– Наверно, самолет, на котором я буду возвращаться домой, потерпит крушение, – в шутку сказал Леонид Ильич.

Первосвященник, вперив пронзительный взгляд в зрачки собеседника, внимательно выслушал перевод и ответил, что со смертельной опасностью Брежнев встретится не в небе, а на земле. И не раз.

После этого он сделал знак переводчику наклониться и что-то прошептал ему на ухо.

– Господин генеральный секретарь, – с пафосом произнес переводчик, – его святейшество далай-лама спрашивает, не соблаговолите ли вы принять от него некое существо, которое наделено даром провидения. В будущем оно сможет уберечь Вас от многих напастей.

– Отчего ж не принять. – Леонид Ильич тряхнул своей роскошной шевелюрой. – Из рук такого человека и яд принять – святое дело… Приму обязательно!

После этого первосвященник что-то сказал мальчику-монаху, и тот стремглав помчался к выходу. Через минуту он вернулся, двумя руками неся объемистую клетку, в которой сидел невероятных размеров пушистый черный кот, которого Леонид Ильич сначала принял за пантеру.

Далай-лама, тихо и ласково произнося какие-то слова, похожие на заклинания, поднес ладонь Брежнева к клетке, и кот принялся тщательно ее обнюхивать, время от времени поднимая свои огромные желтые глаза то на Леонида Ильича, то на первосвященника.

Закончив ознакомление с ладонью Брежнева, кот выгнул спину и, подойдя к дверце, стал скрести ее когтями. Мальчик-монах открыл клетку, и животное с неожиданной для его размеров грацией спрыгнуло на пол. Помахивая хвостом, кот уверенно сел у ног Брежнева. Едва только посол попытался придвинуться ближе к генеральному, кот резко обернулся в его сторону и предостерегающе зашипел.

Первосвященник широко заулыбался, одобрительно закивал головой и произнес длинную тираду.

– Господин генеральный секретарь, – затараторил переводчик, – его святейшество, оценив поведение кота, считает, что он не только признал в вас своего нового хозяина, но и сразу приступил к охранным обязанностям. Поэтому далай-лама пришел к выводу, что нисколько не ошибся в своем выборе… В последующем, господин генеральный секретарь, имейте в виду: если кот подойдет к вам и станет тереться о ваши ноги, то это означает, что он хочет отвести от вас беду… Если вы намерены держать его у себя в доме, то кормить его следует только сырым мясом и только лично от вас. Ваши биополя должны слиться воедино. Лишь в этом случае инстинкт самосохранения животного распространится на вас. Таким образом, при возникновении угрозы вашей жизни кот будет вести себя так, как если бы спасал свою…

– Вот те на! – в сердцах произнес Леонид Ильич. – А если мне придется на неделю уехать в заграничную командировку, тогда что? Голодом морить животное прикажете, так, что ли?»

На это далай-лама менторским тоном попенял Брежневу, а переводчик поспешил довести до его сведения назидание:

– Господин генеральный секретарь, его святейшество говорят, что кот не будет для вас обузой в поездках – не тяготит же вас в пути личная зубная щетка. Считайте, что кот – это ваш охранный талисман, он неотлучно должен находиться при вас, в противном случае он утратит свой дар провидения и станет лишь частью домашнего интерьера… Вы не находите, что тогда весь ритуал дароприношения теряет смысл?

– Очень убедительно сказано! – с восхищением произнес Брежнев. – Ему бы, далай-ламе, у меня в ЦК отдел пропаганды возглавить. Я бы с его помощью всех империалистов в коммунистическую веру обратил… Стоп-стоп! – спохватившись, воскликнул генеральный, обращаясь к переводчику. – Это переводить не надо!»

На даче в Заречье, где большую часть года проживал Леонид Ильич с семьёй, Ламе – так назвали кота в честь далай-ламы – отвели целую комнату. Кот начал с того, что настороженно обошел все два этажа дачи, а затем вышел наружу для ознакомления с окрестом.

