Гермиона замолчала, принимая сторону проигравшей. Что ни говори, голос разума кричал, что правильным выбором будет уничтожение связи. Но сердце тревожно заныло, сжимаясь до размера галеона. Ощущениям стало тесно внутри этого маленького трепещущего комочка, и они хлынули по венам, вызывая паническую дрожь и выступая наружу горячими слезами.

— Черт возьми, не плачь, ради Мерлина! Я же даже не могу утереть эти слезы! Не могу прикоснуться к тебе! — обессиленно проревел Нотт, вскакивая на ноги. В его горле клокотала горечь от собственного бессилия и неуверенности в чувствах девушки. — Если ты поранишься или упадешь, я не смогу помочь тебе, и это убивает! Никто, кроме него, не сможет протянуть к тебе руку. Но просто спроси себя: нужно ли это будет Малфою? Все будет хорошо. Я обещаю, я клянусь, Гермиона! Только скажи: да или нет?

— Я… Я не знаю. Мне нужно поговорить с Драко, — она мотнула головой, вытирая выступившие слезы. Плакать перед Теодором было невыносимо стыдно. Она чувствовала себя глупой девочкой, разревевшейся от необходимости принятия сложного, но очевидного выбора.

— Он не согласится, — отрезал Нотт.

— Почему? — непонимающе нахмурилась девушка, тоже поднимаясь с места. Теодор смотрел на неё снисходительно и печально. Ответ был, но озвучивать его он не хотел. Нотт почти чувствовал, как эти несколько честных слов окончательно разрушат мост между ним и Гермионой.

— Малфой побоится неизвестности. Побоится пострадать. Ты же знаешь Драко, — Теодор неопределенно хмыкнул.

— Но мы не можем снять заклятье без его согласия! — Гермиона протестующе вскинула руку, но легкая улыбка уже была ответом.

— Чары наложили и без твоего, и без его позволения. Уверена, что антизаклятье так не сработает? Вам нужно только взяться за руки.

— Это подло, — отчаянно выплюнула Гермиона.

— Это разумно. Остается только такой выход, — Нотт развел руками в ожидающем жесте. — Если хочешь убедиться в моей правоте, поговори с ним, однако предупреждаю, что это не приведет ни к чему хорошему. Когда решишься, дай мне знать. Я рассчитываю на твою рассудительность.

— Хорошо, — Гермиона выдохнула, тут же ощутив, как давление на неё ослабло. Больше всего в жизни она ненавидела, когда её загоняли в угол и ставили перед жестоким выбором. Теодор вдруг перестал казаться безобидным добросердечным юношей. Гермиона увидела ту молчаливую хитрость и изворотливость, которыми обладали все слизеринцы. И это, честно говоря, мало привлекало девушку, привыкшую видеть в Теодоре идеального супергероя. Нотт был настойчив, умен и прекрасно умел подавлять.

***

— Благотворительный аукцион в Мэноре? — Гарри изумленно приподнял бровь, откладывая вилку в сторону. — Это подозрительно.

— Вовсе нет, — Гермиона выдавила из себя жалкое подобие улыбки. Было очень сложно решать насущные проблемы, когда со стороны стола Слизерина в неё впивались сразу две пары глаз. — Я думаю, это хорошая идея.

— Рон все еще в больничном крыле, — мрачно отозвался Гарри. — Это произошло из-за Малфоя. Думаешь, нам следует с легким сердцем отправиться в их поместье и беззаботно там веселиться? Вдруг это ловушка?

— Я уже объясняла, — устало откликнулась Гермиона, роняя голову на руки. — Взрыв — дело рук не Малфоя. И Рон был подвержен действию зелья ярости. Кто-то специально это подстроил.

— Меня пугает твое внезапное заступничество, — с легкой усмешкой произнес Поттер, но его глаза оставались крайне серьезными. — Ты совсем от нас отдалилась.

Гермиона посмотрела на друзей с некоторой злостью. Ей отчаянно хотелось высказаться насчет того, что быть третьей лишней в их отношениях с Джинни не очень-то прельщало. Да, она отдалилась, но что ей было делать? Бестактно втискиваться между ними в минуты сокровенного уединения? Гарри и Джинни переживали тот момент, когда чувства полыхали сильнее всего. Гриффиндорка не винила их в том, что они проводили очень много времени вместе и лишь хотела, чтобы они тоже ни в чем её не обвиняли.

