Саммер скатилась с него и села на кровати, застиранная белая майка задралась, и он протянул руку, чтобы осторожно опустить ткань вниз, его пальцы ласкали её спину и почувствовали пустоту, когда она отстранилась и встала.

— Это была ошибка, — девушка нашла свои трусики – эти чёртовы красные трусики – и наклонилась, чтобы натянуть их, его взгляда остановился на её коже, её попке, изгибе её спины.

— Тебе нужны чистые трусики, — Коул потянулся за шортами, внезапно почувствовав себя голым. — Эти немного влажные, — улыбнулся он, но она, казалось, пропустила шутку мимо ушей, встала и повернулась к нему, скрестив руки на груди. Он вдруг понял, что проигнорировал её замечание. — Это не было ошибкой.

— Нет, было. И это было… — всплеснула она руками. — Глупо.

Он последовал примеру Саммер, встал с кровати и шагнул к ней, но остановился, когда её руки поднялись, будто удерживая его.

— Ты всегда так делаешь? Слетаешь с катушек после того, как потрахаешься?

Она вздрогнула, как от пощёчины, и Коул тут же пожалел, что не удержал рот на замке, потому что рядом с ней его связь с собственным мозгом окончательно обрывалась. Возможно, он слишком часто говорил не свои слова. А может, она из тех женщин, которые сводят мужчин с ума.

— Я не… трахаюсь, — вскипела она, её лицо потемнело, сила, которую он так в ней лю… уважал, вырвалась наружу. — И я не слетаю с катушек. Прости, если мне не хочется после всего потискаться со своим партнёром по фильму.

— Партнёром? — рассмеялся он, когда почувствовал, как её выпад попал в самое нутро. Коул не мог смириться с отказом, не сейчас, не тогда, когда подобное совсем недавно произошло с Надией. Возможно, ДеЛука прав. Возможно, правила воздержания оказались более важными, чем репутация Коула. Возможно, Саммер тоже права, и это было ошибкой. — Не слишком ли ты высокого мнения о себе?

Она отступила к стоявшему у стены комоду, белому, c покосившимися ящиками.

— Надо же. А ты действительно мудак.

Саммер выдвинула нижний ящик и, наклонившись, вытащила шорты, и Коул не понял, почему всё обернулось так плохо. Возможно, над его навыками общения после секса нужно поработать. Хотя в течение последних шести лет жизни с Надией он не нуждался в этих навыках. И в переживаниях. С тех пор, как… все эти девушки были слишком заинтересованы сделать с ним селфи, а не вести разговоры. Особенно такие разговоры.

— Саммер…

Она натянула шорты, сквозь тонкий топ просвечивались соски. Коул уставился на Саммер, и её щеки вспыхнули, когда она поймала его взгляд. Саммер рывком открыла другой ящик и неловкими руками вытащила футболку.

— Я что-то пропустил? — спросил он, пытаясь докопаться до сути проблемы. — Что я сделал такого, что так тебя взбесило?

— Ты женат, — выплюнула она эти слова и стянула майку через голову, его глаза в последний раз увидели её тело, прежде чем оно было скрыто под ярко-розовой футболкой с логотипом годовщины окончания школы в 2002 году.

— Моя жена была замужем, когда трахалась с половиной Голливуда, — ответ прозвучал резко и мрачно, Саммер повернулась к нему, сверкая глазами, и он понял, прежде чем она открыла рот, что его неправильно поняли.

— Так вот как обстоят дела с вашими браками? Она изменяет, потому что ты изменяешь? И все возвращаются домой довольные и умиротворённые?

Внезапно в комнате она оказалась не единственной рассерженной. Коул медленно встал и глубоко вздохнул, пытаясь сдержать свой гнев.

— С того момента, как встретил Надию, я ни разу не поцеловал другую женщину и не спал с другой женщиной. Пока она не принесла мне документы на развод. Возможно, так делала она, но не я, — он повернулся к ней, его голос был спокойным. — Тебя беспокоит, что я женат? Я хочу выбраться из этого как никто другой. И поверь, моё поведение – последнее, о чём думает моя жена.

