Возрождение нубийских пустынь к новой жизни

Не довольствуясь тем, что является могущественным орудием производства, ярким светочем, рупором, передающим голос на какие угодно расстояния на суше, через моря и межпланетные пространства[1], электричество выполняет кроме того еще тысячи различных других обязанностей. Между прочим оно служит в руках человека также оружием, – грозным смертоносным оружием на полях сражений…

Раб, которого мы принудили доставлять нам так много разнообразных услуг, оказывается, однако, еще не вполне прирученным. Цепи, в которые он закован, недостаточно прочны для того, чтоб устранить всякую возможность неповиновения и бунта. За электричеством необходим строжайший неусыпный надзор, так как малейшее упущение, – ничтожнейший недосмотр, или невнимательность, могут доставить ему случай к неожиданному яростному нападению на беспечного своего властелина, или даже к грозному пробуждению свирепой энергии, способной вызвать стихийную катастрофу.

Как раз 12 декабря именно и произошло, к несчастью, такое случайное упущение, вызванное мгновенной рассеянностью кого-нибудь из дежурных электротехников, заведовавших искусственной оттепелью, которая так успешно производилась технической командой при главном электрическом резервуаре под лит. N. В то самое мгновенье, когда эта метеорологическая операция была уже благополучно окончена, обнаружилась течь в большом резервуаре электрической энергии. Это произошло до такой степени внезапно и с такой неудержимой стремительностью, что команде удалось из двенадцати запасных магазинов спасти только два. Вся электрическая энергия десяти магазинов вырвалась на свободу и произвела страшную катастрофу. Внезапное нарушение атмосферного равновесия неизбежно должно было вызвать опустошительную электрическую бурю, – грозное торнадо, не составляющее, впрочем, редкости в электрических центрах, которым, несмотря на все меры предосторожности и предусмотрительности, ежегодно приходится переживать по несколько таких бурь.

Надо поневоле мириться с этими катастрофами, точно также как и с тысячами крупных и мелких несчастных случайностей, которым мы подвергаемся, лавируя в хитросплетенных сетях нашей архинаучной цивилизации. Торнадо, исходившее из резервуара N (под № 17), распространялось сперва прихотливыми извилинами в линейном направлении. При этом, на пути торнадо, из числа разговаривавших по телефону, несколько человек были убиты наповал, другие же парализованы электрическим ударом. Затем свободный, или, как принято его называть, неправильный электрический ток, притянув к себе с непреодолимою силой соседние запасы электричества, находившегося в скрытом состоянии, приобрел быстрое вращательное движение, превратился в циклон, причинил множество несчастных случайностей в местностях, через которые пробежал и произвел ужасающие пертурбации в обычном течении частной и общественной жизни. Эти беспорядки неукоснительно привели бы к какому-нибудь страшному местному катаклизму, если б с первого же момента не были приведены в действие в угрожаемых местностях все приспособления для улавливания свободных токов. Электротехники, однако, не дремали и торнадо, наделав по обыкновению множество более или менее крупных бед, должно было рассеяться. Неправильный ток уловили и отвели куда следует, прежде чем он успел причинить особенно крупную катастрофу.

Несчастный случай в резервуаре под литерой N

В Париже, в великолепном доме ХLIІ общины на Саннуазских холмах, отец читал строгий выговор сыну как раз в то время, когда разразилось торнадо. Отец этот был никто иной, как знаменитой Филоксен Лоррис, – великий изобретатель, – известный ученый, – специалист по всем отраслям знания, – туз из тузов современной научной промышленности.

Лоррис совсем не был похож на прежних типичных робких и добродушных ученых, которые даже и с очками обыкновенно ничего не видали у себя под носом. Рослый, дородный, краснощекий и бородатый Филоксен – человек с самоуверенными решительными манерами, энергическими, быстрыми движениями и несколько грубоватым тоном голоса. Родители его, мирные простолюдины, жили изо дня в день, или лучше сказать прозябали, на какие-нибудь ничтожные 10.000 руб. ежегодного дохода. Он сам создал выдающееся свое положение в свете. Окончив первым, сначала Политехническую школу, а затем Международный Институт Научной Промышленности, он отклонил предложения группы финансистов, намеревавшихся его эксплуатировать общепринятым порядком и выпустил сам четыре тысячи акций по тысяче двести пятидесяти рублей каждая, для эксплуатации гениальных своих идей в течение ближайшего десятилетия. Благодаря громкой репутации, которою он пользовался уже и в то время, все эти акции были разобраны в самый день выпуска.

Заручившись таким образом пятью миллионами франков, Филоксен Лоррис тотчас-же построил большой завод по совершенно новому, заранее обдуманному и тщательно изученному плану. Барыши от этого предприятия оказались такими значительными, что, на обеспеченную себе по договору крупную их часть, Лоррис приобрел возможность еще до истечения четвертого года скупить все свои акции. С тех пор дела его пошли по истине блистательным образом. Он обзавелся превосходно организованной лабораторией для новых исследований, окружил себя сотрудниками из первоклассных ученых и последовательно пустил в ход дюжину колоссальных, необычайно выгодных промышленных предприятий, в основе которых лежали его собственные гениальные открытия и изобретения.

Объявление от Общества эксплуатации гениальных идей Филоксена Лорриса.

Слава, почести и деньги сыпались градом на счастливого Филоксена Лорриса. Деньги нужны были ему в качестве оборотного капитала для грандиозных предприятий: фабрик, заводов, лабораторий, пробных мастерских и бесчисленного множества контор, разбросанных по всему свету. Разрабатывавшиеся уже предприятия доставляли в изобилии фонды для осуществления новых предприятий, только что задуманных и не прошедших еще через горнило практического опыта. Что касается до почестей, то Филоксен Лоррис ими не пренебрегал. Он сделался вскоре членом всех академий и научных институтов, а также кавалером многочисленных орденов как старой Европы и зрелой Америки, так и юной Океании.

Сооружение линии прямого сообщения между Парижем и Пекином по пневматическим трубам из металлизированной бумаги доставило Филоксену Лоррису сан китайского мандарина с изумрудным шариком на папке и титул князя Тифлисского в Закавказье. К тому времени он был уже графом Лоррисом в Северо-Американских Соединенных Штатах (где несколько времени тому назад признано было необходимым узаконить пожалование дворянского достоинства за важные заслуги), бароном Придунайского королевства и т. д. и т. д. Более всего, разумеется, гордился он просто-напросто тем, что был Филоксеном Лоррисом. Это не мешало ему, однако, выставлять при случае длинную вереницу своих титулов, производившую всегда сильное впечатление в объявлениях и рекламах.

Само собою разумеется, что Филоксен Лоррис был по уши погружен в научные исследования и коммерческие предприятия. Несмотря на это, он, благодаря изумительной деятельности, находил время наслаждаться жизнью и доставлять кипучей своей натуре все истинные наслаждения, доступные в здешнем мире богатому человеку, пользующемуся здравым умом в здравом теле. Женившись в промежутке между двумя открытиями и изобретениями, он прижил от этого брака всего только одного сына, Жоржа Лорриса, которому, как уже упомянуто, и читал строгий выговор в тот самый день, когда разразилось торнадо.

Жорж Лоррис – красивый молодой человек лет двадцати семи, или двадцати восьми, наследовавший от отца крупный рост и крепкое сложение, обладал, в качестве особой приметы, длинными светло-русыми усами, придававшими его лицу характерное энергическое выражение. Он ходит взад и вперед по комнате, отвечая иногда приятным, звучным голосом на родительские увещевания.