— Тебе кажется, — кисло улыбнувшись, продолжила Гермиона. — Так что насчет посещения? Вам уже пришли приглашения?

— Да, — включилась в разговор Джинни, доев свое вишневое пирожное. — Рональд порвал его, как только увидел первую букву фамилии Малфоев. Этого следовало ожидать. Кстати, почему ты не зашла его проведать? Я знаю, что ваши отношения переживают сейчас не самые легкие времена, но он ждет тебя.

Гермиона с удивлением заметила, как внутри неё всколыхнулось давно забытое щемящее чувство. Оно было неприятным, но настолько родным, что на глаза тут же навернулись слезы. Девушка вдруг осознала, что совсем увязла во взаимоотношениях с Малфоем и Теодором, совсем забыв про Рональда. Так было, безусловно, легче. По крайней мере, она не страдала слишком долго.

— За ним прекрасно присматривает Браун, разве нет?

— Они расстались, кажется, — смущенно прокомментировал Гарри. — Я думаю, что он не может просто взять и забыть тебя. Мы разговаривали, и Рон сказал, что Браун ему быстро надоедает. Она такая… легкомысленная.

— Тем не менее, это не помешало ему с ней спать, — безапелляционно заявила Гермиона, косясь на стол Слизерина. — Между нами все кончено. Я постараюсь сохранить узы дружбы, но ничего не обещаю. Не нужно было это вообще начинать. Я виновата. Из-за меня и Рональда вы все чувствуете себя не в своей тарелке.

— Герм, с каждым могло произойти что-то подобное, — Джинни порывисто схватила её за руку. — Не думай, что если он мой брат, то я всегда буду на его стороне. Я не знаю всего, но доверяю тебе. Что-то происходит, — шепотом добавила девушка и кивнула в сторону слизеринцев. — Но я не стану тебя пытать и допрашивать. Просто надеюсь, что ты откроешься мне чуть позже.

— Как только это станет возможным, — охотно кивнула Гермиона. Ей отчаянно не хватало ночных посиделок с Джинни и их душевных разговоров. В последнее время все, что копилось внутри маленького тела гриффиндорки, не находило абсолютно никакого выхода. — Так что насчет приглашения?

— Если ты настаиваешь, мы пойдем. Я доверяю твоей интуиции, — наконец кивнул головой Гарри. — Только не знаю, выгорит ли это с Роном. Он очень зол, так что не могу обещать затащить его в Мэнор после того, что случилось на нумерологии. Да и Малфой, думаю, будет не в восторге от присутствия Рональда. Все-таки те слова были слишком жестокими. Даже для зелья ярости.

— Спасибо, Гарри, — искренне поблагодарила девушка, улыбнувшись друзьям. — Хорошо, что вы будете там со мной. Кстати, — Гермиона устало осунулась. — Миссис Малфой хотела бы, чтобы герои произнесли речь. Может, ты, Гарри?

— Гермиона… — умоляюще застонал юноша. — Ты же знаешь, у меня с этим даже хуже, чем с чувством самосохранения.

— Ладно, — волшебница была готова к такому ответу. Она прекрасно знала Гарри и его способности к риторике, так что заранее обдумала то, о чем будет говорить на приеме. Оставалось только составить приличную речь. — Тогда я, пожалуй, пойду. Нужно помочь профессору Слизнорту приготовить все для предстоящего занятия.

— Увидимся! — беззаботно прощебетала Джинни, с улыбкой наблюдая за тем, как Гермиона поднимается с места, поправляет юбку и закидывает лямку сумки на плечо. От цепкого взгляда Уизли не укрылось и то, что волшебница бросила быстрый взгляд на стол Слизерина. Проследив за его траекторией, Джинни с изумлением замерла, обнаружив Драко Малфоя, с прищуром уставившегося на Гермиону. Словно почувствовав чужой взгляд, слизеринец слегка повернул голову и столкнулся глазами с младшей Уизли. Она смотрела на него без отвращения, но с нескрываемым интересом. Джинни вопросительно изогнула бровь. Драко неопределенно повел плечами, и, приподняв уголок губ, быстрым движением прижал к ним указательный палец. Джинни не сдержала смешка.

— Что такое? — Гарри заботливо обвил талию девушки рукой, слегка приближая её к себе.

— Если меня вдруг убьют, знай: я была свидетелем чего-то воистину невероятного, — прошептала девушка, проследив за тем, как Малфой поднялся с места и последовал за Гермионой, уже скрывшейся в дверях.