Кемер утопал в соснах, море и солнце. Многочисленные, построенные за последние 60 лет, отели не нарушали прекрасного единения города с природой. Ей он принадлежал всецело. Монументальная гряда Таврских гор нависала над морем, подобно страстному танцору, который в неистовом танго склоняется над своей партнершей. Горы на этом участке Средиземноморского побережья играют доминирующую роль. В апреле их заснеженными вершинами можно любоваться прямо во время купания в уже достаточно теплом море, которое в Турции называют «акдениз», то есть «белое море» (Ak – белый, deniz – море). Именно так его назвал султан Сулейман Великолепный, когда впервые увидел берега Анатолии.

Если встать рано утром и отправиться на пляж, вся поверхность морской глади кажется белоснежной, жемчужной – как будто бы покрытой тонким нежным слоем пудры или снега. В зависимости от времени суток море в заливе Антальи меняет свой цвет: на рассвете оно белесое, словно бутон только что распустившейся белой лилии, днем приобретает яркий и насыщенный синий оттенок, а вечером, в лучах закатного солнца – розовеет и медленно превращается в прохладную спокойную серебряную лаву.

В древности местность, в которой сейчас находится Кемер, располагалось античное государство Ликия. На его территории проживали выходцы с Крита и потомки лувийцев, мигрировавшие с Балканского полуострова. Ликия процветала и была хорошо развита, у её жителей даже была своя письменность и приличная архитектура. С середины XVI в. до н. э. Ликия последовательно завоевывалась персами, Александром Македонским, Римской и Османской империями.

На месте нынешнего Кемера во времена существования государства Ликия располагался город Идирос. После завоевания турками он стал именоваться Эскикёй (Eskiköy – в переводе с турецкого «старая деревня»). На протяжении веков люди, проживавшие в непосредственной близости от гор, страдали от постоянно сходивших здесь селевых потоков. Чтобы обезопасить местных жителей, с 1910 по 1917 год государство построило специальное поддерживающее сооружение, стену, которая протянулась вдоль гор на 23 км. Именно благодаря ей Кемер и получил свое нынешнее название. Кемер в переводе с турецкого означает «пояс, ремень».

До 1960 года попасть в Кемер можно было только на лодке со стороны моря. Чтобы создать здесь курорт, пришлось построить дорогу с горными туннелями, которая в некоторых местах буквально прорывается сквозь скалы.

На следующий день на пляже, едва успев удобно устроиться в своем уютном шезлонге, я опять увидела перед собой знакомое лицо. «Is it 5 russian minutes?» – с улыбкой спросил оно. Я начала извиняться, что так внезапно ушла со свидания, и на будущее посоветовала впредь никогда больше не заставлять женщину ждать. Как оказалось, Джемиль совершенно не ожидал, что я могу вот так уйти. «Не привыкший получать уроки от женщин» – заключила я. Как потом оказалось, он очень переживал, что со мной что-то случилось, бегал и искал меня, а потом долго сидел на пирсе один. После этих слов мне стало немного стыдно за свое поведение, и мы договорились, что вечером, после того, как я уложу сына спать, мы встретимся снова, и я предоставлю ему шанс реабилитироваться.

На втором свидании Джемиль поразил меня знанием русской классической литературы и древнегреческой мифологии. Не скрою, что была приятно удивлена этими открытиями. Мы разговаривали на английском и забывали, что ведём беседу на чужом языке – настолько легким и непринужденным было наше общение. Он мог долго рассказывать о греческих богах и их приключениях, а я с раскрытым ртом слушала, не показывая вида, что понимаю только процентов тридцать из всех сказанных им слов. Джемиль сразу определил, что я Гера. Я мало что знала о мифах Древней Греции, поэтому не сразу поняла, что значит это сравнение. Об особенностях характера этой богини я узнала чуть позже.

Мне всегда казалось, что любовь и море – самая красивая пара в мире. Цельные, наполненные, живые и щедрые, объединяясь в союз, они неизменно превращаются в мегаконцентрированный эликсир счастья. Когда эти двое вместе, жизненные цвета приобретают настолько яркие и насыщенные оттенки, что память просто не в состоянии их забыть. Она хранит эти воспоминания об умении жить во всей полноте и красоте каждого мгновения подобно драгоценности. Наполняя шкатулку редкими сокровищами, которые в старости люди извлекают, чтоб вспомнить, что и в их жизни когда-то было острое, незабываемое счастье.

Море всегда было моим учителем: рядом с ним я начинала иначе смотреть на окружающие меня вещи и глубже чувствовать красоту каждой составляющей сущего. Будь то жестокое, но притягательное солнце, или терпкий пьянящий аромат витиеватых сосен. Море всегда было для меня тем гуру, которым я безоглядно и по-детски восхищалась. Оставаясь собой, оно никогда не было одинаковым. Оно озаряло своим присутствием все вокруг, наделяя каждую мелочь, будь то маленькая ракушка на берегу или размеренный послеполуденный сон, смыслом. Оно всегда оставалось в моем сердце и было тем счастьем, о котором невозможно забыть. И каждый раз я стремилась к нему с такой неподдельной радостью, с какой дети стремятся начать новое приключение.

В отличие от моря, про любовь в свои 26 я знала намного меньше. Она всегда была для меня неуловима и трудноопределяема, но по силе своей энергетики, как ничто другое созвучна морю. Любовь полирует человека, как море обтачивает скалы, создавая из его первоначального несовершенства нечто правильное и достойное.

Любовь и море всегда казались мне прекрасными партнерами, похожими и непохожими друг на друга. В каждом из них была и буря, и безмятежность, мощная безудержная сила, сменяющаяся податливой, обволакивающей слабостью.

Любовь вмегда оставляет людей в недоумении. Она оглушает, озаряет, ослепляет, делает тебя беспомощным и при этом необыкновенно сильным. Она соединяет противоположности, разбивая все твои наработанные в течение жизни правила и установки. Заставляет идти против себя, расширяет границы, делает тебя больше, масштабнее, шире и выше. Она взращивает тебя, как строгая, но заботливая мать, отлучающая трехлетнего ребенка от груди ради его же блага, свободы и независимости. Делает тебя собой и впервые открывает тебе твою истинную сущность.

Когда-то люди обожествляли море. Точно так же я всегда обожествляла любовь. Я знала, что она, как и море, накатывает полноводными, всепоглощающими приливами и остужает пыл мучительными, обнажающими раны, отливами. И когда тебе наивно кажется, что ты познала ее целиком и больше не зависишь от частой смены её настроений, жестоко и без снисхождения снова ставит тебя на место и дает понять, что если и есть на этой Земле что-то могущественнее и сильнее человека, так это она.