Кот никого, кроме Леонида Ильича, к себе не подпускал. Единственное исключение он делал для младшего внука Брежнева, четырехлетнего Андрея. Ему он позволял не только ездить на себе верхом, но и, что уж совсем невероятно, – дергать за хвост. Со временем кот так привязался к мальчику, что сделал своим жилищем его комнату. Однако пищу, – а это был, как правило, огромный кусок телятины с кровью, – он принимал только из рук Хозяина – Леонида Ильича.

Мясо Лама получал дважды в день, утром и вечером. Но, видимо, этого ему не всегда хватало, поэтому время от времени он устраивал «охотничьи рейды» по дачному участку. Как уж кот под снегом находил змеиные и кротовые норы – одному Богу известно. Охране же во время обхода территории оставалось лишь собирать трофеи – головы ужей, гадюк и кротов. Удивлению телохранителей и челяди не было предела: оказывается, на даче процветал целый подземный террариум. Об этом можно было судить по количеству собранных змеиных голов – к концу зимы Лама съел около тридцати змей!

Случались и курьезы. Однажды утром из заповедника Завидово, куда по традиции выезжал на охоту Леонид Ильич, в Заречье прибыл старший егерь Василий Петрович Щербаков. Двигаясь к дому, он вдруг заметил на краю расчищенной от снега дорожки свежую и довольно впечатляющую горку экскрементов (о том, что Брежнев привез из Индии кота, егерь не знал).

Профессионал экстра-класса, Василий Петрович, конечно же, не мог оставить без внимания невесть откуда взявшиеся фекалии неизвестного происхождения. Егерь заинтересованно взял в руки кусок какашки, понюхал ее и, сорвавшись с места, опрометью бросился к дому.

– Рысь, на участке была рысь! Я это унюхал по оставленным ею экскрементам. Сейчас же возьмите собак – и вперед… Надо ее найти и уничтожить! В противном случае она может наделать таких бед – не отчитаешься! – показывая кусок кошачьего дерьма, прокричал Щербаков телохранителю, сидевшему у входной двери.

Охранник заулыбался.

– Успокойтесь, Василий Петрович, это не рысь, а кот, которого Леонид Ильич получил в подарок в Индии… Так что не волнуйтесь – всё в порядке, лишних зверей в Заречье не наблюдается. А если б даже и появились, кот их быстренько спровадил бы отсюда. Мы считаем, что в бригаде телохранителей появился еще один «боевой штык», вольнонаемный сотрудник без офицерского звания…

Брежнев хорошо помнил, какую роль сыграл прежний председатель КГБ СССР Владимир Семичастный в устранении Хрущёва, и, чтобы исключить исторические аналогии, приставил к Андропову в качестве конвойного пса Семёна Цвигуна. Его связывали с Брежневым не только годы совместной работы в Молдавии, но и родственные узы: они были женаты на родных сестрах.

Вслед за назначением Андропова на пост председателя КГБ СССР Цвигун в качестве его первого заместителя стал курировать одно из самых ответственных направлений – военную контрразведку.

В годы войны он не был на фронте, но в анкетах аккуратно указывал Сталинград местом своего боевого крещения. Притом, что еще в октябре 1941 года он был отозван из военной контрразведки в тыл, в Оренбургскую область, где занимался заготовкой сельхозпродуктов для высшей партноменклатуры и обитателей Кремля.

Впрочем, это не помешало ему указать место своего боевого крещения именно Сталинград, а впоследствии под своей фамилией издать несколько книг и с десяток сценариев фильмов о войне и жизни партизан, тем самым произведя себя не только в число защитников легендарной твердыни на Волге, но и в героя партизанского движения. Именно в таком виде его биография вошла во все советские энциклопедии.

Вот она, роль личности в истории, вернее, историографии по-советски. Важно не в истории след оставить, а в учебниках по этому предмету!

Героические заслуги Цвигуна по перекраиванию личной анкеты, а вместе с нею и новейшей советской истории были известны очень узкому кругу людей, к числу которых принадлежал и Андропов.