Не люблю, когда женщины используют духи таким образом. Даяна всегда наносит парфюм на волосы и ложбинку между грудей. Не знаю, почему она делает именно так, и не имею ни малейшего понятия, правильно ли это. Но мне всегда казалось подобное очень практичным и сексуальным.

– Знаешь… – потянулась Лаура к моей рубашке, расстегивая нижние пуговицы. – В конце месяца я прилетаю в Штаты, так что мы снова сможем встретиться. А пока… – легли её пальчики на пластырь, – позволь, я немного поухаживаю за тобой.

– Как хочешь, куколка, – уложил руки на быльца, наблюдая, как передо мной качается её светлая макушка.

Я прекрасно понимаю, что этим она всего лишь пытается убедиться в том, что мой отказ не связан с ней, а потому даже и не подумал мешать.

Лаура обнажила опухшие швы, и я тут же поставил ей окончательный шах и мат. Как не посмотри, но она всегда относилась к достаточно агрессивному типу женщин, а мне совершенно не хотелось наживать себе врага в лице настолько выгодного компаньона.

– Боже, Ник… – подняла Лаура свой сожалеющий взгляд, напоминая мне побитого щенка. – Не думала, что всё настолько серьёзно…

– Ну, неужели ты на самом деле посчитала, что я отказался от нашего секса из-за какой-то ерунды? – взял её за подбородок, поглаживая большим пальцем.

Внутреннее безразличие не позволяло выдавить из себя ни одной эмоции. И хорошо, что в этот момент она куда сильнее была занята своими собственными мыслями, чтобы обращать внимание на меня.

– Сейчас, подожди минуточку! – подскочив на ноги, Лаура перегнулась через стол, дотягиваясь до своей сумочки. – У меня есть очень хороший крем… – достав какой-то тюбик, она тут же выдавила из него всё содержимое, покрывая мои швы.

Исходя из приторно-сладкого запаха, это был не более чем самый простой крем для рук. И я, конечно же, мог притворно оскорбиться и ткнуть её носом в столь откровенный обман. Да только мне было настолько наплевать, как именно Лаура пытается выкрутиться из сложившейся ситуации, что, будь это даже зубная паста, я бы и дальше сидел, бессмысленно смотря в стоящий передо мной шкаф.

Всё, чего мне сейчас хотелось, так это разобраться со всеми своими делами и вернуться в гостиницу. Сам не понимаю, почему меня так сильно тянуло к Даяне, если я оставил её всего лишь час назад. С одной стороны, в последние дни мы проводили с ней практически всё своё свободное время, а мне всё равно этого было мало.

– Готово, – улыбнулась Лаура. – Осталось наклеить новый пластырь, и будешь как новенький, – открыв дверь кабинета, она подозвала секретаря, отправляя с поручением в аптеку, и снова вернулась ко мне, усаживаясь на стол. – Хочешь, я распоряжусь принести тебе чай?

– Не нужно, у меня впереди ещё встреча в ресторане.

– Слушай, Ник, – закинув ногу на ногу, качая передо мной красивой туфелькой, Лаура начала поправлять распущенные волосы, – а та девочка, кто она?

А вот и тот самый вопрос, которого я ждал ещё со дня своего появления в этом офисе. Подобные ей всегда чувствуют конкуренцию на каком-то животном уровне и всегда чуют ложь, словно у неё какой-то особенный запах.

– Бывшая моего сына, – подперев висок, я положил руку на тонкую щиколотку, поглаживая облачённую в чулок голень. Вверх и вниз, перебирая эластичный капрон. – Мальчик слегка заигрался, вот и приходится теперь прятать от него девочку.

– Громко же ты её прячешь, – вздёрнула она бровь, стараясь сдержать откровенную улыбку. – Весь Нью-Йорк гудит из-за её пропажи.

– Ну и пусть гудит. Что, ему впервой? Погудит и забудет. А ты, как я погляжу, держишь руку на пульсе моей скромной жизни.

– Ник… – игриво растянула Лаура, стреляя в меня колким взглядом. – Твоя жизнь интересней любой мыльной оперы. Да ещё и мелькает куда чаще.

