г-жа Лакомб взволновалась до такой степени, что даже привскочила в кресле.
Г-жа Лакомб возвращается домой с покупками
– С молодым человеком! Объяснись пожалуйста, милочка! Ты меня совсем перепугала!.. Боже мой, что это за администрация! Просто курам на смех, да и только! Она становится положительно неприличной со своими промахами и несчастными случайностями. По всему видно, что барышни на главной станции телефоноскопов все сплошь и рядом пустоголовые вертушки! Они только и знают, что молоть всякий вздор, сплетничать, да смеяться над абонентами, подшучивая над секретами, которые удается выудить… Тебя, значит, соединили с молодым человеком? Хорошо!.. Я буду жаловаться!..
– Погоди, мамаша, не горячись!.. Этот молодой человек сын Филоксена Лорриса.
– Сын Филоксеяа Лорриса? – вскричала г-жа Лакомб. – Надеюсь, по крайней мере, что ты от него не убежала!.. Ты ведь поговорила с ним?
– Да, маменька…
– Разумеется было бы лучше, если б нас соединили с самим великим Филоксеном Лоррисом. Боюсь только, что ты растерялась словно дурочка, и повесила нос, как делаешь всегда на экзаменах…
– Я была, маменька, очень испугана страшной электрической бурей… Он меня успокоил…
– Надеюсь, ты ему дала всё-таки понять несколькими остроумными техническими фразами насчет электрических смерчей, что ты не какая-нибудь невежда и обладаешь хорошими сведениями в науках. Ведь ты упомянула ему про свои дипломы?..
– He знаю хорошенько, что именно я ему говорила… Во всяком случае этот молодой человек был очень любезен и, усмотрев недостаточность моих знаний, обещал прислать мне свои собственные заметки и фонограммы лекций своего отца.
– Его отца – знаменитого Филоксена Лорриса? Какое счастье! Да; нельзя отрицать, что даже и путаница у этих теле оказывается иной раз кстати!.. Он пошлет тебе фонограммы, а я сделаю его отцу маленький благодарственный визит и переговорю о твоем родителе, который киснет здесь на второстепенной должности в департаменте горных маяков. С рекомендацией великого Филоксена Лорриса твой отец разом выдвинется вперёд… Я берусь все устроить! Поцелуй меня, милочка!..
Дзинь… Дзинь… – раздался звонок по телефону и на телепластинке снова появился г-н Лакомб.
– Что, милочка, мамаша твоя вернулась? А, да ты уже здесь, Аврелия! Я, признаться, побаивался за тебя! Однако, до свидания, мне некогда! He ждите меня к обеду. Я приеду лишь в половине десятого…
Инспектор горных маяков, инженер Лакомб
Дзинь… Дзинь… – и г-н Лакомб исчез с телепластинки.
Нe знаю, был ли сон Эстеллы нарушен новым знакомством по телефоноскопу, доставленным ей случайностями электрического смерча, но её мамаша в эту ночь видела очаровательные сны, в которых Филоксен Лоррис и его сын играли далеко не последнюю роль.
На другой день утром, только что встав с постели, г-жа Лакомб заставила дочь пересказать ей ещё раз все подробности разговора с сыном великого учёного. Как раз в это самое время воздушная баржа со станции электро-пневматического пути сообщения, прибывшая с пассажирами из Интерлакена, привезла только что полученную из Парижа по пневматической трубе посылку на имя девицы Эстеллы Лакомб.