— Мне жаль, что ты пострадал. И прости, что поспешила с выводами. Но ты всё ещё женат. И, кажется, уж слишком быстро прыгаешь в койки, ища очередную пассию, — бесшумно ступая босыми ногами, она вышла из спальни держа путь на кухню, и всё ещё оставалась сердитой, несмотря на извинения. Суетливыми быстрыми движениями отодвинула кофеварку от стены, налила воду в кувшин, и стала открывать и захлопывать больше шкафчиков, чем казалось необходимым для приготовления одной чашки кофе.

Он последовал за ней, пытаясь постичь её мыслительный процесс и понять, откуда она получила такое неправильное впечатление о нём.

— Думаешь, я ищу другую жену? Детка, это не то, что…

— Я тебе не детка, — она вытащила зелёную кружку, захлопнула дверцу шкафа с такой силой, что та сломалась, слетев с одной петли, и уставилась на неё, быстро моргая и плотно сжав губы. — Ты мне даже не нравишься.

— Я… — всё, что он говорил, звучало неправильно, эмоции, исходящие от её тела, действовали на нервы, и он отступил назад, положив руки на голову. Ты мне даже не нравишься. Ему было бы всё равно, услышь он это от какого-нибудь незнакомца, от критиков, от поклонников, не получивших автографы. Но когда эти слова исходили от неё, это было по-другому, это причиняло боль. Такую острую, что он отступил назад, нуждаясь в дистанции.

— Пожалуйста, Коул, уходи, — её слова разбили и прихватили с собой его сердце, беспорядочное месиво сожаления, скатившееся с холма, покрытого льдом неприязни. Вот в чём проблема с тем, что они только что сделали. Каким бы замечательным это ни казалось, но всё случилось не на основе дружбы, совместимости или уважения. Это произошло между двумя людьми, которые даже не нравились друг другу.

Впервые с момента их провальной встречи он выполнил её желание, повернулся, прошёл через маленькую гостиную, выскочил через парадную дверь и спустился с крыльца.

Как только его теннисные туфли коснулись земли, он побежал. И по мере того, как Коул удалялся от Саммер и приближался к дому, он понял, что бегство, кажется, было единственным, что у него хорошо получалось. Бегство от всех подсказок, которые он пропустил в браке с Надией. Бегство в Куинси, подальше от искушений, которые таил в себе Лос-Анджелес. Бегство от блондинки, оставшейся в её теплом и уютном доме, от её глаз, которые видели его насквозь, и которым не нравилось то, что они видела.

ГЛАВА 57

Моё блестящее будущее в Куинси закончилось вечером во время предсвадебного ужина. Он проходил в «Штурманской рубке», что, в глазах Куинси, означало наличие больше денег, чем мозгов. Но семья Скотта была Томпсонами, одними из 67 «Кока-Кола миллионеров», поэтому особенные события требовали определённого количества фанфар, а свадьба их единственного сына была одним из этих событий. Ужин накануне свадьбы, как и все наши свадебные счета, по-тихому оплачивались Томпсонами. У них не было необходимости это скрывать; все в городе знали, что у нас с мамой ничего нет, а у них есть всё, но об этом никто не говорил.

Я узнала о Скотте и Бобби Джо за два дня до вышеупомянутого предсвадебного ужина. Мне бы надо было просто взять его и отменить, надо было как разумному взрослому человеку сесть, поговорить со Скоттом и отменить свадьбу. Но я не могла мыслить рационально. И захотела преподать им урок. Всем им.

Я всё ещё помнила поздний вечер, разгромный ужин, звук шагов, стучащих по деревянному полу «Штурманской рубки», когда тридцать с лишним человек бежали к выходу. В то время как я сидела, держа за ножку бокал с шампанским, и улыбалась. Затем подняла тост за своё будущее или его отсутствие и выпила последний глоток.

Я вспомнила об этом, наблюдая из окна гостиной, как, не колеблясь ни секунды, Коул Мастен побежал по длинной подъездной аллее. В отличие от Скотта, он никогда не оглядывался назад.

На этот раз я не улыбалась. И если бы у меня было шампанское, я бы его просто выплюнула.

ГЛАВА 58

— Где Саммер? — поднял глаза от обеденного стола Дон Вашонис, перед ним были разложены бумаги, под ворохом которых практически не просматривался тёмный орех столешницы.