– Но ты ведь понимаешь, что это всего лишь её невзрачная часть, – на этот раз улыбался уже я. Может, Лаура и была умной женщиной, да только я знал все её штучки и всегда мог парировать. – Например, никто не знает о тебе.

– Они много чего не знают. Например, о том… – слегка наклонилась она, но стук в дверь прервал наш разговор.

– Извините, мисс Беар, документы для мистера Прайда уже готовы.

– Заходите.

– Прошу прощение за задержку, – извиняется парень, делая вид, что не замечает, в каком именно я сейчас виде. Что мой пояс расстегнут, а рубашка буквально нараспашку, полностью обнажая измазанный в крем живот.

Цирк, да и только! И не будь мне глубоко наплевать на всё это, то я бы, наверное, даже смутился.

Парень протянул мне большой бумажный конверт и сразу же вышел, позволяя осмотреть всё его содержимое. Паспорт, страховка, медицинский полис, водительское удостоверение, аттестат.

– Отличная работа, Лаура, – довольно взглянул на неё, отправляя их обратно. – Твои ребята как всегда на высоте. Вот только упоминание фамилий несколько коробит мою грешную душу. Никакой тебе анонимности.

– Ну о чём ты говоришь, Ник? – отвлеклась она на вернувшуюся помощницу. – Всё, что происходит в этих стенах, в них же и остаётся.

В её руках затрещала бумажная обёртка, а уже через секунду огромный пластырь красовался у меня под рёбрами, что позволяло оставить это место без каких-либо зазрений совести.

– Что ж, – поднялся я, начиная застегивать рубашку. – Время покажет. А сейчас мне уже пора откланяться. Впереди ещё две немаловажные встречи, так что я не могу так нагло баловать себя твой чудесной компанией, – закончив приводить себя в порядок, я чмокнул Лауру в накачанные губы и оставил её кабинет.

* * *

Попрощавшись с Жаном Пересом после заключения договора на добрых полмиллиона, я сел в свой автомобиль, чтобы вернуться обратно в гостиницу. Целых три часа ушло на то, чтобы подтянуть все свои дела, так что теперь я наконец-то мог как следует расслабиться перед предстоящим ужином.

Наверное, самое тяжелым в сегодняшнем дне стало посещение врача. Новости о Ричарде ударили меня по самому больному месту. Два месяца – очередной тяжелый срок, о котором мне приходится слышать.

Всего два месяца… Это так много и в тоже время настолько мало, что хочется биться головой об руль в попытке избавиться от отвратительного вкуса разочарования.

Кажется, теорию относительности придумал Эйнштейн. Не знаю, да уже и не помню точно. Но, кажется, что именно он заметил, что, когда ты счастлив, время летит стремительным потоком, а когда готов сдохнуть от горя, оно ползёт, словно умирающая черепаха.

Снова из моей жизни уходит безумно дорогой и безумно важный человек. И это уже на самом деле конец эпохи, которая формировала меня как личность. Ломала, превращая в мужчину, которым я стал…

Ричард Энтони Прайд… Для меня было настоящей гордостью носить его имя. Имя человека, который сделал для нас матерью куда больше, чем все остальные вместе взятые. И именно поэтому я должен был сделать всё, чтобы он провёл свои последние дни не в кругу совершенно чужих медсестёр и таких же стариков, а рядом со мной и своей настоящей семьёй.

Остановившись около гостиницы, когда на часах было уже начало седьмого, я передал авто клерку и направился к своему номеру. Времени оставалось только на то, чтобы принять душ и сменить костюм.

Я уже давно зарезервировал столик в Epicure. Правда, тогда это было сделано для нас Лаурой, но сейчас это уже не имело никакого значения. Какая разница, что было вчера, если живём мы только этим днём и этим самым моментом.

На сегодняшний вечер я не планировал ничего особенного. Никаких цветов, красивых слов или жестов. Всего лишь самый простой ужин, для того чтобы в очередной раз прощупать почву.

Мне нужно было знать истинную природу мнительного исступления Даяны. Знать, что каждый раз, когда она рядом со мной, ею руководят настоящие чувства. Те самые, которые пугают её до глубины души, пробуждая настолько глубокий страх, что она уже не в силах совладать со своим желанием сбегать от меня, как одичавшая кошка, которую ещё никогда в жизни не брали в руки.